Директор (ЛП)

Целых две секунды Гвен думала, что нужно отнести записку Эдвину. Конечно, прокрадывающаяся на кампус девушка - это грубое нарушение правил. Но она - не ябеда, и Эдвин уже решил закрыть глаза на случаи с "Невестой". Она порвала записку на мелкие кусочки, чтобы больше никто ее не нашел.

Прошедшая неделя пронеслась над ней, как волна океана. Её поддерживало удовольствие от преподавания. Злость и боль, причиненная Эдвином, поглотили ее как зыбучие пески. Поэтому, она сфокусировалась на работе, на лекциях, на обучении тридцати подростков по Викторианской системе и ведении дискуссий согласно принципам аристократии. Это было врожденным? Или приобретенным? Или же все эти идеи о "джентльменстве" были фарсом.

Пришла пятница, и Гвен провела свой последний урок и последнюю дискуссию о "Великих Надеждах". Мальчики сказали, что им понравилась книга. Они только хотели бы, чтобы Диккенс не писал две концовки. Они не знали, какую из них считать настоящей: скучную философскую или более счастливую, в которой Пип сбегает с более взрослой и мудрой Эстеллой?

Гвен видела Эдвина всего пару раз в течении недели, и только за ужином в столовой, в присутствии всех мальчиков. Слава Богу, она могла поговорить с мистером Прайсом и мистером Рейнольдсом, иначе, она бы уже упаковала свои вещи и уехала. Или нет? Эдвин ранил ее, ученики исцеляли ее. Обучать их было сплошным удовольствием, это вряд ли можно было считать работой. Их вопросы удивляли, раскрывали для нее книгу в новом свете. Так как они были практически одного возраста с Пипом, у них было свое мнение о его мотивации, которое отличалось от ее точки зрения взрослой женщины. Она научилась у них многому так же, как и они у нее.

В пятницу в конце каждого занятия она поблагодарила всех мальчиков за такую прекрасную неделю в Академии Уильяма Маршала. Она сказала, что не уверена, будет ли она и на следующей неделе, поскольку это решает директор. Но что бы ни случилось, она будет хранить воспоминания о проведенной среди них неделе, как самые лучшие.

Мальчики покинули классную комнату, и Гвен еще долго сидела за своим столом прежде, чем набралась мужества уйти. Она не хотела покидать Маршал. И тем более оставаться. Только не после того, что произошло с Эдвином и того ужасного, прекрасного поцелуя. Она не знала, что ей делать - остаться или уехать, она оставит это на волю судьбы. А под судьбой она подразумевала Эдвина.

По окончании последнего занятия Гвен направилась на еще одну прогулку. Лайрд не обманул. Позади школы деревянная дверь на ржавых петлях вела в сад диких яблонь на заднем дворе. Она посмотрела вокруг на небольшой клочок земли с яблоневыми деревьями на ней, на их склоненные и согнутые ветви, увешанные тяжелыми плодами - красными сентябрьскими яблоками. Дотянувшись, она сорвала одно яблоко с дерева и надкусила. От его кислинки у нее появилась оскомина. Сок потек по ее пальцам. В ее рот ворвался сильный аромат. Она хотела остаться. Там и тогда она решилась. Жизнь была здесь. Обучение было здесь. Так или иначе, они с Эдвином разрешат свои разногласия... это не имело значения. Лайрд был мил, но он ошибался. Еве не нужен Адам, пока у нее были яблоки.

Гвен ступила на грунтовую дорожку позади школы, но остановилась, когда увидела две фигуры, движущиеся между деревьев. Одну из них она узнала сразу. Это был Кристофер, лучший друг Лайрда и партнер в неформальном приветственном комитете. Рядом с ним стоял пожилой человек, которому на вид было лет семьдесят или восемьдесят. Несмотря на разницу в возрасте, между старичком и Кристофером, Гвен могла видеть родственное сходство. Они были практически одинакового роста, манера ходьбы была такая же. Они оба держали плечи немного напряженно, и у них был одинаковый изгиб носа и подбородка.

Пожилой человек и Кристофер не разговаривали. Почему, гуляя бок о бок, они молчали? И кем был этот старичок? Кристофера приехал навестить дедушка? Это объясняло родственное сходство. Но это не объясняло, почему старик плакал, пока шел. Кристофер, похоже, сдался, пытаясь его утешить. Все, что он мог сделать - это идти с ним рядом, не проронив ни слова. Пожилой человек остановился. Он положил руку на ближайшее дерево и промокнул лицо носовым платком. Нет, не платком. Белой салфеткой. Белой салфеткой с красной полоской. Он, должно быть, побывал в той же закусочной, что и Гвен.

Она наблюдала, как мужчина пытался взять себя в руки. Он выпрямился и прошел мимо нее через дверь в стене. Кристофер шел позади него и послал ей робкую улыбку, словно, стесняясь проявлению эмоций своего деда. Гвен сжала его плечо в знак понимания. За несколько дней Гвен, практически, убедилась, что живет в прошлом. Здесь это так и было: у подножья гор, без доступа к интернету, без телевидения, без мобильной связи. Но пожилой мужчина сел в последнюю модель Лексуса и уехал прочь, Кристофер стоял и смотрел, как машина исчезает из вида.

Гвен отказалась от своей прогулки и вернулась в коттедж. Когда она распахнула дверь, то увидела в гостиной Эдвина.

Глава 8

На мгновение Гвен замерла, восхищаясь его видом. Она была бы менее удивлена, увидев в своей гостиной "Невесту", танцующую самбу, нежели самого Эдвина, стоящего там.

- Извините, - взяв себя в руки, наконец, сказала она. - Я не помню, чтобы вы стучали в мою дверь.

- К вашему сведению, я стучал. Я не виноват, что вас здесь не было, и вы не слышали, - ответил он.

- И вы позволили себе войти?

- Да.

- Это взлом с проникновением.

- Я ничего не взламывал, - произнес он. – Поэтому, это всего лишь проникновение.

Гвен сжала губы в тонкую линию в знак возмущения.

- Вы здесь, чтобы уволить меня? - поинтересовалась она, скрещивая руки на груди.

- Я не могу уволить вас, я вас не нанимал, - ответил он, все еще держа руки в карманах. Он, вероятно, хотел казаться непринужденным и расслабленным. Но вместо этого выглядел напряженным и обеспокоенным.

- Мы хорошо потрудились с мальчиками за эту неделю. Я просто хотела, чтобы вы знали. У нас были отличные дискуссии. И они написали фантастические сочинения о том, что значит быть джентльменом. Вам стоит их прочесть. Вы могли бы кое-чему научиться.

Глаза Эдвина загорелись вновь. Затем он вздохнул и кивнул.

- Я задолжал вам объяснение, мисс Эшби.

- Да, я думаю, задолжали, - согласилась она, присаживаясь на диван. Просто из вредности она сосчитала до десяти, прежде чем предложить присесть и ему.

Он взял один из деревянных стульев и подвинул его напротив дивана, где нервно сидела она.

- В понедельник вечером, - произнес он, когда присел и встретился с ней взглядом. - Нет, я начал неправильно. Простите меня, мисс Эшби.

- Разве у нас не было этого разговора? Вы можете называть меня Гвен. Или Гвендолин, если это слишком неофициально для вас.

- Мне нравится Гвендолин.

- Мои бабушка с дедушкой всегда называли меня Гвендолин. Мне это нравилось.

- А когда я так делаю? - спросил он с сомнением в голосе. Обычно он был таким уверенным в себе, бесстрастным и решительным. От того, как он нервничает, ее злость дала трещину.

Она улыбнулась.

- И когда вы это делаете, мне тоже нравится, - согласилась она.

- Что ж, хорошо, Гвендолин, - сказал он. - Я не уверен с чего начать. Мисс Майр уехала так внезапно, и я принял Самуэля в школу... все очень усложнилось с тех пор. Настолько, что я не чувствую себя комфортно, принимая незнакомца в необычной ситуации.

- Это не необычная ситуация. Вы разозлили некоторых родителей. Ученики уехали. Теперь вы восстанавливаете коллектив преподавателей и учеников. Многие школы проходят через это, Эдвин.

- Ни одна школа не прошла через то, через что прошли мы. Я в этом уверен. И будут последствия, серьезные последствия, если я позволю вам остаться.

- Вы же знаете, что вам нужен новый учитель литературы? Или вы собираетесь вечность преподавать Айвенго?