Страница 14 из 67
– Да.
– Ты хорошо понимаешь и осознаешь, что умрешь через жалкие двадцать пять оборотов?
– Все умирают, – неловко улыбнулась Таня. – Мой же сын успеет повзрослеть за это время?
В лице лесной нимфы все еще читалось сомнение, но её поторопили другие духи:
– Она сделала выбор…
– Она не сумеет очистить его…
– Она умрет…
– Это её судьба…
– Как жаль…
Женщина-дух взяла ребеночка на руки. Одним движением она извлекла алый небольшой камень из груди младенца и поместила его в грудную клетку Тани. Боли она не почувствовала, только тепло, исходящее от камня. В центре груди появилась красная татуировка.
– От этого, – дева коснулась ожерелья. – Ты должна немедленно избавиться.
– Но… тогда я перестану понимать ваш язык.
– Мы подарим новый талисман, – раздался шепот.
– Мы скроем тэй хала ото всех…
Из белых светляков соткался цветочный браслет, который дева незамедлительно завязала на запястье Тани. Через мгновение браслет стал едва заметной татуировкой.
– Теперь алчные люди не узнают, что ты тэй хала и не захотят завладеть тобой. А насчет языка… твоего словарного запаса достаточно, чтобы объясниться на примитивном уровне, со временем ты сможешь говорить свободно.
Дева сняла с шеи молодой матери ожерелье и что-то еще сказала, но без привычки Таня её не поняла. Тогда вместо слов женщина-дух забрала веревку, к которой по-прежнему были привязаны животные.
– Плата, – коротко и отчетливо произнесла зеленоволосая.
Женщина-дух распалась на светлячки и исчезла вместе с животными».
– Какая жертвенность! – «восхитилась» Маргарита. – Без ребёнка бы история смотрелась лучше, а то все испортили присутствием этого спиногрыза! Фу! Памперсы, пеленки! Еще бы про цвет какашек написали и сколько раз он за день покакал! Зачем в истории такие бытовые подробности?!
– Чтобы выглядело правдоподобно.
– Мне бытовухи хватает в реальности, особенно учитывая, что я занималась воспитанием младших сестер! Лучше бы авторы проработке сюжета уделили больше внимания! Тане слишком часто помогают!
– Мне все время хочется шторку отодвинуть и посмотреть, что под ней, словно… нас вводят в заблуждение, – поделилась Катя, вспоминая необычный сон.
– Юмористка ты, – почеркала красной ручкой страницы Маргарита и продолжила чтение: – «В полной темноте Татьяна осталась одна с ребёнком. Растерянно она обводила взглядом пространство, не зная, куда ей идти и у кого просить приюта. Даже понимание языка у неё забрали… Хотелось сесть на землю и долго-долго плакать от страха и беспомощности. Все остатки смелости и героизма женщина растеряла, как только её окружила со всех сторон тьма. Она внезапно осознала, насколько была одинока в чужом мире. Нет родителей, которым можно позвонить, подруги, к которой можно попроситься переночевать. Никого. Даже из деревни её прогнали, забросав камнями. Куда идти ночью? К кому стучаться?
– Тэй хала…
Из синих светлячков сформировалась дорога. Таня, не давая себе времени на раздумья, в полной темноте последовала за волшебными насекомыми, как за единственной ниточкой к спасению. Духи вывели её к маленькой избушке с прогнившими и покрытыми мхом стенами, почти обвалившейся крышей, с провалами окон».
– Ну вот, снова ей просто так помогли! – проворчала Маргарита, взявшись за красную ручку. – У нас человеку, которому плохо стало на улице, не помогут, старушку пнут, а тут все такие добрые, что бескорыстно помогают героине.
– Это же фантазии и мечты авторов! – заступилась за родственниц Катя.
– Именно поэтому я не читаю книги авторов-женщин, а еще русских авторов! Ленивые задницы!
– Не надо всех равнять…
– Ну, вот сама посуди. Зачем духам ей помогать, особенно если им платят кровью? И ежу понятно, что раз им приносят кровавые жертвоприношения, значит, они не могут быть добрыми и пушистыми!
– Может, они ей с какой-то целью помогают?
– Могу поспорить, что в книге это никак не будет объяснено!
– Читай дальше.
– «Татьяна некоторое время с отчаянием разглядывала крохотный домик на фоне гигантов-деревьев, пока вдали не послышался гром. Выбирать не приходилось, даже прогнившая крыша лучше, чем остаться один на один с непогодой и промокнуть до нитки.
Внутри оказалось все не так плохо, как снаружи. Была цела печка-буржуйка, что уже являлось неплохим бонусом… только вопрос как разжечь без спичек и зажигалки?
Таня нашла более-менее сухой мешок с сеном и аккуратно уложила на него сына.
– Это не самое страшное, что с нами могло случиться, – произнесла вслух женщина и обратилась к сыну: – Да, Паша?
Кто-то хихикнул сверху. Таня подняла взгляд и обнаружила парочку разноцветных светляков на потолке. Духи потешались.
– Надо просто найти кресало! – осмотрела Таня.
Женщина начала обшаривать пространство возле печки в поисках инструментов, которыми можно было разжечь огонь. Под хихиканье духов Таня перепробовала разные предметы, чтобы высечь искру.
– Ясно, кресало мне не найти, – вздохнула Таня, обшаривая пыльные углы.
Пришлось отламывать более-менее сухую доску от пола и с помощью толстой веточки и сухой соломы разжечь огонь. Таня крутила веточку до тех пор, пока не получила маленький огонечек…»
– Будем считать, что ее учили в детстве выживать в лесу, – скептически хмыкнула Маргарита. – Вот ты бы смогла выжечь огонь с помощью бревна и палки?
– Не пробовала…
– Да я бы с помощью кресало не смогла бы огня разжечь! Ладно, узнаем, что дальше было!
«– Ура! – обрадовалась пламени Таня, как самому близкому другу.
Но тут пошел дождь и залил её маленький костерок, заодно вымочив Тане затылок и макушку.
– Главное не злиться.
Паша требовательно запищал.
– Разожгу завтра.
Таня попыталась заснуть, обложив себя со всех сторон тюфяками с сеном, но всю ночь просыпалась, то от плача голодного сына, то от грохота грома, то от холода. Поэтому едва развиднело, Татьяна совершенно не чувствовала себя отдохнувшей и выспавшейся, к тому же холод сделал своё чёрное дело – она простыла. И, разумеется, никаких лекарств, чтобы справится с болезнью.
Несмотря на ломоту в теле, женщина заставила себя покинуть избушку и выйти осмотреться. Надо было как-то выживать.
– И так, что мы с тобой умеем, Паша? Ты умеешь агукать и пачкать пеленки. Я научилась разжигать огонь, а еще я умею вязать и шить. Я совершенно не знаю леса, что в нем съедобно, а что нет. И я не знаю, как мы с тобой переживем зиму…
Неподалеку от домика обнаружилась небольшая речка, где в принципе можно было постирать одежду и пеленки. Этим женщина и решила сперва заняться, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. В доме нашлась едва целая корзинка, куда можно было положить младенца, пока Таня будет стирать.
Вода оказалась ледяная и стирка в ней приносила сплошное мучение и боль, но Таня, сжав зубы, терпела. Когда стирка была закончена, Таня обнаружила Пашу на руках у мужчины-духа с синими крыльями.
– Жахо, – представился дух, улыбнувшись синими губами, и показал на себя. Он произнес еще что-то.
После нескольких неудачных попыток мужчина сумел ей объяснить, что он охраняет детей.
– Плата? – коряво спросила Таня.
– Нет, – сделал знак отрицания Жахо и снова начал ей на жестах показывать, что он любит детей, а они любят его.
Таня понадеялась, что среди духов педофилы не водились. Но ей было так плохо от простуды и боли в руках, что она обрадовалась любой помощи и заглушила подозрительность. К тому же он помог ей справиться с простудой, напоив каким-то снадобьем.
Появление Жахо для Тани стало просто даром небес. С ним она спокойно могла оставлять Пашу и не боятся за жизнь сына. У неё развязались руки, и она могла часами блуждать по лесу, оставляя знаки, по которым в будущем могла ориентироваться.
Она попробовала ягоды, которыми питались птицы. Кислые на вкус они хоть как-то утоляли постоянно мучивший Таню голод. Помня о том, что в деревню ей дорога закрыта, она тайком наблюдала за деревенскими жителями, а главным образом за тем, что они собирали, что ели. Она воровала у них посуду, еду, семена…»