Эгоманьяк

Я встала на цыпочки и поцеловала его в губы.

— Иди. Почему ты стоишь здесь? Тебе нужно закончить работу.

Глава 30

Дрю

— Посмотри, какие у нее длинные ноги.

К чертям биологию. Парень определенно был моим сыном. Бэк смотрел на стюардессу с самыми длинными ногами, которые я когда-либо видел. Она потянулась, чтобы вложить багаж в верхний отсек над сиденьем перед нами, и увидела Бэккета, наклонившегося к проходу.

— Как тебя зовут? — улыбнулась она ему.

— Бэккет Арчер Джаггер.

Он произнес это с такой гордостью, что у меня не хватило духу сказать, что неприлично называть свое первое, второе имя и фамилию незнакомцам. Стюардесса со щелчком закрыла отсек и опустилась перед ним на колени.

— Что ж, здравствуйте, Бэккет Арчер Джаггер. Я — Даниель Мари Уоррен, и ты очарователен. Сколько тебе лет, милый?

— Шесть и три четверти.

— Шесть и три четверти? Мне тридцать один с половиной. — Она подмигнула мне и продолжила разговаривать с Бэком. — Только обычно я округляю с тридцати одного с половиной до двадцати семи. Могу я предложить тебе что-то попить, шести-с-тремя-четвертями-годовалый Бэккет Арчер Джаггер? Может, сок?

Он кивнул, а затем добавил:

— У вас ноги как у жирафа.

— Бэк, — пожурил я.

Стюардесса рассмеялась.

— Все в порядке. Прежде я уже это слышала. Когда я была твоего возраста, дети подшучивали надо мной за длинные ноги. — Она указала на бейдж, на котором было написано «Дэнни». — Мое имя — Даниэль, но все сокращенно зовут меня Дэнни. И когда я была в начальной школе, мальчишки называли меня «Дэнни — длинные ноги». Знаешь… — она пошевелила пальцами, — как у паукообразных? «Дэнни — длинные ноги».

Бэккет хмыкнул.

— У мамы есть прозвище для моего папы.

— Правда? Бьюсь об заклад, это что-то лучше, чем «Дэнни — длинные ноги».

Я перебил.

— Не уверен, что мы хотим повторять любое из прозвищ, которыми сейчас мамочка называет папочку. — Я посмотрел на стюардессу и пояснил. — Мы разведены.

Она улыбнулась и подмигнула.

— Как насчет того, чтобы я принесла тебе сок до взлета? И для папочки тоже что-то особенное.

Спустя несколько минут она вернулась со стаканом яблочного сока в пластиковом стаканчике с крышкой и соломинкой, а также со стаканом прозрачной жидкости со льдом, наполненном на два пальца.

Передавая их, она сказала:

— Мы отправляемся с небольшой задержкой в ожидании благоприятной для взлета погоды. Надеюсь, у вас на вечер не было планов. — Она посмотрела на Бэка и поддразнила: — У тебя не назначено свидание или что-нибудь в этом роде?

Он скривился так, как будто она только что сказал ему, что он должен съесть все брокколи и свеклу. Давай надолго отсрочим это, сынок. Я еще даже не разобрался с женщинами. Я далек от того, чтобы дать тебе хоть какой-нибудь совет.

Поскольку ни у меня, ни у Бэккета на сегодняшний вечер не было никаких планов, комментарий Дэнни Длинные ноги заставил меня задуматься над тем, какие планы решила построить Эмери на этот вечер. После нашего общения утром она больше ничего не упоминала. Вероятно, потому что все, к чему свелось наше общение днем — это я, шепчущий ей на ухо, пока она была склонена над своим столом с задранной юбкой за двадцать минут до моего ухода. Кончить на мой член было гораздо лучшей альтернативой дискуссиям о Профессоре Мудаке.

Но сейчас это меня поедало. Сидела ли она дома рядом с придурком, по которому сохла более трех лет? Мудак мог вести себя более утонченно, но раз уж об этом зашла речь, мы оба были мужчинами, а Эмери — красавицей. Я видел, как он повел себя, когда предположил, что, возможно, между мной и Эмери происходило. Он начал защищать свою территорию, не ревновать. Что чертовски многое поведало мне о его мыслях. Люди ревнуют, когда хотят иметь то, что принадлежит другим. Они защищают территорию, когда заботятся о том, что у них уже есть. Этот долбоеб знал, что она у него есть уже долгое время.

Интуиция подсказала мне, что он избегал связи с Эмери, потому что хотел весело провести время — трахать преподавателей и студентов, избегая любых отношений. И как же на самом деле я узнал это, встретившись с чуваком всего пару раз? Потому что знал выражение лица таких типов. Я ежедневно смотрел на такого в зеркало в течение последних двух лет с момента моего гребаного развода.

Бэк достал свой планшет и рисовал жирафа. Я засмеялся, задумавшись, как часто рисовал, разговаривая по телефону. Воспитание чаще всего побеждало природу. Я отчетливо мог видеть, как рисую жирафа прямо сейчас, если бы этот карандаш оказался у меня в руке. Хотя у моего жирафа, вероятнее всего, были бы сиськи, потому что с момента достижения мной десятилетнего возраста у всех нарисованных мной персонажей были сиськи.

И если в детстве все напоминало мне о сиськах, прошлая неделя напоминала об Эмери. Реклама ярко-красной помады в аэропорту. Ярко-красные губы Эмери обернуты вокруг моего члена. Предположение стюардессы о том, что наши планы на вечер могут быть разрушены отложенным полетом. Планы Эмери — была ли она прижата мудаком к дивану? Мой сын рисует жирафа. Если бы я нарисовал жирафа, у него были бы сиськи. Сиськи Эмери невероятные. Все дороги в моем сознании в последнее время были перенаправлены в одно единственное место.

Я опрокинул половину напитка за один глоток и достал телефон из кармана.

Дрю: Чем решила заняться сегодня вечером?

Затем я ждал характерного жужжания, подающего сигнал об ответе Эмери. И ждал.

***

Я свихнулся на киске. Уже в третий раз за утро я проверял телефон. Ничего. Двадцать часов прошло.

После приготовления шоколадных блинчиков, которые были больше похожи на чипсы, чем на тортик, я спросил Бэка, чем бы он хотел заняться. Ответ был всегда одинаков: катание на коньках. Парень был помешан на хоккее. Поэтому я надел на маленького монстра три слоя одежды, связал вместе наши коньки и перед выходом перебросил каждую пару через плечи.

Мы спустились в лобби, и я сказал Бэку, что мне нужно заскочить в офис. Все еще не получив ответа от Эмери, я начал думать, что, возможно, мне стоило волноваться, вместо того чтобы испытывать раздражение по поводу того, чем она занималась.

В моем офисе играла негромкая музыка. Что-то инструментальное, и сердцебиение ускорилось от осознания, что дальше по коридору была Эмери. Не уверен, волнение мной двигало или гнев, но я слышал, как в ушах шумела кровь, когда я добрался до ее кабинета.

Дверь была наполовину открыта, но она не выглядела так, будто слышала, как я вошел, поэтому я постучал, не желая ее напугать. Учитывая то, что она запрыгнула на стул, я бы сказал, что план не сработал.

Инстинкт заставил меня поднять руки в знаке поражения. Снова.

— Это просто я.

— Ты охренительно напугал меня.

В этот момент Бэк, стоящий позади меня, выскочил из-за моих ног.

Эмери накрыла рот ладошкой.

— О Боже. Прости. Мой язык.

Бэк ответил за меня.

— Мой папа выражается похуже.

Я улыбнулся и потрепал его волосы, но нужно запомнить, что позже мне стоит поговорить с ним о том, чтобы не выдавал мои секреты.

Эмери слезла со стула, подошла и присела, протягивая руку.

— Ты, должно быть, Бэк.

— Бэккет Арчер Джаггер.

Губы Эмери растянулись, и она посмотрела вверх на меня. Я пожал плечами.

— Что ж, приятно познакомиться, Бэккет Арчер Джаггер. Я — Эмери Роуз.

— Роуз — твое среднее имя или фамилия?

Эмери улыбнулась и рассмеялась. Это был тот же вопрос, который я задал при нашей первой встрече.

— Фамилия. У меня нет второго имени.

Бэккет, кажется задумался на минутку, так что я вмешался.

— Не хотел тебя напугать. Мы с Бэком собираемся покататься на коньках. Я просто волновался, когда прошлым вечером ты не ответила на мое сообщение, — я встретился с Эмери взглядами.

Она отвернулась и подошла к своему столу, поднимая разбитый мобильный телефон, который болтался у нее между большим и указательным пальцами.