Дом Эмбер (ЛП)

— НЕТ!

Затем я начала рыдать. Я оплакивала не только «Янтарь». Я оплакивала всё. Я не знала, любила ли я Дом Эмбер или ненавидела его. Но моя мама ошибалась. Было недостаточно просто собрать «какие-то вещи» для меня и Сэмми, какие-то маленькие кусочки то там, то тут. У нас должна была быть возможность сохранить всё целиком. Даже если мы не росли здесь, не жили здесь, это всё было частью того, кем мы являлись. И мы были частью всего этого. Всё это умрет, когда мы уедем.

Я стояла на пустом причале и оплакивала всё это.

— Сара.

Это был Джексон.

Я шагнула к нему, он открыл мне свои объятия и позволил укрыться в них, на его груди. Я чувствовала шрамы под его рубашкой, пересекающие мышцы, и это заставило меня плакать ещё сильнее. Жизнь — дерьмо, вы знаете это? У него остались шрамы на всю жизнь, его родители умерли, когда он был слишком маленьким, чтобы запомнить их. А как насчет Мэгги, с которой произошел самый глупый несчастный случай, который только мог произойти когда-либо? А как насчет бабушки, моей мамы, папы и Сэмми? Как насчет меня?

Я плакала до тех пор, пока рубашка Джексона не стала влажной, а он просто стоял и обнимал меня, положив щеку на мои волосы.

— Всё будет хорошо, — сказал он мне.

Я, наконец, перестала плакать и он вытащил ещё один чистый платок из своего кармана. Он приподнял мой подбородок, высушил мои слезы, затем передал платок мне.

— Я не могу забрать его у тебя, — сказала я.

Он сделал движение губами.

— Просто захватил его для тебя. Вытри свой нос.

Я сделала так, как мне велели. Я чувствовала себя немного лучше.

— Она продала «Янтарь».

— Я знаю. Мне жаль.

— Мне жаль лошадей.

— С ними всё будет в порядке, — сказал он. — Он вытащил из кармана латунный зажим. — Успел стащить его с «Янтаря» прежде, чем её забрали. Подумал, что ты бы хотела сохранить что-нибудь на память.

Я взяла его в руку и услышала шум ветра и волн.

— Спасибо тебе.

— Ты в порядке?

— Я не хочу уезжать отсюда.

— Никто не может сказать, как всё обернется в итоге.

Я грустно улыбнулась.

— Я достаточно уверена.

— Не знал, что ты можешь предсказывать будущее, — улыбнулся он в ответ.

Я начала было отвечать, но он прижал палец к моим губам, заставив меня замолчать. Он прикоснулся к уголку моего глаза — поймал последнюю слезинку — затем прочертил пальцами вниз по моей щеке. Я увидела такую тоску на его лице, я была поражена. Его рука скользнула мне за шею, другой рукой он очертил линию моего подбородка.

Он шагнул ближе, почти соприкоснувшись настолько, что я могла чувствовать его тепло от кончиков пальцев до подбородка… Его палец пробежался по моим губам, прикасаясь, как будто они были самой мягкой, самой сладкой вещью.

Я почувствовала дрожь где-то в глубине, глубоко в сердце. Я не понимала.

Он склонил голову, раздвинул мои губы своим пальцем и приблизил свой рот ко мне. Я закрыла глаза. Я чувствовала его дыхание на своей коже, свежее и теплое. Его нос прикоснулся к моему и он сделал глубокий вдох, впитывая мой запах.

Во мне всё начало подниматься, течение двигалось в сторону его дыхания. Я ждала.

Но он сделал шаг назад, отпуская меня, его руки упали.

— Я должен сказать тебе кое-что, — запинаясь и смотря в сторону, сказал он.

— Скажи мне.

— Я боюсь. Я боюсь рассказать тебе об этом.

— Скажи мне, — повторила я.

— Я… — Он выглядел так, как будто испытывал страдание. Но он должен был продолжать. — У меня есть дар, Сара. Как у тебя.

— Как у меня?

— Иногда, я вижу вещи. Вещи, которые ещё не произошли.

Месяц назад я бы ответила: «Ну да, конечно». Но теперь до меня дошло. Ну, разумеется.

— Так вот почему ты всегда всё вовремя подхватываешь.

Он слабо улыбнулся.

— Ага.

— Но это гораздо круче, чем возможность видеть прошлое, — с недоумением сказала я. Почему это плохо? — Как много ты можешь видеть?

— В основном это короткие вспышки, например, перевернувшаяся бутылка воды…

— …или кто-то, падающий с обрыва, — подхватила я. — Не так уж и мало.

— Нет, — он остановился, подыскивая слова. — Иногда я вижу наперёд, на месяцы, даже года. Большие видения. Но всё они касаются лишь одного единственного человека. Снова и снова. С тех пор, как я впервые оказался здесь.

Он посмотрел мне в глаза, словно ища что-то. Что же тут было такого, что ему так трудно произнести?

Он сжал челюсти. Он заставил себя говорить.

— Они всё о тебе. Я знал, что ты приедешь сюда. Я знал, как ты выглядишь, какой ты будешь ещё до того, как встретил тебя.

Я вспомнила, как он пристально наблюдал за мной на похоронах.

— Я знал, что ты любишь ходить под парусом, вишневую колу и «Властелина колец».

И ты прочитал его, подумала я. Полностью. Даже не смотря на то, что ты не любишь книжки. Это слегка… впечатляло. Как только я подумала об этом, я сделала шаг малюсенький шажок назад.

Он это заметил. Он выглядел потерянным. Часть меня хотела взять его за руку, но я прислушалась к тревожному звонку в своей голове. Я не двинулась с места.

Его губы сжались, но он продолжил.

— Это ещё не всё. Ты должна это знать. Это то, что я должен был тебе сказать давным-давно.

Я ждала.

— В Доме Эмбер нет никаких сокровищ.

Мне потребовалась секунда, чтобы переварить его слова.

— Ты соврал?

— Это была не совсем ложь, — сказал он. — Здесь есть кое-что, что для меня важнее всего на свете. И мне… мне нужна ты. Чтобы ты осталась. Помогла мне отыскать это.

— Что ты хочешь найти?

Слова, вырвавшиеся из моего рта, прозвучали резко, что удивило меня. Это было в точности похоже на мою маму. И её голос продолжал брюзжать в моей голове: «Пора тебе повзрослеть, Сара. Всем что-то нужно. Каждый использует другого для своих целей».

Даже Джексон, горько подумала я. И мне захотелось, нелепо, да, снова зарыдать.

Он мог это увидеть.

— Я знаю, что это плохо выглядит, но я не просто использовал тебя, Сара. Это сложно объяснить…

— Я всё ещё слушаю. — Слова были похожими на маленькие льдинки.

— Когда я впервые попал сюда, когда мне было года четыре или пять, у меня был… припадок. Так они его называют, по крайней мере. Но это был не совсем припадок. Как будто мир вдавился внутрь, в темноту, и я прошел через эту маленькую дыру и оказался в другом месте. Месте, где я уже был взрослым, и стал врачом — хирургом. И я не был испуган. Потому что аварии никогда не было. Мои родители были живы.

Он остановился. Слегка тряхнул головой.

— Ты можешь такое представить? Я вырос с ними. У меня были родители. Они любили меня. И я не был один. И не был… поврежденным. Всё было возможно.

Ничего из этого не было возможным, жестоко подумала я.

— Такое происходило несколько дюжин раз, в течение многих лет. Ты должна понять. — Умоляюще произнес он. — Я чувствовал, что это не просто галлюцинация или сон. Это было реальностью. Я знал, что каким-то образом, положение вещей могло измениться.

Допустим.

— И что у меня общего со всем этим?

— В том месте я снова и снова видел, что в другом будущем, где я был хирургом и… мы… — Он вздохнул, опустил взгляд, затем посмотрел прямо мне в глаза. — Мы с тобой были женаты.

Ещё один кусочек головоломки лег на свое место. Джексон так странно вел себя со мной, потому что он… любил её. Другую Сару, которую он там видел. Я ощутила неприятное давление в груди. Он соврал мне, чтобы заставить меня остаться, чтобы мы с ним могли что? Пожениться когда-нибудь? Это было безумием. Он… спятил.

— Ты же знаешь, что ничто из этого не может произойти? — осторожно спросила я.

— Я не знаю. Иногда я чувствую, что теперешний мир неправильный, невозможен.

— Мне так жаль, Джексон, — сказала я так мягко, как только могла. — Не думаю, что я могу помочь тебе. Хотела бы, но… мне нужно идти.