Страница 5 из 124
«Женщина жива! – донёсся ещё один голос – на отдалении, едва слышный. – Неси щит и воротник!»
У Русе не возникло ни тени сомнения, что выживший ребёнок – Домерик. Иначе ведь и быть не могло: сверхъестественно умный, идеально здоровый, привитый по возрасту, напичканный всеми необходимыми витаминами и микроэлементами… Законный наследник Русе Болтона казался застрахованным от всего на свете и совершенно неуязвимым.
Они лежали на асфальте рядом со смятой, как консервная банка, машиной – аккуратно выпрямленные, параллельно друг другу. Два тела, маленькое и побольше, накрытые одноразовыми голубыми простынями, подвёрнутыми под голову и под ноги, чтоб не унесло ветром.
Русе Болтона знали в лицо. Даже если бы не было мрачных телохранителей за спиной, никто не помешал бы ему подойти. Откинуть пропитанную кровью синтетическую ткань и бесстрастно взглянуть на труп женщины. Бетани была за рулём – при столкновении с железобетонной опорой её буквально разорвало пополам. Русе думал бы, что она умерла мгновенно, если бы не обломанный с мясом идеальный маникюр – будто царапала ещё с десяток секунд приборную панель.
Он небрежно опустил простыню и оглянулся на машину скорой помощи, стоящую неподалёку: одна уже уехала, а вторая, с ребёнком, дожидалась отца. Надо было пойти взглянуть, как там Домерик, но Болтону стало любопытно: отчего топорщится простыня на детском трупе? Что там торчит из головы мелкого ублюдка?..
Вот только под второй простыней был не Рамси.
Домерик казался целым и невредимым в своём идеально отутюженном костюмчике, даже волосы почти не растрепались. И даже поза по стойке «смирно» была естественной для него: он часто спал именно так, на спине. Только лицо – тонкое, безупречно аристократичное, как у родителей, – было всё в крови. А из правой глазницы торчала рукоять пластмассового кинжала – дешёвенькой игрушки с местами обтёршейся серебристой краской. Такого мусора никогда не было и быть не могло у наследника Русе Болтона.
Дальше он помнил только перепуганные лица, маячащие в поле зрения, отлетевшую дверцу красно-белой машины, привстающих навстречу медиков… «Он не убивал вашего сына! Это случайность!» – голоса где-то на грани слышимости, заглушаемые безумным рёвом ярости. На самом деле Русе не издал ни звука – просто рвался к сидящему на носилках зарёванному бастарду с одной-единственной целью: распотрошить его тело, переломав по одной все кости, и только потом свернуть его поганую башку.
«Мама!!! – в ужасе орал Рамси, вытаращив прозрачные болтонские глазищи, на которые он просто не имел права. – Где мама, спрячьте её, он бешеный!..»
Ублюдок отделался покалеченной рукой. В локте отломался кусочек кости и сместился под углом, без операции было не вправить – Русе с особым удовольствием подписал отказ вместо Бетси, пока та была без сознания: пусть срастается как есть. На этом он планировал закончить своё участие в судьбе ненавистного выродка.
Вечерами в Дредфорте было тихо. Никаких бесконечных мелодрам и мюзиклов жены, никаких научно-популярных передач сына. Тихо и пусто. Нет, Русе любил тишину. Раньше, по крайней мере, любил, когда она не высвечивала так безжалостно, как бестеневая лампа в операционной, ворвавшуюся в его жизнь потерю.
Домерик! Надежда, гордость, идеальный наследник и преемник в делах… Сколько вложено было в него, сколько восторга получено от его успехов, как много от него ожидалось! И всё рухнуло в одно мгновение, как карточный домик, всё впустую! Русе от досады сжимал кулаки. Напиваясь в одиночестве перед камином, он всеми силами убеждал себя, что это не конец света и незаменимых людей нет, даже если это юный гений по фамилии Болтон. Что у него ещё всё впереди и через положенное для траура время он сможет выбрать новую супругу из хорошей семьи, заделать и воспитать нового наследника… А пока вполне можно было утешиться чьими-то криками боли.
Вот только увидев Бетси на больничной койке – с беспомощно разметавшимися по подушке тёмными локонами, с очаровательным выражением боли на простоватой мордашке, украшенной давними шрамами, – он не хотел больше всех этих жертв на одну ночь. Только её тело, только её дрожь, только её стоны и крики. Как будто и не было этих шести лет, её предательства и бегства…
«Скучала?» – с непринуждённой пытливостью осведомлялся Болтон, сжимая под повязкой распухшее вывихнутое плечо. Бетси беззвучно рыдала и цеплялась за его руку. Как тогда, всё как тогда… Собирая по крупицам её сладкую боль, склоняясь к искажённому отчаяньем лицу, любуясь влажными дорожками слёз – Русе на какие-то секунды и даже минуты забывал о погибшем наследнике и был практически счастлив. Конечно же, она расплатится за всё сполна, но больше он её не упустит.
Когда прошло положенное время лечения, Русе решил забрать их обоих. Не помешал бы, в конце концов, в огромном замке один маленький ублюдок, один никому не нужный Рамси Сноу. Оплатив судебно-медицинскую экспертизу, Русе получил официальный ответ: пятилетний ребёнок физически не мог нанести ранение, убившее Домерика Болтона. Он смотрел теперь на сопляка почти спокойно, ненавидя разве что где-то на подсознательном уровне. Бойкий и хорошо сложенный, со временем Рамси мог бы вырасти в неплохого боевика, можно было бы дать ему какую-нибудь должность в службе охраны… А слуги пусть болтают о его вероятной родословной что хотят.
Так думал Русе, везя домой свою любимую жертву. Забившись в угол салона, Бетси судорожно прижимала к груди хмурого малыша, уткнувшись лицом в его темноволосую макушку – пытаясь не то защитить, не то спрятаться за ним.
Но время всё расставило по своим местам.
Комментарий к 2. Беспредельность падения Бетси http://vk.com/photo-88542008_429410862
====== 3. Замасленность фраз (1) ======
- Это не обсуждается, Рамси. На тебя прислали приглашение. Иначе я бы и не думал брать тебя, позорище.
Русе Болтон был раздражён. Приём у Старков, приуроченный к Празднику Урожая (который на самом деле устраивался в честь семейства Хорнвудов – их почётных гостей) сулил новые полезные знакомства, а возможно, и новые контракты, но с чёртова бастарда вполне станется всё испортить своими выходками. Приволочёт Вонючку, будет таскать его по всему залу, кормить на полу, размахивать ножом, рассказывать тошнотворные истории за столом. Что в четырнадцать лет, что в восемнадцать – некоторые не взрослеют. И попробуй ему запрети взять Вонючку или нож – найдёт способ сделать всё намного хуже. Послали же боги сынка – только и годен, что людей пугать. Если бы за все эти годы хоть одна достаточно влиятельная семья согласилась отдать зловещему лорду Болтону в жёны свою дочь, давно бы у него был нормальный наследник, а Рамси отправился бы чудить в самые дальние болтонские казармы, где ему и место.
- …Так что иди собираться и не выступай.
- Хорошо, – с обречённым видом уступил паренёк. – Во сколько вылетаем?
- В полшестого будь готов. Потрудись выглядеть прилично: чтоб был костюм, галстук и нормальные ботинки. И никаких ножен на виду. И причешись, наконец.
Рамси ответил тяжёлым вздохом. Отец умел ругаться по-разному: так, чтобы внушить страх, и так, чтобы унизить, и так, чтобы хотелось пойти и повеситься. А иногда – почти беззлобно, почти забавно даже – как сейчас. Но от этого перспектива мучений на светском приёме не делалась более радужной. Убедившись, что отец больше ничего не собирается добавить, Рамси поплёлся в свою комнату.
- Нудная болтовня. Чванливые Старки. Ущербный придурок Робб, – перечислял он ковыляющему следом Вонючке «прелести» предстоящего мероприятия. – Мерзкие старковы личинки, особенно девка. Галстук-удавка и целлофановый пиджак. Ботинки на картонной подошве. Я надену на тебя ошейник с шипами изнутри, тоже прочувствуешь, какое дерьмо эти приёмы!
- Хорошо, мой лорд, – смиренно отозвался Вонючка.
Разумеется, парадная одежда юного Болтона была наивысшего качества и максимально удобная, но только не по сравнению с его обычной – хлопчатой и кожаной, щеголеватого военного покроя – и армированными стилами на толстой рифлёной подошве. Избавившись от всего вышеперечисленного, Рамси расхаживал по комнате и рассуждал вслух, между делом выбирая меньшее из зол среди своего «целлофанового» гардероба. Вонючка метался между шкафом и хозяином: таскал ему костюмы в прозрачных чехлах и аккуратно вешал неугодные обратно.