Страница 108 из 124
- Болтон… Рамси, – с усилием вытолкнул Робб. – Он жив. Он убил хорнвудского осведомителя, и лорда Элиота, и жену Хорнвуда, а теперь выманил на встречу его самого. Скорее всего, Донеллу похитил тоже он. Хорнвуд написал мне обо всём этом, прежде чем поехать. И дал номер, по которому Рамси с ним связался…
Санса отшатнулась, побледнев. Её глаза, припухшие от слёз, распахнулись, казалось, на пол-лица:
- Когда ты узнал?.. Мы должны сказать отцу!
- Ты что, не понимаешь? – сквозь сжатые зубы прорычал Робб; так и знал ведь, что нельзя доверять секрет девчонке! – Отец кинется на защиту Болтона, вернёт ему фирму! Как же, бедненького мальчика гоняют, отобрали наследство!
- А как ты сам собирался поступить?
Робб осёкся: и так уже сказал слишком много… И аккуратно, убедительно заговорил, подбирая слова:
- Медлить нельзя, это значит рисковать Донеллой. Я встречусь с Рамси, выведаю, где она, а потом скажу всё отцу и отдадим этого мерзавца под суд.
Санса нахмурилась: она всегда была слишком проницательна, у неё даже в «мафию» было не выиграть. Смертельный приговор сопернику в глазах Робба вряд ли укрылся от её взгляда.
- Ты не собираешься ничего говорить отцу, так ведь? – спросила Санса упавшим голосом. – Пока Рамси мёртв, болтонская фирма принадлежит Донелле…
Робб не успел собраться с мыслями, чтоб изобразить праведное возмущение – честь дороже денег и всё такое, – когда в комнату вдруг торопливо и грузно шагнул Эддард Старк.
- Осведомитель в Пайре доложил, что болтонские войска сегодня двинутся на Норсбрук, – отрывисто произнёс он, окинув детей взглядом. – Скорей всего будет большое кровопролитие. Не выбирайтесь сегодня в город!
Робб упрямо сжал кулаки в перекрестье взглядов отца и сестры.
***
- Она была права. С равным… я не могу иметь дело!
Болтонский ублюдок гнал машину на пределе скорости. Отчаянные, отрывистые фразы сквозь зубы – едва ли были адресованы Хорнвуду; связанный по рукам и ногам, как боров, тот заливал сейчас кровью заднее сиденье. Всё случилось стремительно и нелепо, Хенри и опомниться не успел: пистолет в затылок да упавший сегмент ограждения стройки – за ним была спрятана машина… У самой её дверцы, улучив момент, он с силой топтанул гадёнышу ногу, аж хрустнуло под ботинком – и выстрел в бок ослепил болью и обезволил, и в машину Хорнвуд полз уже сам, воя и ничего не соображая, с одним желанием: свернуться комком и не двигаться.
- Я наполовину человек, наполовину… Болтон, – цедил Рамси, вцепившись в руль; в перекошенном зеркале заднего вида маячили его побелевшие пальцы, а мимо окон всё быстрей летели поля и перелески. – Для «нормальных людей» чудовище. А для отца – жалкий слюнтяй. Способный на привязанность! Для которой не подходит… объект, имеющий выбор. И собственную волю… И личность!..
Эти выкрики то ли слышались Хорнвуду, то ли мерещились от боли и кровопотери: надвигались, уплывали… Продираясь сквозь дурноту, он забарахтался, попытался сесть, – и скривясь, ополз обратно.
- Где Донелла, ублюдок, куда ты её дел?! – выдавил он хрипло – и тут же заорал от ужаса: Рамси развернулся всем корпусом, бросив руль.
- Кто получит свободу предать – тот предаст! – сверкнул щербатый оскал – и дикие прозрачные глаза. – Вот такое дерьмо, правда?!
В конце пути Хорнвуд раздумал благодарить Семерых, что машина не вылетела с трассы: наверняка это было бы милосерднее с их стороны.
Заглушив мотор в чаще леса, у двухэтажной каменной халабуды, – ублюдок продолжал бормотать без остановки, всё прерывистей и тревожнее:
- …наверное, мог бы захотеть найти его. И вернуть. Любой ценой! Пусть даже повтором пыток!..
Он в два счёта обрубил ножом верёвки и, ухватив Хорнвуда за кисть – по-особому как-то, с вывертом, так что искры брызнули из глаз, – потянул из машины. Вскрикнув, Хенри забарахтался, спешно полез наружу – боль выжгла все мысли о сопротивлении.
- Я ещё достоин обладать?! Хоть кем-то! Без денег и титула?! – Кисть крутануло сильнее – Хорнвуд дико взвыл под влажный хруст – и почти не слышал уже, как ублюдок ответил себе сам: – Мы достойны только того, что в силах взять и удержать! Был бы только смысл…
Как только хватка чуть ослабла – у самого порога – Хенри отчаянно рванулся ещё раз: гадёныш казался истощённым до полусмерти, хромал; сбить с ног – хватит одного рывка… Выстрел – и острая, огненная боль прошила стопу; Хорнвуд покатился с рёвом, не видя, куда падает, калечась о ступеньки.
- Вставай! – хлестнуло сверху, переломанную кисть вывернуло до нового хруста, до приступа тошноты.
Одуревший от боли, Хорнвуд мешком перекулился через порог; его куда-то вели в темноте – он покорно ковылял, скособочась, только бы ломающая пальцы хватка ослабла. Он опомнился уже пристёгнутым цепями к стене – и только сейчас в ноздри вбилась ужасная вонь: тошнотворно-сладковатая гниль протухшего мяса.
- Я притащил её тебе для компании, – донеслось из темноты. – Не блевал только потому, что нечем!
Скосив глаза, Хорнвуд разглядел висящий рядом на цепях источник запаха: что-то слизкое, клочковатое, изломанно-тощее… Обкорнанные тростинки пальцев, свисшая голова с облезлой паклей волос… Он осознал, что это женский труп – полуразложившийся, без кожи, – и подавился воплем ужаса, перешедшим в бурную рвоту. Отдышавшись, заставив себя глянуть ещё раз, Хенри испытал почти облегчение: нос с горбинкой. Не Донелла…
- Где моя дочь?! – выдавил он сквозь ещё один рвотный спазм.
- А у меня ведь… больше ничего и никого нет, – невпопад признался ублюдок, будто сам ужасаясь этому открытию; в полутьме тускло высверкнул нож. – Я не приспособлен к нормальной жизни, нормальным людям, к нормальным… отношениям?..
Вспышка боли – внезапная, будто щёлкнуло током; собственный вопль ударил Хорнвуда по ушам, раскатившись под сводами башенки.
- Где Донелла?! Где Доне-елла-а-а?! – он ухватился сознанием за последнее и единственно важное – и повторял, повторял, повторял.
- А что, если бы я цеплялся за него до последнего?! Во что бы он ни превратился?.. – чокнутые интонации ублюдка были частью боли, частью сумасшествия: они звенели страхом и едва ли не отчаянием.
- Где Донелла?! – выл в ответ Хорнвуд – уже сорвав голос: боль ползла по руке, выжигая разум, и узкая полоса кожи – длиннее, длиннее – тянулась всё дальше от его тела.
- А вот предел своего терпения я не знаю, – бесцветный взгляд без капли рассудка наконец вперился ему в глаза. – Не знаю, насколько должен измениться мой… объект, чтоб я взбесился, убил его и ушёл куда глаза глядят… – Тусклый блик ножа трясся, трясся, умножая боль. – А ведь всё из-за того, что я просто… просто упустил его. Упустил из-под контроля. Потерял!
Полоса кожи лопнула, оставив огненно-жгущий след, но Хорнвуд задавил вскрик и замер. Предчувствовал: сейчас. Что-то самое главное, самое страшное – будет сейчас.
- И знаешь, кто виноват?! – округлившийся взгляд светил теперь уже абсолютным безумием. – Ты и прочая нечисть. Сейчас приведу её – узнаешь, каково это! Смотреть, как уничтожают единственное, чем дорожишь…
- Донелла! – громыхнул Хорнвуд, изо всех сил рванув цепи. – ДОНЕЛЛА!!!
Рамси подхватил с пола что-то увесистое, металлически звякнувшее, и исчез в глубине постройки. Пока Хорнвуд яростно бился на привязи, оттуда слышался только треск отдираемых досок – и затем тишина. Тяжёлые шаги… Ублюдок медленно выступил из темноты – громоздким несуразным силуэтом. На руках он нёс иссохший труп с окоченело торчащими ногами.
- Посмотри на маму, посмотри на папу! Я обещал тебе их показать! – напевал он хрипло. – Как же ты не дождалась этого, Донелла? Испортила такой красивый план… – И, не поворачиваясь к новой жертве, сообщил: – Если вас это утешит, лорд Хорнвуд… она умерла чистой. Я её не пытал и не насиловал. Просто потому, что она нахрен мне не…
Дикий рёв и странный, трескучий взлязг цепей раздались одновременно – Рамси успел опустить труп на кровать, а повернуться – уже нет. Он понятия не имел, как Хорнвуд, выдрав из стены крепления, пересёк комнату так быстро – недавнего хозяина положения просто сшибло с ног и втоптало в пол.