Страница 102 из 124
«Теон прошёл курс психотерапии, – мрачно, тяжеловесно выронил отец. – А тебе как моему наследнику надо ещё многому учиться. Защита Севера от нападений пиратов – и неприязнь при виде бывшего раба. По-твоему, действительно равноценно?»
«Защита Донеллы – вот что главное. Она моя будущая жена, и я не намерен подвергать её риску! – выпалил Робб. – Или ты не защищал бы на моём месте маму?»
Наверное, Рамси выглядел теперь и впрямь плохо. Леди Хорнвуд, тревожно озиравшаяся на холодном ветру, не узнала зятя – только брезгливо поморщилась и протянула двумя пальцами монету, вроде бы даже серебряную…
Рамси был задумчиво-тих, словно погружён весь в хрупкую застылость. Ему не хотелось ни смеяться над этим недоразумением, ни подыгрывать, изображая попрошайку.
- Донелла ждёт вас в машине, – только и произнёс он – отстранённо, глядя куда-то поверх чужого плеча.
- Почему она не подошла сама? – нарисованные по волоску брови подозрительно сдвинулись: леди Хорнвуд вглядывалась собеседнику в лицо.
- За вами могут следить, – всё так же бесцветно сообщил Рамси. – Быстрее.
- Вы мне, кажется, напоминаете… – забормотала она растерянно по пути к машине. – Но… не может быть?..
Когда Рамси открыл перед дамой дверцу, та, кажется, наконец поняла – из-под макияжа причудливыми пятнами проступила бледность. Только и выдавила, запинаясь, упавшим голосом:
- Б-болтон… – и потерянно, панически: – Где Донелла?..
- Мы едем к ней. Или вы хотели бы убежать?.. – вежливо предположил Рамси. – Это меня не обрадует. Поделюсь недовольством с вашей дочуркой, когда вернусь. – И после паузы, равнодушно глядя в искажённое страхом лицо, распорядился: – Садитесь. Хорнвуду действительно нельзя верить: охотился за мной несколькими бандами, а теперь ищет… чтоб добить.
Усевшись, Рамси замер за рулём, потерянно опустив руки: никак не мог вспомнить, после чего нужно нажимать сцепление.
- А Донелла… – напомнила о себе леди Хорнвуд.
- Узнала об облаве и ушла. Не только из-за меня, там… грязная история. – Рамси говорил медленно, задумчиво… Осторожно перещёлкивая нужные рычаги и педали. – Это не моя тайна. Её с отцом.
Интрига порой держит лучше верёвок. Пленница не шелохнулась, не пикнула по дороге до башенки – а может, даже и не подозревала, что она в плену… Глупенькая увядшая копия красавицы Донеллы.
Рамси был не в настроении шуметь. Прибыв на место, он даже не стрелял, чтоб обездвижить жертву, даже не сообщил Донелле о её прибытии – только молча разглядывал, слушая вопросы: всё более испуганные и неуверенные в гулкой тишине каменного зала.
И, когда гостья забормотала что-то о себе взамен на свободу дочери – Рамси, моргнув, будто проснувшись, негромко предложил:
- Станьте возле той стены и приподнимите руки.
- Ну привет, – усмехнулся Робб на пороге, пытаясь выдавить из себя дружелюбие. – Уже не будешь бросаться на меня? Выглядишь получше, чем в тот раз…
Чистый, причёсанный и аккуратно одетый, бледный до полупрозрачности, Вонючка смотрел в его сторону, но будто бы сквозь, с отстранённостью фарфоровой статуэтки.
- Ты тогда, в реанимации, говорил, что тебе не даёт напасть какой-то блок, – напомнил Робб, проходя вглубь палаты; огляделся, сел и по-хозяйски облокотился на стол. – Что это значит? Почему, чёрт подери, он не помешал тебе покалечить Донеллу?!
Вонючка механически повернул голову вслед за его перемещением. И внезапно ответил:
- Блок – это искусственно созданная в мозгу связь между нежелательным действием и неприятным переживанием. Переживание фантомно возникает при нарушении блока: страх и боль, как во время пытки при его установке, – речь звучала спокойно и рассудительно, как по книжке. – У меня блок на насилие без приказа.
Робб неверяще вытаращился, отклонившись назад: Вонючка, собакообразный недоумок, едва способный пару слов связать, прочитал ему целую лекцию с мудрёными словами! Это же надо, как чётко ему вправили здесь мозги…
- О… Вот как. Без приказа, значит, ты бы этого не сделал… – растерявшись, Робб помолчал несколько секунд – и заговорил, собравшись с уверенностью: – Мой отец, Лорд Хранитель Севера, считает, что ты не виноват в преступлениях Болтонов. Он готов предоставить тебе покровительство: жильё, еду, защиту и всё такое… С тебя – всего-то зачитать с бумажки нужный текст перед камерой – ну или выучить, если читать не умеешь. И вести себя прилично, само собой.
Вонючка слушал безучастно, равнодушно – да и слушал ли вообще? Как робот на научной выставке, трансляцию которой смотрел вчера Бран: выдал залпом свой текст и стоит дальше тупой железякой… И тратит чужое время, которого, может быть, каждая минута на счету!
- Мой отец не считает тебя виноватым, но я – считаю! – Резко поднявшись, Робб подошёл ближе. – Даже если ты не мог отказаться – неужели нельзя было укусить слабее?! – Пытаясь отделаться от ощущения, будто он кричит, как придурок, на большую уродливую куклу, Робб добавил уже тише и с угрозой: – Не очень-то ты себе удружил, когда признался, что не можешь дать сдачи… без этих своих фантомных болей.
Рассеянный взгляд широко расставленных глаз сфокусировался на лице Робба – всё так же не выражая ничего.
- У меня о-очень высокий болевой порог, – равнодушно выронил Вонючка. – А у тебя – нет. – И вдруг улыбнулся: извиняющейся, лицемерно невинной гримаской, почти как у издохшего Рамси.
Надо отдать Роббу должное: он не отшатнулся и даже не дрогнул, только застыл, напрягшись. И Вонючка не коснулся его. Показывая, что аудиенция окончена, он обошёл замершего Старка по дуге и неслышно скользнул в дальний угол – одним движением стёк в сидячую позу.
- Грёбаный псих, только трепаться складно и научили… – буркнул Робб, сердясь на свой секундный испуг.
Вонючка, впрочем, уже не смотрел на него: скрестив ноги и ссутулясь, стеклянно пялился в бескрайние дали своего больного рассудка.
Леди Хорнвуд была хорошей слушательницей. Или просто мёртвой? Рамси удалил ей часть гортани с голосовыми связками – двумя надрезами, как сегмент торта, – после первого же вопля: ему неприятны были громкие звуки.
- Я – всё меньше я, – констатировал он с равнодушным подобием печали, аккуратно снимая очередную полосу кожи. – Или всё больше? Как ты думаешь, он делал меня настоящим или просто гасил?..
У безмолвной Рамсиной собеседницы уже не было мимических мышц, чтоб ответить гримасой. Да и кивнуть она не пыталась, вися неподвижно на цепях.
- Это не имеет значения, – палач великодушно простил ей безучастность. – Знаешь, без него я не был бы таким, каким стал. Не знаю, где бы я был и что было бы со мной…
«Был, был, было бы»… Раздражённый своим косноязычием, Рамси болезненно поморщился. О любимце надо говорить красиво!
- Скорее всего, я не дожил бы и до шестнадцати. Самоуничтожился бы тем или иным образом, – и резать ровно, и ровно говорить казалось уже слишком сложной задачей: нож шёл лишь бы как, едва не соскальзывая по пальцам. – Вонючка уравновешивал меня, – сдавленный вдох, как от пореза, – не давал направить бесконтрольную агрессию на всё вокруг и в себя. Вот как сейчас…
Рамси отбросил срезанное и устало оглядел работу – почти готово. «Что за рванина», – сказал бы, скривившись, отец. Но отец уже ничего не скажет – разве что ночью, если не получится перебороть сон.
- Во мне полным полно… чёрт-те чего, – Рамси так и не смог подобрать слово. – Без Вонючки я бы не жил.
Кровь капала на пол медленно, лениво – похоже, жертва и впрямь ушла. И может, даже давно. Но её воображаемый голос продолжал звучать, даже что-то советовал…
- Нет, нового сделать невозможно, – возразил Рамси спокойно. – Вонючка – это больше, чем Теон Грейджой плюс сумма усилий, потраченных на пытки. В него вложено… слишком много. Слишком много того, чего во мне уже не осталось, чтоб вложить ещё в кого-то.
Глубоко вдохнув напитанный кровью воздух, Рамси отступил от освежёванного тела. Оно окончательно потеряло свою ценность в качестве собеседника. Оставалась, конечно, запертая Донелла, но она могла расшуметься – это было бы неприятно.