Страница 63 из 287
— В чем дело? — спросил маркиз.
— На помощь, Медерик! — крикнула Лили. — Этот несчастный хочет нас похитить.
— Похитить Лили Ториньи! — завопил старец.
— Револьвер! — крикнули разом Мишель и Николай. Дело принимало дурной оборот… Надо было кончать, и как можно скорей.
— Довольно наконец! — завопил я в свою очередь.
Толкая их довольно грубовато, я в одну секунду усадил в автомобиль Лили и Мандан, потом, бросившись к рулю, вырвал его из рук Баязета и полным ходом пустил машину по белеющей дороге.
Только-только вовремя. Одна пуля, потом другая прожужжали мимо меня. Один из фонарей автомобиля разлетелся вдребезги.
Скоты! Они стреляют, рискуя попасть в женщин.
Первые четверть часа я не обращал ни малейшего внимания на своих спутниц. Я старался, главным образом, не налететь на скалы, окаймляющие с одной стороны эту дорогу, которая третьего дня сулила мне спасение.
Все шло более или менее удачно. Было несколько тревожных моментов. Но мы очень скоро прошли километров двадцать. Через час — граница Мингрелии, и мы спасены.
Я решил, что могу позволить себе прислушаться к речам, которыми обмениваются Лили и Мандан, речам, должно быть, весьма нелюбезным. Каково же было мое изумление и, надо сознаться, оскомина, когда, сквозь шум автомобиля, я уловил следующие отрывки разговора:
— Вечернее манто, дорогая мадам! Но весной их совершенно не носят!
— Я не совсем согласна с вами. Марокский креп, например…
— Очень тяжел… Еще, пожалуй, капор…
— Не спорю. Но не все так стройны, как вы… Притом нужен собственный экипаж.
Я попытался удачно вставленной фразой дать им понять, что и в этих деликатных вещах я кое-что смыслю.
— Мне кажется, — начал я с самым подкупающим видом, — что хорошенький жакет из астрахана и такая же муфта…
Мандан пожала плечами и бросила на меня уничтожающий взгляд.
— Лучше не говорить о модах, — сухо сказала она, — когда не имеешь к тому никаких данных и когда управляешь автомобилем на дороге, проходящей у пропасти в тысячу футов глубиной.
Я принял это к сведению.
— А черное шелковое белье, дорогая мадам? Что вы скажете…
— Откровенно говоря, я не нахожу его вполне comme faut.
— Я всегда придерживалась того же мнения. Придорожные тополя с головокружительной быстротой проносились по обе стороны автомобиля.
Толчок… Мы едва не попадали друг на друга.
— Ого! — крикнул Баязет, — лопнула шина.
Правда! Четверть часа ушло на починку. Мы снова пустились в путь.
— Ого! — крикнул Баязет, — лопнула другая шина. Опять правда! А запасной уже не было.
Лопнула третья, лопнула четвертая шина! Мы катились на одних ободьях.
— Дальше! — сказала Мандан. — До границы не больше пятидесяти километров, мы должны достичь ее.
— Ах! — воскликнула Лили. — Что это?
Молодая женщина указывала на ленту дороги, вьющуюся внизу. На ней что-то густо чернело.
— Нас преследуют, — сказала Мандан.
Невозможно отрицать… Автомобили, всадники, мотоциклетки… Форменное преследование. Милая классическая погоня…
— Всего тридцать километров, — прокричал я. — Они нас не захватят. — Автомобиль, страшно трясясь, мчался полным ходом.
— Скорей, скорей, — кричала Лили.
— Скорей, еще скорей, — требовала Мандан.
Баязет, должно быть спятивший с испугу, смеялся идиотским, совсем зловещим смехом.
— Они нас нагоняют, — сказала Мандан.
— Скорей, скорей, — визжала Лили.
Не бросая руля, я обернулся. Погоня была в расстоянии километра, не больше. Вот уже нас разделяют всего пятьсот метров, двести… В автомобиле, непосредственно следующем за нашим, я увидал высокого татарина, который, стоя, потрясал своим мечом и испускал крики, вызывавшие дрожь своей жестокостью. Я узнал Жерис-хана.
— А! — подумал я. — Несчастный! Ведь он дал мне честное слово!..
В этот момент — страшный толчок, автомобиль опрокинулся, я потерял сознание…
— Господин начальник, клянусь вам, у нас не было с собой водки.
— Замолчите.
— Господин начальник, клянусь вам… Я как будто узнаю голос Собиона.
Я открыл глаза. Меня окружали всадники. Французскиестрелки!
— Татары? — с ужасом спросил я.
— Ефрейтор Пендер! — раздался сухой голос. — Пора бы вам проснуться!
Я ощупал свой правый карман, потом левый. Короны Оссиплури не было нигде. Ее там никогда не было.
Я сел. Я увидел Микет, славную лошадку, по-прежнему оседланную, потом начальника 14-го стрелкового, потом кавалериста Собиона, лейтенанта Одуэна, вахмистра Альдобрандиш ефрейтора Виржилиуса.
— Командир, — слабым голосом прошептал я. — Прошу извинения, я думал, что вы про меня забыли.
— На коней! — приказал наш начальник, не обращая больше внимания на мой расстроенный вид. — И я надеюсь, что к концу дня мы наконец попадем на каких-нибудь зарезанных армян. Это, действительно, становится смешным.
Я занял, понурив голову, свое обычное место в рядах, в хвосте первого взвода.
— А хуже всего то, — ворчал стрелок Сироден, — что все это даже не зачтется за чин.
Такая уж у него была идея, у этого малого…
• ПРОКАЖЕННЫЙ КОРОЛЬ •
I
Берегитесь, наступит ночь, я приду.
По-видимому, было около семи часов вечера. Я вышел из казино, где только что нашел недурное средство потерять в несколько минут все банковые билеты, накопленные в течение целого года, в расчете на приятный трехнедельный отдых; настроение у меня было прескверное.
Я уселся на террасе кафе, во дворе которого два часа тому назад любезно согласились поставить в гараж мой маленький автомобиль. Справа от меня, под лучами заходящего солнца, горы окрашивались в странный, красный цвет. Пляж, сады были переполнены гнуснейшим человеческим отродьем: иностранцами, живущими на широкую ногу на крайне подозрительные средства, англо-саксонцами, регулирующими свои колоссальные траты в зависимости от повышения фунта или доллара, демимонденками, накрашенными вопреки всякому здравому смыслу, целой толпой угрюмых буржуа. Нигде еще я не чувствовал себя более одиноким, чем среди этой идиотской толпы. Никогда я еще не убеждался так, как сейчас, в правильности восклицания поэта:
Если у вас нет денег — все кажется пустынным!
Так сидел я со своими невеселыми размышлениями, как вдруг кто-то ударил меня по плечу. Оказалось, это был один из официантов, подающих здесь, он спросил меня с чисто латинской фамильярностью:
— Месье зовут Гаспар Гозе?
Я сделал недовольный жест: действительно, это было мое имя, но мне вовсе не хотелось, чтобы кто-нибудь в данную минуту раскрыл мое инкогнито.
Да… собственно говоря… Зачем вам?
— Это спрашивает господин, сидящий вон там, слева от входа, тот, что сидит с тремя другими господами. Он велел просить к их столу. Он приказал подать вам туда.
Он решительно схватил мой стакан и блюдце.
— Позвольте! Одну минуту, пожалуйста! Это господин в том костюме? Я его не знаю. Как его зовут?
— Я не знаю, месье. Я служу сегодня здесь случайно.
— Ну, хорошо! Скажите ему…
Я не успел докончить фразы. Господин в сером встал, — и звал меня с другого конца кафе, сопровождая свои выкрики размашистыми жестами:
— Гаспар! Это ты?! Гаспар! Гаспар!
Нет большого удовольствия слышать, как громогласно оповещают насмешливо настроенную публику, переполняющую террасу, о том, что тебя зовут Гаспаром. Но этот несносный человек не унимался:
— Гаспар!
"Ну, — подумал я, — кажется, есть только один способ заставить его замолчать".
Покинув мой столик, я направился к нему. Но он сделал то же самое, и мы встретились как раз на середине кафе к общему удовольствию присутствующих.
"Это еще что за весельчак?! Я проучу его!.."