Город теней

– Найдите его, прошу вас, – сказала Вероника и сделала шаг к нему.

Она оказалась так близко, что Вадим ощутил запах её кожи, смешанный с духами. Волнующее сочетание.

– Буду откровенен – я не знаю, чем закончится это предприятие.

Вероника, усилием воли, заставила себя успокоиться, хотя в её глазах мелькнули слёзы. Она старалась быть сильной, ради Марка.

– До скорой встречи, я буду надеяться, что ваша поездка завершится удачно. Как говорится, мягкой посадки, – сказала Вероника и улыбнулась, но улыбка получилась с оттенком грусти.

***

Вадим жил в районе метро "Беговая". В арендованной после развода с женой квартире его ждала пустота, звенящая тишина пугала. Простая, почти спартанская обстановка холостяцкой берлоги навевала уныние. Единственным украшением служил большой стеллаж из добротного дуба, тянувшийся от одной стороны комнаты к другой. Заставленный редкими книгами по истории, фотоискусству, он являлся гордостью Вадима Платонова. Напротив окна стоял продавленный диван, который жена вернула ему. К дивану сиротливо жался столик со сломанной ножкой, кою заменила стопка книг. На столе громоздился старенький телевизор, ноутбук и кофр с новым фотоаппаратом. По полу в беспорядке разбросаны маленькие подушки – своеобразные стулья для гостей. В комнатах чувствовался дух свободы и отсутствие женской руки.

Вадим не заводил домашних питомцев, ведь в любой момент его могли вызвать в командировку. Жить без привязанностей, было куда легче, чем нести ответственность за близких. Когда ему не спалось, он любовался собранной коллекцией бесценных томов. На своё увлечение Вадим тратил половину гонорара. Взгляд привлёк потрепанный корешок любимого романа "На западном фронте без перемен". Увлекательные книги подождут. Сейчас все его мысли занимала предстоящая поездка.

Прежде чем отправляться в путь, следовало собрать данные о странном городе. Заварив крепкий кофе, Платонов не теряя ни минуты, включил ноутбук и принялся искать информацию. О Береговом писали не часто, но всё-таки кое-что удалось найти.

В тех местах и раньше жили люди, но ни одно поселение не продержалось больше ста лет. Первые деревеньки появились ещё в тринадцатом столетии и сосредоточились вокруг соляных промыслов. Люди считали эти края гиблыми, поэтому там долго никто не задерживался. То, что осталось от прежних жителей, быстро пришло в упадок. Очередная волна поселенцев застала только уцелевшую деревянную церковь, которую построили ещё в начале двадцатого века.

История современного Берегового началась с трагической страницы – его строили политические заключенные. Они заложили первое здание – жилой дом, расположенный на улице Рудной. Это был двухэтажный барак, продуваемый всеми ветрами. Одновременно с освоением калийных залежей стали возникать другие постройки. Некоторые источники сообщали, что при возведении администрации резко возросло количество смертей. Следователи сходились во мнении – это, несчастные случаи; в бараках поговаривали, что нечистая сила против того, чтобы в этих местах жили люди. Некоторые были убеждены – давным-давно здесь существовало городище со старинными языческими святилищами, но большинство селян отрицали какую-либо роль высших сил в таинственных смертях. И всё же поселенцы попросили батюшку, из заключенных, освятить строительные площадки. Иерей окропил фундаменты святой водой.

В тот же год произошло чудо и не единственное! Случайные смерти прекратились, а чуть позже рядом с посёлком обнаружили крупное месторождение калийно-магниевых солей. Началась его разработка, а вместе с ней наступил расцвет Берегового. В город перебирались жители из окрестных деревень. Здесь они находили работу, образовывали семьи и возвращаться в родные места не стремились.

До сентября две тысячи одиннадцатого года в Береговом проживало около пятидесяти тысяч человек, сейчас же численность жителей упала до нуля. О трагедии, произошедшей в конце сентября, нашлась всего лишь одна заметка, где сухо сообщалось, что в ночь на двадцать третье сентября произошёл обвал грунта. Под землёй оказались десятки домов вместе с жильцами. Иллюстрировали статью несколько фотографий – три из них сняты Марком Ланским. На них жители посреди ночи помогают спасателям разбирать завалы. Снимки сделаны почти идеально – композиция выверена до миллиметра, но самое главное они заставляли сочувствовать беде, внезапно постигшей Береговой. Марк работал, не щадя себя. Снимать в зонах природных катаклизмов всегда рискованно, ведь земля может уйти из-под ног. Марк никогда не пренебрегал своей безопасностью, однако бывало слишком увлекался съёмками, порой ничего не замечая вокруг.

Вадим достал походный альпинистский рюкзак на семьдесят литров, с которым преодолел ни одну тысячу километров. Подготовил запасы на несколько дней. В огромном рюкзаке поместились: еда и вода, фонарик, батарейки, нож, шесть коробков спичек, книга и, конечно же, плед. Осень обещала быть холодной, а Береговой, наверное, лишён отопления. Также Платонов взял кофр с новым фотоаппаратом, аккумулятором на смену, объективы и зарядное устройство для телефона. Вадим извлёк из ящика стола, закрытого по обыкновению на ключ, небольшую коробку. Он открыл её и вынул травматический Вальтер с серебристым корпусом. К нему прилагалась лицензия на ношение оружия.

Каждая вещь имеет свою историю. Этот Вальтер достался Вадиму по наследству. Травматический пистолет подарил ему отец-полковник воздушно-десантных войск. Он лелеял надежду, что единственный сын пойдёт по его пути, но юный Вадик желаний папы не разделял. В детстве его увлекла фотография, уже тогда он определился со своим призванием. Отец воспротивился его желанию стать профессиональным фотографом, а мать хоть и поддерживала мужа, всё же в тайне поощряла занятия сына. Именно она убедила супруга, что сын имеет право на собственный выбор и папа смирился. В качестве благословения он привёл сына в тир и там вручил подарок – деревянную шкатулку, украшенную искусной резьбой, о назначении коей Вадим догадался, не открывая её.

– Ты избрал мирную профессию, но любому человеку порой требуется защита. Я думаю, подарок придётся ко двору, – сказал отец и открыл шкатулку, сделанную из долговечного дуба, покрытого матовым лаком.

На красном бархате лежал Вальтер, отливавший серебром. Вадим с детства отрицал любовь к оружию, но любопытство одержало верх. Перламутровая рукоять словно была создана для его ладони. Отец надел наушники, Вадим последовал его примеру.

– Один раз, взяв в руки пистолет, ты уже не забудешь этого ощущения. Он будто становится продолжением тебя, продолжением твоих помыслов, – произнёс отец, извлекая свой пистолет из кобуры. Он сделал несколько выстрелов, и все они попали точно в цель.

Вадим долго прицеливался, нервничал, боялся, что папа, пристально следивший за каждым его движением, осудит его. Усилием воли, отбросив лишние мысли, Платонов-младший, наконец, выстрелил, но пуля прошла слишком далеко от мишени. Сняв наушники, отец подавил вздох разочарования.

– Из всех оружий, созданных человеком самое опасное – слово, а с развитием технологий – изображение, – сказал Вадим, положив пистолет обратно в коробку. – Скоро войны перейдут в другую плоскость.

Полковник изумлённо поднял брови, в его глазах отразилось сомнение. Вряд ли люди когда-нибудь будут сражаться словами.

– Главное, чтобы твои слова и изображения всегда достигали цели, – проговорил он и выпустил целую обойму, затем улыбнулся, довольный результатом – все пули поразили мишень.

Вадим невольно удивился мастерству своего отца. Ведь он уже не молод, а глаз у него острый, как у зоркого орла, сохранилась удивительная выправка, которую полковник всегда подчеркивал военной формой, или идеально отутюженной рубашкой и брюками со стрелками. Вадим же казался себе лишь бледной копией отца.

– Я надеюсь, что мой подарок вовсе не пригодится тебе, но бережно храни его, – сказал отец на прощание, – держи всегда при себе.