Андроид

… Татьяноха, проводив взглядом пятнистый броневик, решил по пути проехаться по улице имени Железной Дивизии. Сев в машину, он развернулся и поехал улицей книзу, потом повернул направо, а вскоре уже стоял возле серого здания с широченным козырьком, опирающимся на две массивные бетонные лапы. В этом здании помещалась Главная прокуратура. Как ни странно, несмотря на поздний час, на третьем этаже в одном из окон горел свет, и было видно, как по светлому потолку ползают чьи-то тени.

Дмитрий Олегович съехал с дороги и остановился на площадке подальше от входа: ставить машины возле бетонных лап запрещала белая табличка с черными буквами. «Только для работников Главной прокуратуры» – значилось на этом листе.

Татьяноха вошел в вестибюль, протянул удостоверение охраннику.

– Обождите, – сказал ему тот, поднося к уху крохотный телефон. И в трубку: – Тут к вам подошли, Валерий Васильевич… Начальник милиции… – И Татьянохе: – Можете идти, Вершилов вас ждет.

Дмитрий Олегович шагнул широкими мраморными ступенями кверху, поднялся на третий этаж и через пустую приемную вошел в просторный кабинет. Прокурор сидел за столом и с любопытством смотрел в стоящий с боку телевизор. Ведущий монотонно бубнил о курсе электронной валюты, используемой в оптовых покупках, а также о курсе валюте обыкновенной, используемой гражданами при покупке предметов первой необходимости.

«Потому-то и нет народу на улицах!» – бухнуло в голове Татьянохи. Он поздоровался, приблизился к столу и встал как вкопанный. И так стоял, пока прокурор не выключил телевизор. Махнув рукой, прокурор усадил Дмитрия Олеговича на стул перед собой.

– Слушаю вас, уважаемый Татьяноха, – сказал он, обращая мясистое лицо в очках к Дмитрию Олеговичу. – У вас проблемы?

Татьяноха поздоровался еще раз, на что в ответ получил кивок, и принялся вновь излагать суть происшедшего. Прокурор, глядя исподлобья, едва заметно кивал в такт его рассуждениям.

– Прибыли мы, значит, на место, – рассказывал Татьяноха. – Задержали, как полагается. Вдруг, является этот и кричит с вертолета: «Всем оставаться на местах! Шаг влево, шаг вправо… Прыжок на месте…»

– Вот даже как? – ухмыльнулся Вершилов.

– У нас все готово на этого Кошкина. Завтра я завожу на него дело, и мы с ним венчаемся

– В смысле?

– Он пойдет у нас как последний хакер… За нарушение административного надзора.

– Стоп, стоп, – удивился прокурор. – За надзор это для меня, допустим, понятно. Но причем здесь хакерство? Разве же это твоя компетенция?

Татьяноха от неожиданности вздернул плечи и принялся молча разводить над столом руками.

– То-то же, – снисходительно произнес прокурор. – Хотели как лучше… Однако возникла непреодолимая сила, – хохотнул он вполголоса, – которая наклевала вам в самое темя…

– В челюсть…

– Это я образно, – сморщился недовольно Вершилов.

– Меня унизили в глазах подчиненных. Теперь я никто перед ними…

– Ты заплачь еще тут. Прекратить, я сказал! – воскликнул Вершилов. – Не об этом надо думать, а о том, что здесь говорят. – Прокурор ткнул пальцем в сторону телевизора. – Сокращают вас, дураков, по причине дефицита бюджета – туда вам и дорога, кургузые.

У Дмитрия Олеговича обиженно вздернулись кверху глаза. Он сделался вдруг как будто бы меньше. Был начальником милиции – и теперь он никто…

– Тогда пошел я, Валерий Васильевич, – сказал он чужим голосом, тяжело развернулся за столом, собираясь бежать со всех ног. Бежать, куда глаза глядят. Бежать, пока не остановит какое-нибудь препятствие на пути. Он дернулся было кверху.

– Место! – опередил его Валерий Васильевич. – Сидеть!..

И Татьяноха снова присел, недоумевая. Его только что осадили, как если бы он был какой-нибудь пес, кобель. Странно. С чего бы это такое случилось?

– Останься, – велел ему снова прокурор. – Тебе еще не давали такого права, чтобы ты убегал. Ты в нашей обойме, так что прошу вести себя подобающе. Это на будущее. А пока поговорим – о том, о сем, о погоде, о твоей работе… О будущей…

И прокурор принялся рассуждать на этот раз о партийном строительстве, чем вызвал слабую улыбку у Дмитрия Олеговича. Потом, ни с того ни с сего, прошелся по Виноградову и методах работы в гэбистской конторе. По его словам выходило, что хоть это и тайная полиция, но в существующем мире, пока существует государственное устройство, без тайной полиции хоть удавись.

– Это я понимаю, – вякал в ответ Татьяноха. – С этим я согласен…

– Проблема у нас в другом, проблема у нас теперь в людях – тех самых, которым мы можем доверять. – Прокурор снял очки, положил их на стол и продолжил: – Думаешь, у меня здесь всё гладко? Куда там.

Дмитрий Олегович ловил на лету слова прокурора.

– А Виноградову с этим Жердяем, прошу тебя, не доверяй. Кто такой Виноградов?

– Сан Саныч?

– Ага, Саныч, – усмехнулся прокурор. – Он такой же Саныч, как я Уздечкин-с. Вертун, разудалая сволочь – вот кто он такой. Заставит плясать в присядочку, особенно если ты поистратился, а идти тебе не к кому. Так что такой мой будет совет, Дмитрий Олегович: пиши заявление на перевод в прокуратуру, пока есть возможность. Помощником по следственной части. Мне такой человек как раз нужен.

Дмитрий Олегович млел от слов прокурора.

– Будешь ты у нас, как это, Иудушка-кровопивушка. Станешь для нас делишечки подшивать, а? Стыдненько будет попервости, но потом ты привыкнешь, войдешь во вкус – удержу не будет… А так-то нам добреньких даром не надо, потому что нежничать некогда. Что молчишь? Неожиданно для тебя?

– Да вроде как… – пряным голосом ответил Татьяноха.

– А для меня нет, Дмитрий Олегович. – Прокурор уставился на него удавьими глазами. – Поспешили мы с этой милицией. А теперь, – он ткнул пальцем кверху, – там бюджет урезают. Так что пиши.

Прокурор протянул руку к принтеру, вынул из лотка бумажный лист и подал Татьянохе. Тот принял лист, положил его перед собой, достал из кармана ручку, ткнулся было писать, но задумался.

– Как писать-то?

Прокурор недовольно мотнул головой и, тяжело вздохнув, достал из стола образец заявления и протянул Татьянохе.

– Пиши, как в бумаге, – сказал, – а я пока отолью…

Он грузно поднялся из-за стола и шаркающей походкой направился к боковой двери. Тем временем Татьяноха, согнувшись над столом, принялся писать заявление.

Минут через двадцать, когда заявление о приеме было уже готово, прокурор, крякая и сморкаясь, вышел из туалета и направился к Татьянохе. Взяв со стола лист, он надел очки и стал читать текст. Однако чем дольше он читал, тем выше поднимались у него брови. Под конец он не выдержал и заржал как лошадь, потрясая листом.

– Ты меня уморил, собака! – гремел он.

Комкая в руках лист, он обошел стол, сел в кресло и, опустив голову книзу, стал обреченно мотать ею из стороны в сторону.

Татьяноха едва соображал. Скорее всего, это была лишь прокурорская шутка насчет поступления в помощники.

– Ты читал сам-то? – спросил наконец прокурор.

Татьяноха вскинул на него удивленные глаза.

Вершилов взял со стола смятый лист, расправил и, разбирая каракули, стал читать: «Главному прокурору Симбирской агломерации Поволжской республики Вершилову В.В. от Татьяноха, (фамилия, имя, отчество полностью). Заявление. Прошу вас, уважаемый Валерий Васильевич, принять меня на работу в качестве (указать должность – прокурора, следователя, помощника прокурора и т.д.) Подпись. Татьяноха Д.О.»

Откинувшись в спинку кресла, Вершилов, давя в себе остатки смеха и качая головой, устремил свой взгляд поверх очков в сторону посетителя.

– Я тебе для чего образец дал? – спросил он наставительно. – Я тебе дал, чтобы ты написал сообразно своей будущей должности. Исходя из текущей ситуации! А ты?!

– А я?

– Собрал всё в кучу… Помощник начальника младшего конюха. Ты же у нас кем идешь? Моим помощником… Так что вот так, потрудись переписать… Прошу принять на работу в качестве помощника главного прокурора Симбирской агломерации… И перестань моргать – тошнит уже…