Страница 6 из 14
Но вот о плотах все они имели слабое представление. Плот они не считали судном - нет у него ни киля, ни бортов. Просто это нечто плавающее на воде, на чем можно продержаться в случае нужды, пока не снимет первое проходящее мимо судно. Правда, один из моих собеседников питал к плотам большое уважение: оказалось, что он провел на плоту около трех недель, когда немецкая торпеда пустила его судно на дно посреди Атлантического океана.
- Но управлять плотом нельзя, - заметил он, - его несет то боком, то кормой вперед, и вертится он, как заблагорассудится ветру.
В библиотеке я разыскал дневники первых европейцев, ступивших на тихоокеанское побережье Южной Америки. В них было много рисунков и описаний больших плотов индейцев, связанных из бальзовых бревен. Все они имели прямоугольный парус, килевые доски и длинное рулевое весло на корме; следовательно, ими можно было управлять.
Уже несколько недель прожил я в Доме моряков. А ответа не было ни из Чикаго, ни из других городов, куда я послал копии своей рукописи. Никто не хотел ее читать.
Однажды, в субботу, я взял себя в руки и отправился на Уотер-стрит, в лавочку судового поставщика. Здесь я купил морскую карту Тихого океана, и меня немедленно почтительно назвали "капитаном". С картой подмышкой я сел на пригородный поезд и поехал в Оссинин, где я часто проводил конец недели у одной молодой норвежской четы, проживавшей в удивительно красивой местности. Хозяин дома был раньше капитаном, а теперь работал управляющим конторой пароходной компании Фред Ульсен Лайн в Нью-Йорке.
Я освежился в плавательном бассейне и полностью забыл свою жизнь в большом городе. Амбьёрг принес на подносе коктейли, и мы уютно расположились на лужайке под знойными лучами солнца. Больше я не мог выдержать: развернул на траве карту и спросил Вильгельма, считает ли он, что плот может доставить людей целыми и невредимыми из Перу на острова Южных морей.
Несколько удивленный, он больше смотрел на меня, чем на карту, но ответил утвердительно. Я почувствовал себя так легко, как будто у меня под рубашкой был воздушный шар, - мореплавание было не только профессией, но и любимым развлечением Вильгельма. Я тут же посвятил его в свои планы. К моему изумлению, он прямо заявил, что это чистое безумие.
- Но ты ведь только что сказал, что это возможно, - перебил я его.
- Совершенно правильно, - согласился он. - Но шансы на успех равны шансам на неудачу. Ты никогда в своей жизни не ходил на бальзовом плоту, а теперь собираешься вдруг пересечь на нем Тихий океан. Может быть, это и удастся, а может, и нет. Древние перуанские индейцы поколениями накапливали опыт в постройке плотов. При этом возможно, что из десяти плотов лишь один благополучно достигал цели, а остальные шли ко дну. Весьма вероятно, что в течение столетий погибли целые сотни плотов. Кроме того, ведь ты сам говоришь, что индейцы выходили в открытое море целыми флотилиями; и если один плот терпел крушение, то погибающих подбирали другие плоты. А кто вам поможет в открытом море? Даже если ты возьмешь с собой радиопередатчик, чтобы подать сигнал бедствия, то пользы от него будет весьма мало: найти среди бушующих волн, на расстоянии нескольких тысяч морских миль от берега, маленький плот задача очень трудная. В шторм вас смоют с плота волны, и вы утонете, прежде чем кто-либо успеет прийти к вам на помощь. Лучше всего спокойно сидеть и ждать: авось кто-нибудь найдет время прочесть твою рукопись. Не будет ничего плохого, если ты время от времени будешь о ней напоминать.
- Я не могу больше ждать, скоро у меня не останется ни одного цента.
- Можешь переехать к нам... Между прочим, как же ты думаешь снарядить экспедицию из Южной Америки, не имея денег?
- Легче вызвать интерес к экспедиции, чем к нечитанной рукописи.
- А чего ты намереваешься добиться?
- Прежде всего опровергнуть одно из основных возражений против моей теории и, кроме того, привлечь внимание ученых.
- А если ничего не выйдет?
- Тогда мне не удастся ничего доказать.
- Но, в таком случае, ты дискредитируешь свою теорию. Не так ли?
- Возможно. Но ведь ты сам говоришь, что один плот из десяти все-таки благополучно совершал переход...
Но тут дети пришли играть в крокет, и мы больше не говорили на эту тему.
В следующую субботу я снова поехал в Оссинин и опять взял с собой карту. И когда я возвращался оттуда, то на карте была проведена карандашом длинная линия от побережья Перу до островов Туамоту в Тихом океане. Мой друг капитан потерял надежду убедить меня отказаться от замысла, и мы сидели часами, высчитывая приблизительную скорость хода плота.
- Итак, девяносто семь дней, - сказал Вильгельм. - но помни, что это возможно лишь при теоретически идеальных условиях и постоянном попутном ветре и, разумеется, лишь в том случае, если плот пойдет, как ты полагаешь. Тебе придется считаться с тем, что ты пробудешь на море четыре месяца, но, возможно, и гораздо больше.
- Хорошо, - удовлетворенно сказал я. - Будем считать, что для перехода требуется самое меньшее четыре месяца, а мы сделаем его за девяносто семь дней.
Вечером я сидел у себя на кровати, рассматривал карту, и моя маленькая комнатка в Доме моряков казалась мне особенно уютной. Я измерил ее шагами, насколько это мне позволили кровать и комод. Да, плот будет значительно больше. Я высунулся из окна, чтобы посмотреть на кусочек далекого звездного неба большого города. Оно было как раз над моей головой. сжатое высокими стенами домов. И если на плоту будет несколько тесно, то зато над нами будет бескрайное небо со всеми его звездами.
На 72-й улице нью-йоркского Вест-Энда, недалеко от Центрального парка, находится один из привилегированных клубов Нью-Йорка. Лишь небольшая, ярко сверкающая медная дощечка с выгравированными на ней словами "Explorers Club" говорила, что за дверьми этого дома можно увидеть много необычного. Переступаешь порог этого помещения, и тебе кажется, что ты опустился на парашюте на какую-то неведомую землю за тысячи километров от нью-йоркских потоков автомашин, зажатых рядами небоскребов. Закрыв за собой дверь и оставив Нью-Йорк по ту сторону, сразу же оказываешься в мире охоты на львов, восхождения на высокие и крутые горы, полярных зимовок, причем одновременно испытываешь такое чувство, как будто сидишь в салоне комфортабельной яхты, совершающей кругосветное путешествие. Трофеи охоты на бегемотов и оленей, крупнокалиберные ружья, военные барабаны и копья, бивни, индейские ковры, изваяния божков, модели кораблей, флаги, фотоснимки и карты окружают членов клуба, когда они приходят в него на какое-нибудь торжество или на доклады о далеких странах.