Меня зовут Сэм

Меня зовут Сэм. Вернее, звали — в последней жизни, проведённой на земле. Да, меня звали Сэм. Это было чудное имя, особенно для такого простого дворового кота, как я.

Это было в моей предпоследней жизни. Восемь раз я уходил по радуге. Восемь раз оказывался здесь, в этом месте, куда рано или поздно попадают все коты.

И сейчас я стою перед тяжёлым выбором. Хотя, сказать по правде, выбор уже сделан, и в данный момент я просто уговариваю сам себя, что поступать нелогично — это нормально. Идти на поводу у чувств — естественно. И вообще, я — кот, и мне можно всё.

Мы все однажды встречаем своего Человека. Того, к кому привязываемся всеми фибрами души. И уже после этого не возвращаемся с радуги туда, в мир живых, а остаёмся ждать здесь. Ждём до тех пор, пока Он, наш Человек, не приходит за нами и не забирает с собой навсегда.

Почему? Всё очень просто: встретить Человека можно лишь однажды, а воспоминания из прошлых жизней стираются, когда спускаешься с радуги. Нет ничего страшней, чем забыть того, кого любишь. Это почти так же страшно, как то, что он никогда не узнает тебя в новой жизни…

Я расскажу вам свою историю, и тогда вы, возможно, поймёте, как непросто даётся мне это — принять свой собственный выбор.

Я не знаю никого, кто бы возвращался, уже встретив Человека. Здесь, по эту сторону радуги, лишь те, кто уже Его нашёл и ждёт, когда Он придёт насовсем, или те, кто ещё не встретил, но готов к новой жизни, чтобы искать. Я нашёл. И всё же я возвращаюсь.

С самого начала, с самой первой жизни мне не везло. Говорят, в этом виноват цвет моей шерсти. Про чёрных котов испокон веков складывают легенды, приписывают нам магические силы и прочую ерунду. Но мы не отличаемся от рыжих, серых, пятнистых и полосатых. Разве что в темноте нас хуже видно…

Мою первую жизнь я начал в старой коробке. Нас просто выкинули на обочину проезжей части. Вместе с мамой. Почти все мои сёстры и братья умерли в тот же день, мама пережила их всего на пару недель. Остались только мы с братом. Он был крепче, сильнее, отважней, и именно он помог мне выжить. Мы вместе учились ловить мышей в подворотне, убегать от злых человеческих детёнышей с палками и камнями, прятаться от собак. Нам пришлось научиться жить в этом совсем неприветливом мире. Иногда на нашем пути встречались и добрые люди…

Уже тогда мы знали, что цель всей нашей жизни — найти своего Человека. Мы искали каждый день, заглядывая в глаза прохожих, ждали, что встретим Его случайно. Искали сознательно, рискуя, подходили к тем, кто казался менее опасным, чем остальные.

Найти пропитание и убежать от огромного пса — это не самое сложное в жизни бродячего кота. Самое сложное — не ошибиться в человеке. Иногда за личиной доброго и отзывчивого прохожего скрывается живодёр. Мой брат ошибся лишь однажды. Этого оказалось достаточно.

Нет, мы не боимся умирать. Мы боимся умирать, не встретив того, кого искали. Ведь там, за радугой, нас ожидает вечность одиночества…

Больше я не видел своего брата. И мне пришлось выживать одному. Это было сложнее, чем я думал. В одиночку было сложнее ловить мышей, сложнее найти место для ночлега и — самое главное — холодно. Я не пережил первую зиму…

В следующий раз мне повезло немного больше: я родился на ферме. Хозяин не сильно меня любил: гонял, кричал и топал ногами. Но, по меньшей мере, у меня был дом. Странный, но единственный, который я знал на тот момент. Мне можно было спать на сеновале, под крышей. Да и мышей там было много. А иногда мне даже давали молока: тёплого, парного. Оно напоминало мне что-то далёкое и давно забытое, светлое, родное. Хотя после него я часто болел… Ту жизнь можно назвать почти счастливой. Правда, прожил я недолго, всего пару зим, и однажды по неосторожности съел отравленную крысу…

Потом было ещё одно возвращение с радуги, и та жизнь казалась мне райской. Поначалу… Я жил в огромном доме, где меня любили. Я так думал. Меня расчёсывали и мыли ужасным вонючим мылом, уверяя, что это хорошо для моей шерсти. Я даже почти не сопротивлялся: для приличия немного шипел и супился. После таких водных процедур меня куда-то везли. Поездки в машине я не любил, как и сами эти странные встречи: там собиралось огромное множество людей и других котов, таких же — в клетках. На нас пялились, глазели, пытались тыкать пальцами. Было очень шумно и ярко. Очень хотелось вырваться из клетки и убежать. Или, на худой конец, забиться в угол и забыться. Именно так я и делал. Терпеть такие показательные выступления приходилось не часто, но после них мне давали вкусно поесть, разрешали лежать на мягкой подушке и даже чесали за ухом. В общем, жизнь казалась мне почти идеальной.

А потом я заболел… Сначала начал болеть живот, словно там что-то мешало, и я пытался выплюнуть этот ком. Но хозяйке не нравилось, что на её ковре стали появляться пятна. Хотя я вовсе не разделял её восторга от этого пылесборника, в котором постоянно зацеплялись мои стриженые когти. Когда же до хозяйки наконец-то дошло, что я не «тупое животное», а мне что-то мешает, меня повезли к ветеринару. Страшный! Страшный человек! Он колол меня какими-то острыми предметами, срезал шерсть с лапы и живота, а потом что-то рассказал моим хозяевам… В тот же день я оказался в приюте.

Приют оказался не таким уж ужасным местом, как я себе его представлял. Это я понял в следующей жизни. Там я оказался ещё котёнком, и хотя мне говорили, что меня скоро заберут, потому что я совсем маленький и у меня хорошие шансы, но никто так и не пришёл. Там меня хорошо кормили: не так часто, как в богатом доме, но чаще, чем на улице. Единственное, что было плохо, так это жить взаперти. Как искать своего Человека, когда тебя закрыли в четырёх стенах? Для этого нужно в большой мир…

Впрочем, там я оказался в одной из следующих жизней. Я жил на улице. Жил в доме с огромным количеством человеческих детёнышей, где меня таскали за хвост и отрезали усы. Жил в доме у чокнутой старухи: нас было много, и она постоянно путала имена, забывала, кого уже кормила, а кого нет.

Когда я спустился с радуги в восьмой раз, то снова оказался на улице. Но теперь я был уже учёный, знал, как выживать в этом мире. Признаться, я ещё лелеял надежду встретить своего Человека. И однажды это случилось…

Она подошла ко мне на улице. Сама. Я сидел на скамейке, греясь в лучах весеннего солнца и зализывая раны от недавнего сражения с другим котом за территорию. Сначала я напугался, хотел по привычке убежать, но… почувствовал её запах. Она пахла парным молоком и горячим хлебом. И Она улыбалась. Не так, как улыбаются те, кто собирается дёрнуть тебя за хвост. И не так, как улыбаются те, кто хочет заманить тебя в живодёрню. От Её улыбки веяло теплом.

Она забрала меня к себе в маленький, старый домик с покосившимися ставнями на окраине города. В нём было уютно и светло. Я сразу почувствовал себя дома. Я нашёл своего Человека. Свою Женщину.

Она промыла мне ухо и рваную рану на шее — я старался не шипеть от боли, потом накормила сметаной и долго, долго и мягко гладила по шёрстке. Я был счастлив. Первый раз за все свои восемь жизней я был счастлив.

А потом пришёл Он. Он тоже жил там и приходил в этот дом — наш дом — каждый вечер. От него постоянно пахло чем-то кислым и резким. Он разговаривал очень громко, заплетаясь в словах, а иногда орал так, что мне приходилось прятаться под кровать.

Меня он не любил и постоянно требовал, чтобы Она выгнала «бесполезное животное» на улицу. Она не выгоняла. Я знал, что она никогда этого не сделает.

Чтобы не сердить Его, я старался не показываться Ему на глаза: прятался под кровать, сидел там, пока не станет совсем темно, и только тогда выходил во двор. Там у меня было своё место, где я мог ночевать. Конечно, там было не так уютно, как в доме, но это было неважно.

Однажды утром, когда Он ушёл из дома, я вернулся и увидел, как она плачет… Они постоянно ссорились, а в тот день он первый раз её ударил. Я много раз видел, как дерутся коты — за территорию, за кошек. Видел, как кошки дерутся, защищая своих котят. Видел, как мои сородичи дерутся с собаками, если не удавалось удрать. Но ещё никогда не приходилось мне видеть, как дерутся люди…