Солнце мрачного дня

Еще не стемнело. Интересно, во сколько здесь закат?

Боже, я так далеко от дома. Хотя могла ли я назвать то место домом?

Полтора года назад папа привел в нашу трёхкомнатную квартиру в центре города её. Леру. Черные волосы (я уверена, что она их подкрашивает, но утверждает обратное), обычные карие глаза, курносый нос, тоньше её губ были только, разве что, её же брови.

- Яна, познакомься с Лерочкой, - представил он её.

- Так рада, наконец, с тобой встретиться, - мне сразу не понравилась её улыбка.

Не могу точно объяснить почему, но мне она показалась какой-то скользкой. Сегодня Оливер произнес ту же фразу. Я видела его также впервые в жизни, но сразу ему поверила. Прозвучало очень твердо и уверенно, и в его голосе была искренность. В отличие от Леры.

- Ты так похожа на папу, - продолжала она, делая вид, что не замечает моей неприязни.

- Интересно, чем же?

- Яна, - одернул меня отец, - Лера просто пытается быть вежливой.

- Ты путаешь вежливость и подлизывание.

- Яна!

- О, все в порядке, - заулыбалась Лерочка, - я понимаю переходный возраст, и все такое. Ты можешь называть меня мамой.

Я чуть не упала. Чего-чего? Отмотайте назад, пожалуйста. Мамой?

Я засмеялась, издавая звуки раненого тюленя. Отец побагровел. Лера замерла.

Согласна, я, возможно, повела себя слишком грубо. Я была не против того, что папа привел кого-то в наш дом. Но почему именно её? Я не понимала, что он нашел в ней? И пусть она не красивая, человек бы хоть хороший был. Но нет. Она страшная, как мои кошмары, и как человек - полное говно.

А затем я получила травму. Очень глупо. Мы репетировали новый номер. Я выматывала себя ежедневными тренировками, практически не спала. Моя голова и тело нуждались в отдыхе. Но я кружилась снова и снова. Повторяла одно и то же движение. Мне всё казалось, что я делаю его недостаточно хорошо. В какой-то момент моё тело перестало меня слушаться. Я то ли оступилась, то ли поскользнулась - неважно. Я упала всем своим весом на одно колено.

Боль. Такая резкая и острая. Будто мне в ногу воткнули нож. Я заорала, упала на бок, схватившись за колено. Ко мне тут же подбежали, начали распылять замораживание. Затем скорая, всевозможные рентгены, анализы.

И диагноз. Как приговор.

Разрывы в краевой части мениска.

Шок. Такие разрывы лучше поддаются лечению, чем другие травмы, связанные с мениском. Но на это все равно нужно время. А его у меня не было. Соревнования, премьера нового шоу. Все полетело к чертям. Я очень сильно переживала. Но оказалось, что незаменимых людей просто не существует.

Я плакала и день, и ночь, когда узнала, что меня уже заменили. Причем везде. Как же так? Я столько работала, и все это полетело в тартарары.

Нога потихоньку заживала. А вот пустота внутри меня - нет. Я жила танцами. Я всю себя посвящала им. И все. Моя карьера закончилась, еще не успев, как следует, начаться.

- Нога еще болит? - Оливер сел рядом, вырывая меня из плена моих горьких воспоминаний.

Я тоже села.

- Нет. Она давно уже не болит.

- Можно я посмотрю?

- А вы...

- Хирург, - кивнул он.

- Хорошо, - ответила я, поворачиваясь к нему.

Оливер аккуратно дотронулся до моего колена.

- Разрыв мениска - очень сложная травма. Тебе повезло, что повредила только краевую часть. У твоей мамы была повреждена внутренняя часть. Пришлось делать ей операцию и удалить часть мениска.

Я понятия не имела, какая у нее была травма, и насколько она была серьезной. Папа никогда об этом не говорил.

- Твоя мать приехала в Америку на лечение. Она хотела полностью восстановиться, вернуться в Россию и вновь блистать на сцене. Но ей не смогли помочь. Два года она скиталась по врачам, пока не попала ко мне на прием. Я, конечно, не смог вернуть её на сцену. Но сейчас она, по крайней мере, не мучается от постоянной боли.

Она поехала лечиться? Почему отец не говорил об этом? Он сказал лишь, что она нас бросила. Солгал?

- Это был очень сложный период в её жизни. Теперь ты можешь понять, какого это - лишиться того, что любишь, того, чем занималась всю свою жизнь. Я не говорю, что ты должна простить ей все. Просто присмотрись к ней, посмотри на её отношение к тебе. Не всегда то, что нам говорят - эта единственная правда.

Я молча слушала его. Оливер продолжал ощупывать колено, попеременно надавливая на какие-то, лишь ему известные, точки.

- Скажи, ты куришь?

- Нет, - выдыхаю я.

- Употребляешь наркотики?

- Нет.

- А алкоголь?

- Бывает, - честно ответила я.

Оливер удивленно посмотрел на меня. Он ждал очередного «нет»?

- Если у тебя есть какая-то зависимость, лучше сказать об этом сразу.

- Я все сказала. Я не нарик, не курю. И я никогда не вру. Я говорю, как есть.

Я твердо смотрела на мистера Палмера. Тот едва заметно улыбнулся и кивнул.

- Я понял. Давай тогда установим такое правило. Ты будешь честно обо всем рассказывать, а я буду всячески пытаться тебе помочь. Хорошо?

Мне впервые предлагают что-то подобное. Отец никогда не слушал меня. Любое мое слово воспринималось в штыки. И уж тем более папа никогда не пытался меня понять. Я не уверена, что могу доверять Оливеру. В конце концов, с момента нашего знакомства не прошло и дня.

-Хорошо, - все-таки ответила я, затем улыбнулась.

- Только, Яна, давай больше без разбиваний телефона о чью-то голову или нанесений тяжких увечий чужим машинам.

Вот теперь я рассмеялась. Он в курсе последних событий.

- Договорились.

Глава 2. - Эй, это женская раздевалка!

POV Яна

С момента моего переезда прошел целый месяц - с ума сойти!

И это был самый амёбный месяц в моей жизни. Так скучно мне еще никогда в жизни не было. Казалось, еще немного, и я взорвусь и натворю «делов». Я уже не могла дождаться начала учебных будней. Хоть чем-то смогу заняться.

Первую неделю я все еще считала, что попала в рай. Целыми днями я лежала на пляже, жарясь в лучах бескомпромиссного солнца. Я читала, слушала музыку, смотрела фильмы. Но с каждым днём меня всё это начинало раздражать. Я привыкла к движению. Мне нужно было куда-то двигаться, что-то делать.

Мама обещала обустроить для меня тренажерную комнату. И начала выполнять обещание, заказав откуда-то спортивный инвентарь. Но ждать их доставки нужно пару месяцев.

Сегодня утром я взглянула на себя в зеркало и ужаснулась.

Я люблю загар, но не до такой же степени. Сейчас я была похожа на хорошо поджаренного цыпленка-табака. Еще каких-то несколько дней на пляже, и я превращусь не в мулатку, а в негритянку. С этим срочно надо что-то делать.

- Мама, - я вошла на кухню, резко открыв дверь.

Возле барной стойки стояли Оливер и мама. Они отпрянули друг от друга, как ошпаренные.

Ой, блин.

Я покраснела и замерла в дверном проеме. Но стронное дело. Я не почувствовала отвращение. По крайней мере, такого, какое ощущала при лобзании отца и Лерочки. Вот там было реально отвратительный обмен слюнями. Причем, Лерочка никогда не стеснялась моего присутствия, а папа во всем потакал ей.

- Ой, я не хотела вам мешать...

- Все в порядке, - хрипло отозвался Оливер.

- Что-то случилось, дорогая? - Мама поправляла прическу, её руки немного подрагивали.

Я, наконец, вошла в дом, подошла к холодильнику, чтобы взять бутылку воды.

- Я хочу позаниматься где-нибудь, - глотнула воду прямо из бутылки, хотя мама уже месяц пытается добиться, чтобы я наливала воду в стакан. - Пока приедет инвентарь, мои мышцы атрофируются.

- У нас в городке есть два места, где можно позаниматься, - мама протянула мне пустой стакан, я закатила глаза. - В местном тренажерном зале и в школе.

- Тренажерный зал, - улыбнулась я, - отлично.

- Но я бы на твоем месте лучше бы выбрала школу.