Страница 11 из 15
На заседании ЦБ КП (б) Б 22 января 1919 г. А. А. Иоффе отмечал, что «претензии Польши могут быть решены частично дипломатическим путем. Поэтому удобней, чтобы она столкнулась с буферами – Литвой и Беларусью» [220, с. 81]. В ноте народного комиссара иностранных дел РСФСР к министру иностранных дел Польши, направленной 10 февраля 1919 г. как ответ на ноту от 7 февраля 1919 г., указывалось, что «вопросы, касающиеся территориальных соглашений, должны будут решаться путём переговоров с правительствами Советских Республик Литвы и Беларуси, касающиеся их непосредственно, и к которым мы собираемся обратиться с предложением наших услуг» [78, с. 69].
Дипломатическая переписка была начата задолго до первых военных столкновений (февраль 1919 г.). Продвижение войск Красной Армии вглубь литовско-белорусских территорий вызвали протесты со стороны польского правительства. 22 декабря 1918 г. была направлена нота Министерства иностранных дел Польши, в которой министр Л. Василевский в категорической форме обвинил советскую сторону в незаконном захвате земель, которые не принадлежат ей по закону. Это дало толчок к продолжительной переписке между сторонами.
На основе принятого 13 ноября 1918 г. постановления ВЦИК об аннулировании Брест-Литовского мирного договора Красная Армия начала постепенно продвигаться на запад, занимая следом за германскими войсками белорусские земли. Командующий Западной армией А. Е. Снесерёв отдал приказы от 9 и 13 декабря 1918 г., в которых Красной Армии ставилась задача выйти на линию Вильно – Гродно – Мосты – Лунинец – Пинск и врываться в этнографические границы Польши [267, с. 78]. Руководство РСФСР считало, что, если советские войска остановятся на данной линии, то не нарушат этническую границу Польского государства. В феврале 1919 г. А. А. Иоффе настойчиво рекомендовал Г. В. Чичерину принять все меры против вторжения в бесспорно польские области («Конгрессувка»), что может быть расценено польской стороной как непосредственная причина для военного конфликта [32, л. 11–11 об.].
Польские же власти видели ситуацию с другой стороны. Установление советской власти в Беларуси и размещение на ее территории частей Красной Армии уже были расценены польской стороной как оккупация польских территорий. В ноте Министерства иностранных дел Польши от 30 декабря 1918 г. польское правительство обвинило большевиков в проведении «агрессивной и империалистической политики». Министр иностранных дел Л. Василевский заявил, что нахождение Красной Армии на белорусских землях затрагивает жизненные интересы поляков и в связи с этим, предупреждал о готовности польского правительства «охранять вооруженным путём неприкосновенность территорий, населённых польской нацией, против вторжения войск русского Советского правительства» [78, с. 17]. Польские власти отказывались установить дипломатические отношения с РСФСР и признать национальные советские республики, которые были созданы в конце 1918 г. – начале 1919 г. в Беларуси, Украине и Прибалтике.
2-5 января 1919 г. в Варшаве находилась дипломатическая миссия В. Ястрежебского с целью установления товарооборота между РСФСР и Польшей. Неофициальные встречи с министром работы и социальной защиты Ю. Ивановским и министром иностранных дел Л. Василевским не дали желанных результатов. Предложения Я. Ястрежебского об обмене каменного угля на кокс, покупке цинка и металлической посуды оказались не выгодными для польской стороны по причинам внешнеполитического характера. Занятие Красной Армией Вильно, ее столкновение с отделениями Самообороны Литвы и Беларуси стали основой для выставления польской стороной обвинения в агрессивных намерениях Советской России и в ведении «неофициальной войны» [438, s. 19]. Но в итоге неформальных переговоров с представителями ЦК ППС В. Ястрежебскому было поручено передать народному комиссару иностранных дел Г. В. Чичерину о своей готовности вести неофициальные переговоры с советской стороной, однако, при условии «признания СНК РСФСР независимости Польши, созыва Учредительного Собрания при Съезде Советов рабочих депутатов в Литве для самоопределения Литвы; обещания не вторжения Красной Армии в границы Польши» [438, s. 20].
Напряженность отношений между сторонами вылилась в агрессивные действия против членов российской делегации общества Красного Креста. На территории Высоко-Мазовецкого уезда в январе 1919 г. часть этой делегации была убита польскими солдатами. Дело приобрело огромное общественное и международное звучание, на страницах периодической печати неоднократно обращалось внимание на этот вопрос. Однако, несмотря на незавершенность процесса расследования, вся ответственность возлагалась на польскую сторону. Советское же руководство в ответ на эти противоправные действия, интернировала членов делегаций Регентского Совета и Комиссии по делам военнопленных [216, с. 13–14]. Именно по этим причинам в рядах польского руководства появилась идея по направлению специальной миссии, что будет действовать под прикрытием решения вопросов общества Красного Креста (обмен военнопленными, решение дела миссии Российского общества Красного Креста). В Министерстве иностранных дел Польши не было больших споров по вопросу кандидатуры руководителя этой миссии. Во главе ее был поставлен А. И. Венцковский, который имел неплохие связи среди советской политической элиты, был хорошо знаком с российским социалистическим движением. Внешнеполитическое ведомство Польши предписывало руководителю «вступить в отношения с советским правительством по различным вопросам, поднятых последним, которые находятся в интересах двух правительств и которые необходимо в скором времени решить» [78, с. 68–70]. В свою очередь, вместе с официальными полномочиями А. И. Венцковскому было вручено письмо-предложение ЦРК ППС в адрес ЦК РКП (б), в котором рассматривалась в качестве вероятной плебисцитарная альтернатива. Именно проведение голосования среди местного населения спорных территорий, в том числе и белорусских земель, станет возможным средством предотвратить военный конфликт и стать мирным способом решения территориальных споров между сторонами.
Согласно мнению Ю. Ю. Мархлевского, истинной причиной миссии А. И. Венцковского была «необходимость реабилитировать себя перед мировой общественной мыслью в связи с инцидентом с миссией Красного Креста» и «замаскировать свои захватнические планы, возбудить надежды на мирное решение конфликта» [283, с. 129–130]. Хотя в польской историографии существует противоположная точка зрения, согласно которой миссия А. И. Венцковского имела своей целью «достигнуть компромисс между сторонами и таким образом способствовать мирному решению спорных вопросов» [420, s. 127–128]. Основой для строительства последнего тезиса выступают предложения ЦРК ППС к ЦК РКП (б), которые были представлены советскому руководству А. И. Венцковским, об «установлении границы на основе самоопределения населения спорных территорий путём полного вывода посторонних войск и проведения голосования на условиях полной свободы» [438, s. 33]. Советское руководство накануне переговоров имело надежды решить мирным путем все спорные вопросы, в том числе «территориальные споры» с правительствами советских республик Литвы и Беларуси, «к которым мы имеем намерение обратиться с предложением наших услуг с целью помочь решать эти вопросы» [420, s. 127–128] и создать смешанную комиссию из представителей Литвы, Беларуси и Польши [438, s. 114–115]. В качестве спорных территорий между Польшей и Беларусью советское руководство признавало только пограничные земли: Белостокский и Бельский уезды Гродненской губернии [15, л. 4]. Руководство же ЛитБел ССР, предлагая мирно решить вопросы путем организации голосования, в качестве спорных территорий называло только Белостокский уезд Гродненской губернии.
Специальная миссия А. И. Венцковского через Гродно – Меречь – Вильно прибыла 15 марта 1919 г. в Москву и представила правительству РСФСР материалы следственной комиссии по вопросу убийства членов Российского общества Красного Креста. К делу встречи польской делегации советское руководство отнеслось чрезвычайно серьезно, для ее сопровождения был представлен эскорт во главе с С. С. Пестковским и И. М. Митюровым, возникло опасение, что «повстанцы не застрелят её из-за мести по причине расстрелов в Польше» [13, л. 6–7]. Таким образом советская сторона ликвидировала любую возможность сбора А. И. Венцковским и другими членами миссии какой-либо информации о Советском государстве, которую можно использовать против нее в военных целях. Так, народный комиссар иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерин в письме к В. С. Мицкевичу-Капсукасу от 11 февраля 1919 г., обращая внимание на хорошую осведомлённость польского представителя («личность, которая долгое время проживала в России»), приказал создать во время его проезда через литовские и белорусские земли условия «исключительной возможности сообщения о нашем военно-политическом положении» [13, л. 8].