Страница 23 из 43
Наряду с существительными станица и подъезд в начале XVII в. употребляется слово посылка в том же значении ‘небольшой конный разведывательный отряд, передовой разъезд’. Так, 21 июля 1625 г. на Тулу воеводе князю Ивану Михаиловичу Катыреву-Ростовскому и стольнику Григорию Андреевичу Плещееву была отправлена государева грамота о наблюдении за татарами и о принятии мер против их набегов: «И как вам ся наша грамота придет… и стояли б есте со всеми людьми наготове, и станицы и подъезды посылали частые, и про татар проведывали всякими обычаи, неоплошно [то есть ‘не допуская оплошностей, упущений; бдительно, усердно’238], чтоб татарове безвестно не пришли. А ныне б есте под татар, смотря по вестем и по тамошнему делу, послали посылку, по скольку человек пригоже, да и охочих бы есте людей, которым татарский промысел за обычай, из русских людей или из татар послали ж, обнадежа их нашим жалованьем, а мы их за службы пожалуем, чтоб языков добыть и ведать бы нам вскоре: крымские ль, или ногайские люди под Ливны приходили и к Новосили пошли. А как под татар посылку и охочих людей, и в которыя места, и многих ли людей, и с кем именем с головами пошлете, и вы б о том к нам тотчас отписали. А будет, даст Бог, языков добьетесь, и вы б тех языков про крымского царя, и про калгу, и про воинских людей и про всякое татарское умышленье роспросили накрепко и к нам наскоро тотчас отписали и языков прислали»239.
В этой грамоте к результатам разведки проявляется заинтересованность как местными воеводами, командующими войсковой разведкой, так и на государственном уровне. Центральная власть, государь теперь за хорошую службу обешает жалование, желает не только получить сведения из расспросов плененных неприятельских воинов, но и требует прислать их к себе. По-видимому, теперь власть приходит к пониманию, что необходимо начинать разрабатывать долговременную стратегию защиты государственных границ с юга и юго-востока.
В конце XVI – начале XVII в. Борис Годунов предпринимет меры в этом направлении, организуя при новых поселениях так называемые разъезды. Разъезд – ‘разведка, осуществляемая небольшими конными отрядами или судами; поездка с целью разведки, дозора, охранения’240. В 1600 г. он «велел окольничему и воеводам Богдану Яковлевичу Бельскому да Семену Романовичу Олфер[ь]еву ехати для своего государева дела и земскаго на Поле на Донец на устье Оскольское к речке Бахтину колодезю, а на том месте… велел им» не только «поставить город» [Царевоборисов]241, но и «сторожи около себя учинить крепкие, дальние и ближние разъезды, и розсмотря где пригож, и дозорщиков [осуществлявших надзор, присмотр242] посылати по дальним сторужам, а ближних им сторуж по острогу самим дозирать, чтоб стерегли крепко, а больши всего беречись им ночью, чтоб татаровя и черкасы украдой и оманой [обманом] ночью к ним не подошли»243.
Производное от сторужа существительное сторожеставец – ‘военный чин русской армии, преимущественно в наемных войсках; соответствовал чину майора в войсках других государств’244. Термин встречается в 1630-е годы, когда в русской армии появляются полки нового («иноземного») строя. Позднее сторожеставец – второй помощник командира полка и старший офицер штаба полка, ведавший походным движением, расположением войск на отдыхе, развертыванием их для ведения боевых действий, а также организацией разведки245.
От глагола лазити, о котором упоминается в 1-й главе, произошел не только стермин лазука в значении ‘разведчик’, но и целый ряд других производных. Это глагол лазучити (ласучити) и целый ряд существительных: лазучникъ, лазутчик (лазущикъ), лазутникъ, лазученье, лазучество (лазучство), – ставших терминами разведки.
В августе 1587 года большинство шляхты избрало королём польским Сигизмунда, королевича шведского. Однако сторонники другой партии провозгласили королём представителя австрийских Габсбургов, эрцгерцога Максимилиана. 24 января 1588 г. армия польского великого коронного канцлера и воеводы (великого коронного гетмана) Яна Замойского в битве при Бычине разбила войска австрийского эрцгерцога, который на следующий день сдался в плен. «И февраля в 15 день, писал ко Государю, Царю и Великому Князю Федору Ивановичу всеа Русии из Смоленска воевода князь Михайло Петрович Катырев, да боярин и воевода Князь Федор Дмитреевич Шестунов, да диак Богдан Захаров: …А вести у них учинилися в Смоленске от Литовских торговых людей, и тот гонец которого посылали в Оршу с грамотою, сказывал, что канцлер Ян Замойской цесарева брата Максимилияна Арцыкнязя Аустрийского побил, а на Королевство де сел в Кракове Свейского сын… И Царь и Великий Князь велел отписати в Смоленск к воеводам, чтобы… в Оршу и в иные порубежные городы про те вести послали проведать подлинно лазучников; а что проведают, и они б об том отписали ко Государю тот час»246.
В 1598–1613 гг. Русское государство переживало то, что было названо потом Смутным временем, чем не преминули воспользоваться шведы. 25 июля 1611 г. между Новгородом и шведским королём Карлом IX был подписан договор, согласно которому устанавливался шведский протекторат над Новгородской землей. Ко времени воцарения Михаила Федоровича (правил в 1613–1645 гг.) в руках шведов находилась Ингерманландия и часть новгородских земель. «И мы, государь, холопи твои, послали в те городы и в уезды, которыми позавладели немецкие люди, многих лазутчиков, а велели им проведати всяких вестей подлинно»247, – сообщали в отписке 17 февраля 1614 г. «государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии» псковские воеводы «Ивашко Хованской, Микитка Вельяминов, Васка Корин». Термином немецкие люди именовали людей, приходящих на Русь с запада и ‘относящихся к тем или иным народам, лицам германского происхождения (шведам, датчанам и др.)’248.
«Этимологический словарь славянских языков» дает происхождение слова лазутчик от лазутка (рязанский диалект), в значении «лазок, лаз в плетне»249, что опять же возвращает нас к глаголу лазити.
Русско-польская война 1605–1618 гг. закончилась заключением перемирия, по которому за Речью Посполитой закреплялись Смоленская, Черниговская и Северская земли. Великое княжество Литовское, входившее в состав Речи Посполитой, продолжало оставаться постоянной угрозой и соперником Московского государства в борьбе за территории. «Лета 7129 [1621 г.] марта в 23 день Государь, царь и великий князь Михаил Федорович всея Русии велел боярину и воеводам, князю Алексею Юрьевичу Сицкому да Григорью Левонтьевичу Валуеву быти на своей государевой службе в Вязьме, да готов с ними в Вязьме дьяк Иван Остапов», – говорится в наказе этим воеводам, опубликованном в Актах Московского государства250. «Наказ» предписывал вновь назначенным воеводам порубежной Вязьмы организовать и вести постоянное наблюдение (разведку) на территории Великого княжества Литовского. Для этого следовало выбрать лазутчиков из числа местных жителей, которые должны были быть «добрыми людьми и разумными», их необходимо было привести к «крестному целованью» – клятве на верность государю, подтверждаемую целованием креста. Нарушение клятвы, данной под крестным целованием, считалось не просто изменой конкретному государю, но означало измену государству, которое царь олицетворял.
В «Наказе» приводился не только перечень вестей, которые необходимо было проведывать, но предписывалось, как вести себя этим разведчикам в чужой стране и что говорить о своей: «Да боярину ж и воеводам, князю Алексею Юрьевичу Сицкому да Григорью Валуеву выбрать в Вязьме из стрельцов, и из казаков, и из посадских людей, и из пашенных крестьян лазутчиков, добрых людей и разумных, и привести их к крестному целованью на том, что им государю служити, в литовские городы лазучить ходить, и вестей всяких проведывать подлинно, а московских никаких вестей на смуту и никакого дурна литовским людям, опричь добра, ничего не сказывати; и в подарках ничего не имати; и литовских людей ко государевым городам без вести изменою не привести; и во всем государю служити в правду, безо всякия хитрости»251.