Страница 11 из 17
— Ты великолепен, — в ее голосе слышался благоговейный трепет, и на самом деле это было впечатляюще. Сколько людей подобралось так близко к такому большому животному? Кто бы мог в это поверить? Этот великолепный мужчина, который занимался любовью так, как об этом писали в любовных романах, смог по собственному желанию превратиться в эту великолепную бестию.
Странно, что теперь она стояла, не волнуясь перед этим большим животным. Реккус, даже будучи тигром, не стал бы нападать на нее и причинять ей вред. Ее охватило чувство покоя и защищенности. Пока Реккус мурлыкал и терся о ее ноги, у нее появился хороший шанс разглядеть удивительное существо перед ней. Его черный мех, с серебристыми полосками, сделал его каким-то более величественным, более впечатляющим, чем он уже был. Она никогда раньше не видела Черного тигра. Дана никогда не знала о их существовании, но она и никогда не думала, что магия существовала до прошлой ночи.
— Ты можешь измениться, если хочешь.
Отойдя от нее, кот, мягко рыкнул и перекинулся вновь, на этот раз от тигра к человеку. Как обычно в случае с Реккусом, он снова был голый. Во всем великолепии своей природной красоты.
— Теперь ты можешь и меня потрогать, — его голос был спокойным и умиротворенным, но взгляд в его золотые глаза встретил в них крик первобытной нужды.
Дана сделала шаг назад и покачала головой.
— Я думаю, что это не очень хорошая идея.
Реккус схватил джинсы и стал их натягивать на себя. Дане пришлось сдерживать готовый вырваться стон, пока хлопчатобумажная одежда покрывала дюйм за дюймом четко очерченные мышцы.
Реккус стал натягивать черную футболку, и Дана была уверена, что при этом она могла лицезреть все впадинки и выпуклости каждой его мышцы. Вообще-то, может хуже будет, если он оденется.
— Это причиняет боль? — попыталась спросить она, запинаясь в своих словах. — Больно, когда ты меняешься?
— Когда я перекидываюсь. Мы переходим, не меняемся. Мы не меняемся. Мы не можем стать тем, кем мы не являемся, но мы можем перейти в другую часть нашего существа в нашей душе. Реккус придвинулся к ней и сел перед ней на стул. Дана была уверена, что это должно было дать ей ощущение, что ситуация под ее контролем, но это было не так. Он принял то, что как она считала, было новой для него ролью. Он был покорен, хотя бы на минуту или две, только чтобы позволить ей чувствовать себя более непринужденно. Откинувшись в кресле и положив обе руки на колени, он покачал головой.
— Это неудобно, но это не больно. Во время первого перехода чувствуешь дискомфорт. Это похоже на спазм ноги, но не настоящая боль. Сейчас я даже этого не замечаю.
— О. — Она не могла придумать, что еще сказать.
— Я понимаю, что это должно быть трудно для твоего восприятия.
— Можно и так сказать. Так что еще ты можешь сделать? Ты изменился прошлой ночью из-за полной луны?
— Нет. Это, все голливудское дерьмо, наряду с аллергией на серебро и похищение младенцев ночью.
Дана прикусила нижнюю губу зубами.
— Вчера вечером ты сказал что-то о спаривании. Что это может означать?
— Ух, ты, не в бровь, а в глаз, не так ли? — ответил он, взъерошив руками волосы, запутав их очаровательным образом. — Для тебя это ничего не значит. Ты не связана со мной никаким образом, видом или формой.
— Хорошо, а что насчет тебя?
— Я в паре с тобой. Прошлой ночью, при полной луне, я стал твоей парой.
— Но ты сказал, полная луна…
— Не Луна вызвала во мне перемены. Как ты видела, я могу меняться, когда захочу. Однако это сильно влияет на нас.
— Так что значит быть моей парой? Я предполагаю, что мы не говорим здесь о дружбе?
— Дружба — это обычно плюс, но нет, я сейчас за лучшее слово, я твой муж, но ты не моя жена, пока нет. Этот выбор за тобой и только за тобой. Я не буду лгать, я могу заставить пройти ритуал спаривания, но я не буду.
— Что случится, если я не буду с тобой спариваться?
— В конце концов, судьба выберет мне другого партнера.
— Правда?
— Правда.
— Как происходит спаривание, я не говорю, что хочу этого, но предполагается ли, что ты укусишь, и это сделает меня оборотнем?
— Ты смотришь слишком много фильмов. Я не могу превратить тебя в оборотня, как ты меня в человека. Я бы никогда не укусил тебя, быть может, прикусил, но я бы никогда не причинил тебе вреда.
— Все происходит так стремительно. Три дня назад я стояла перед людьми в церкви, собираясь сказать: «я согласна», а вместо этого из моего рта вырвалось «я не согласна».
Выражение боли промелькнуло на лице Реккуса, но, прежде чем Дана смогла прокомментировать это, прежний взгляд вернулся на место.
— Должно быть, это шокировало жениха.
— Только то, что я сказала это первой, потому что он последовал за мной «я тоже». Дело не в этом. Дело в том, что за семьдесят два часа я прошла путь от намерения вступить в большую любящую семью до их отречения, за то, что не вышла замуж, не в медовом месяце в Карибском море, а на странном острове, нахождение которого у берегов штата Мэн, на самом деле вызывает у меня сомнения. Теперь я здесь, и у меня есть пара, который, хотя и чертовски сексуален является наполовину животным. Я пытаюсь принять то, что четыре человека, которые управляют этим местом, на самом деле могут быть теми, кем они являются и обладают магической силой. И я думаю, что могу потерять рассудок.
Дана посмотрела на свои трясущиеся руки. Она боялась, что очень близка к этому прямо здесь, перед Реккусом, что это был нервный срыв, который она зарабатывала в течение нескольких месяцев. Может быть, все это происходило только в ее голове, и она очнется, за день до свадьбы. Или даже лучше, в день предложения и сможет просто сказать «нет».
Она могла хоть раз пойти против воли своей семьи, пока не стало слишком поздно, и просто сказать «нет».
Его руки, твердые и сильные, обвились вокруг ее дрожащего тела. Прижавшись к его теплой груди, она приникла к нему, позволяя его теплу окутать ее и защитить.
Реккус может поддержать ее минутку. Ей нужно всего несколько секунд, чтобы собраться.
В глазах девушки появились неожиданные слезы, и она выпустила эмоции, которые чувствовала всю жизнь. Слезы капали большими каплями, пропитывая его и ее. Она плакала из-за отношений, которые потеряла с Фрэнком — не потому, что любила его как любовника, а потому, что любила его как друга. Дана плакала из-за притворной любви, которую всегда выдавали ее родители. Она плакала, потому что была смущена тем, что происходило в ее жизни. Наконец, она заплакала, потому что казалось, что действительно потеряла бабушкины часы, а за всю свою жизнь только бабушка по-настоящему любила ее такой, какая она есть.
Глава 6
— Вдох, один, два, три, четыре. Подожди, один, два, три, четыре. Выдохните, один, два, три, четыре…
— Какого черта мы здесь делаем? Я чувствую себя, как будто я в родовом зале. — Голос Джесси был низким и едва слышимым над океанскими волнами.
— Тсссс, я учусь дышать. «Правильно».
Дана невольно ухмыльнулась. Она действительно глупо себя чувствовала. Они работали над дыханием на протяжении последних тридцати минут, а прожив до тридцати лет и дыша при этом самостоятельно, она не чувствовала, что ей нужно сейчас переучиваться.
— Мы учимся производить на свет ребенка.
— Не могла бы ты остановиться и просто перевести дух.
Дана, в четвертый раз с начала занятий по релаксации, повернулась и посмотрела на дорогу к Дому. Она ушла от Реккуса меньше часа назад, и уже скучала по нему больше, чем могла сказать. Это было странно, часть ее была глупо напугана им, а другая часть была настолько возбуждена, что она не могла думать из-за образов его обнаженного тела, заполняющих ее голову. Поскольку половину времени, когда она его видела, он был голым, ее воображению не приходилось слишком много работать.