Ангелы на полставки

Другое дело, что у нас, писателей, не в обычае навязывать читателю свой мир. Так что сейчас в продаже осталось не так уж много книг о хорьках, выпущенных в свое время на разных языках.

У себя на полке я храню английскую подборку, и здесь, на этой полке, сконцентрирован весь мой мир. Его звезды, бури и неугасимое желание наполнить нашу жизнь высшим смыслом: все это здесь, на расстоянии вытянутой руки.

И пусть мне, с моей страстью к контролю, не удалось преобразовать человеческую реальность. Зато я изменил собственный мир и миры тех немногих читателей, кто завершил знакомство с моими книжками с мечтательной улыбкой на устах.

Ангелы на полставки

Как часто приходилось вам делать людям что-нибудь приятное? Как часто вы проявляли свою заботу? Сколько улыбок раздарили вы за свою жизнь? Сколько приласкали щенков и котят? Случалось ли вам остановить того, кто намеревался покончить с собой, объявив ему, что это – необратимое решение временной проблемы?

В каждом из этих случаев (о которых вы, возможно, уже и забыли) вы выступали в роли ангела.

Летом 1961 года, шагая по Манхэттену, я поймал взгляд красивой женщины. Она шла мимо в толпе прохожих и на мгновение улыбнулась мне. Может, она просто чувствовала себя счастливой, не знаю. Но прошло уже 54 года (2015–1961), а я до сих пор мысленно улыбаюсь ей в ответ. И неважно, находится ли она сейчас в Нью-Йорке, в другой стране или вовсе на другой планете.

Она была ангелом, в одно мгновение изменившим мою жизнь.

А не далее как вчера я получил письмо от давней своей знакомой. Она стояла в очереди за покупками, но кто-то один рассчитывался невыносимо долго. Люди нервничали и переживали, и тогда моя знакомая сказала: «Может, нас специально тут задерживают? Поторопись мы сейчас, и попадем в какую-нибудь аварию…» Все посмеялись, а в следующую минуту в окно торгового центра с грохотом влетела машина. Никто из людей при этом не пострадал.

Позже кто-то пересказал ее слова приехавшим на место происшествия репортерам, и уже на следующий день в газете написали, что в магазине тогда находился ангел: это он спас людей, не позволив им подойти к злополучному окну.

«Я вовсе не ангел! – написала моя знакомая. – Мне просто хотелось сказать что-нибудь забавное, чтобы разрядить обстановку».

Вы тоже думаете, что она не была тогда ангелом? В любом случае, я с охотой зачислю пятьдесят баллов на ее ангельский счет за своевременную улыбку и те слова, которые сорвались у нее с губ.

Достаточно вспомнить миллионы добрых и бескорыстных поступков, которые мы совершаем для других и которыми другие радуют нас, чтобы понять, что у нас существует внутренняя потребность действовать с позиции ангелов – пусть на временном, любительском уровне.

И каково это – однажды получить на свой «ангельский счет» наградные баллы от самого настоящего ангела?

Красавец F-86F и необъяснимая отсрочка от смерти

Я занимаюсь привычными делами: летаю, а в перерывах, в тишине ангара, терпеливо подкручиваю и поправляю механизмы Пафф. Я уже привык к испытаниям, которые устраивают мне время от времени. То я уроню болт, и мне требуется минуты две, чтобы поднять его и закрутить на место, то никак не могу найти нужный инструмент… Словом, даже самые простые дела отнимают почему-то массу времени. Но меня это не раздражает, и я с пользой провожу свои дни.

Много лет назад я решил для себя, что в один прекрасный день всерьез займусь изучением всего, что связано со смертью и переходом в другой мир. Над этим я сейчас и работаю, если только не отлаживаю какие-нибудь узлы самолета, не смазываю детали и не тестирую новый инструмент.

«Ответы» Боба Олсона, посвященные загробной жизни, отражают, на мой взгляд, реально существующее положение дел – так, по крайней мере, подсказывает мне внутренний голос. А вот в книге Майкла Ньютона «Предназначение души» я с удивлением обнаружил схему той самой комнаты, в которую попал во время собственного опыта клинической смерти (было это в Аргентине). Что и говорить, я был поражен количеством совпадений, ведь книга вышла гораздо позже. Тем не менее я читаю страницу 206 и вижу знакомый мне изогнутый стол, старейшин, самого себя и ангела-хранителя, расположившегося за моим левым плечом… Автор, правда, не упомянул о том, что старейшины могут улыбаться.

Со временем мне стало ясно, что термин «смерть» придумали совсем еще молодые души. Им, видимо, невыносимо было думать о переходе в иной мир. Мудрые души наверняка назвали бы это «Жизнью». Те, кто побывал там, говорят, что по ту сторону все ярче и красочней и мы мгновенно переносимся от одного места действия к другому. Там нет ни суда, ни наказаний, если только мы сами не захотим пережить те чувства, которые однажды вызвали у других.

Подкручивая болты на шасси (простое двухминутное дело, занявшее у меня минут 20), я вновь вернулся мыслями к смерти. Мне вспомнился тот давний случай, когда я едва не врезался в землю. Даже сейчас, пятьдесят восемь лет спустя, я помню все до мельчайших подробностей.

В те дни я летал на Норт Американ F-86 «Сейбр»: одномоторном одноместном реактивном самолете, весьма быстром для своего времени. На редкость красивая машина, сравниться с которой по дизайну мог разве что английский истребитель «Супермарин Спитфайр».

Тренировался я на полигоне, поскольку в то время не было компьютеров, имитирующих практику боя. Наша группа состояла из трех новобранцев и инструктора, нас учили стрелять. За день до этого нас предупредили: «Будьте осторожней, джентльмены. Фиксация на цели вас погубит. Именно так мы потеряли вчера самолет: он врезался в собственную мишень. Если заход покажется вам неудачным, не старайтесь тут же исправить его. Вы движетесь слишком быстро, чтобы корректировать пулеметную очередь. Лучше поднимитесь повыше и попробуйте сделать все заново».

Легко сказать, поднимитесь повыше!

События того дня запомнились мне на всю жизнь.

Началось все ранним утром в пустынных окрестностях Финикса, штат Аризона. На дворе стоял январь 1958 года. Наша четверка вылетела с аэродрома в 7:00.

Я летел вторым в группе из четырех самолетов. На погоду жаловаться не приходилось: утро выдалось прохладным, но безоблачным.

Мне, как и остальным, пришлось выслушать пошаговую инструкцию. Мишенью для нас должны были послужить старые танки и грузовики, расположенные в заданном квадрате на полигоне. Мы шли с полным вооружением – по шесть пулеметов на самолет.

До этого мы летали только с двумя. Пришла пора прочувствовать ситуацию боя. Пока люди из наземной команды заряжали пулеметы, мы держали руки на ветровом стекле – это придавало им уверенности в том, что мы не нажмем случайно на курок. По завершении они хлопали по носу самолета: это означало, что оружие готово к бою.

Без проблем долетев до стрельбища, мы аккуратно снизились, и мой ведущий стал заходить на цель. Досчитав до трех, я последовал за ним.

«Первый к бою готов», – раздался у меня в наушниках голос инструктора. В следующий момент он пошел в атаку. Моя очередь была за ним.

«Второй к бою готов». Это уже я. Снижаясь, я внимательно следил за скоростью. Триста пятьдесят узлов на заходе. Прицел как кружок из бриллиантов, и прямо по центру – крохотный белый шар. Прицельная метка, в которой сойдутся пулеметные очереди.

Цели стремительно приближались, и в момент, когда бриллиантовый кружок накрыл грузовик, я нажал на гашетку. После первого нажатия заработал механизм наведения, после второго раздался приглушенный звук пулеметных очередей. В кабине запахло порохом. Отдача шести пулеметов привела к тому, что скорость самолета упала. Грузовик внизу промелькнул и исчез в одно мгновение.

Я начал набирать высоту для следующего захода. Я не знал, удалось ли мне поразить цель: пули долетели до места уже после того, как я пошел на подъем.

«Третий к бою готов», «Четвертый…» Я отметил, что учебные мишени удобнее тех, с какими приходится работать в настоящем бою, ведь цели там находятся в непрерывном движении.