Хищник

Девчонка встает в позу, Раш скалится, моментально подмечая, что она неправильно выставила наклон тела. Он может сбить ее с ног одной подсечкой, одним ударом. Но он хочет поиграть, жестом указывая на ринг. Сэм хмурится. От страха колотит все тело. Она помнит, что он сделал с ней в прошлый раз. Помнит, что он безжалостен. Помнит, как он усмехался в ответ на ее боль. Однако она идет. Оглядывается. Боится. Тешит самолюбие хищника, который следует за ней по пятам. Поднимается на ринг. Сбрасывает ненужные вещи, ощущая столь непривычный, обжигающий взгляд. Снова отступает.

Наемник осматривает девушку не без интереса. Сейчас, когда на ней не тренировочная форма, а обычная, вольная. Он видит каждый обтянутый тканью сантиметр ее подтянутого тела. Когда-то он отметал подобные мысли, вот только не сейчас, потому что знал, видел, чувствовал, что это еще один повод для ее страха. Она боится, что он может не только избить ее, но и взять силой.

Да, Раш производит такое впечатление. Он будто способен на все. И он рад, что окружающие так думают. Слава бежит впереди него, как и сопровождающая его ярость, которая начинала понемногу затухать. Наемник не желает этого. Он хочет снова почувствовать, как кончики пальцев, словно электрическим током пронзает от злости. Хочет ощутить неконтролируемый поток агрессии, который захлестнет его разум. Ему нужно завестись. Подкинуть дров в топку. И Сэм ему в этом поможет.

Он помнит, как зовут это выкрашенное в бледно-розовый, почти белый цвет существо? Мерзость.

— Откуда ты узнала про Римуса? — вкрадчиво тянет Раш, наблюдая за тем, как девочка отработанным движением пытается задеть его, но он лишь лениво уклоняется. Чтобы навредить ему. Чтобы хоть как-то задеть. Понадобится что-то более оригинальное, как вот это:

Раш делает стремительный выпад вперед и подсечку. Сэм с грохотом падает на ринг. Снова ударяется бедром, но в этот раз еще и головой. Больно, но терпимо. Она поднимается, бегло продумывая ответ. Взвешивая все за и против. Она знает, что мужчина чувствует ложь. Знает ее запах. Также Сэм прекрасно понимает, что не солги она, он ее точно прикончит, потому что ее не должно было быть там. Она не имела права подслушивать его разговоры. Не имела права находиться в том крыле. Возле его комнаты. Что она вообще там забыла? Идиотка. Ведущаяся на сплетни идиотка!

— Я узнала случайно.

Ни да, ни нет. Непонятный ответ, который не подходит мужчине, потому что его губы складываются в одну сплошную линию. Он вновь начинает разжигаться прежним огнем злости, ненависти. Сэм нужно остановить его. Ей нужно что-то сказать.

Она снова грохается на ринг, но уже более отчетливо ощущает силу удара. В этот раз он не стал щадить ее, а ударил так, как бил тогда, когда она вывела его из себя. Он понял, что она лжет. Понял, что грязная сучка уходит от ответа. И его это бесит, злит, нервирует. Он вновь передергивает плечами. Наблюдает, как Сэм поднимается. Прижимает ладонь к бедру. Кривится от боли.

— Ты все еще надеешься солгать мне? — словно ядом прыщет Раш, а девочка смотрит на него своими большими глазами.

Сколько времени уже прошло с тех пор, как она зашла сюда? Ведь его должны искать. Должны привести к мастеру для вынесения вердикта. Почему его никто не ищет? Сэм нервно дергает головой в сторону выхода, мужчина следует за ее взглядом и его губы искажаются в ухмылке. Он понял, на что она надеется. Понял, что далеко не на свои силы. Вот только ее ждут одни разочарования. Глупую девку ждут одни разочарования.

— В эту дверь никто не войдет. Ни через час, ни через два, разве что завтра, — с явственной издевкой произносит Раш. — Я могу избить тебя, трахнуть, убить или промучить всю ночь, — с каким-то диким, неведомым девчонке огнем в глазах, проговорил наемник, и Сэм знала, что он не врет, потому что этим залом заведовал он, но у нее все равно оставались вопросы.

— Мастер…

Девочка лишь попыталась заикнуться, как Раш нанес ей серию ударов по ребрам, заставив Сэм упасть, но успеть царапнуть кожу мужчины совершенно неосознанно. Их всегда учили прятать ногти. Драться кулаками. Но почему-то сейчас она ликовала за неотработанную технику.

Наемник поднес руку к своему лицу и хищно, кончиком языка слизал проступившую от царапины кровь, сделав Сэм очередную подсечку, заставив ее распластаться на ринге.

— Мастер тебя не спасет, мертвячка. Скорее прикончит за отсутствие яиц между ног.

Его слова льются нескончаемым потоком грязи. Сэм противно. Ей надоел этот цирк. Он даже толком ее не бьет. Оставил лишь пару синяков да ссадин. Игрушку для битья нашел. Она привыкла к такому Рашу. Привыкла к его нелюдимости. К тому, что он всегда жесток. Но ей никогда не привыкнуть к его играм. Никогда не понять то, что творится в его голове. Она хотела помочь ему. Искренне хотела помочь ему. Вот только он не нуждается в помощи.

Сэм разворачивается. Уходит с ринга. Хмурится. Раш ловит ее выше локтя. Тормозит. Останавливает. Одергивает. Какого беса эта девка делает? Решила просто так уйти?

— Я не закончил, — грубо, в привычной манере бросает мужчина, толком не осознавая, что он от нее хочет. Но он не может отпустить единственный источник выхода его эмоций, вновь пробуждающихся в нем.

— Разбирайся со своим дерьмом сам, Раш. Говорить нужно тише, а не так, чтобы весь коридор слышал, как ты собираешься перерезать глотку Римусу, — будто находясь в мороке, бросает Сэм, тут же распахивая глаза, смотря, как белки наемника наливаются кровью.

Дерзость. Он ненавидит дерзость. Но еще больше он ненавидит тех, кто лезет в его личное пространство. Эта сука трижды влезла в его жизнь. Трижды помешала его планам. Трижды вывела его из себя. Просто так он ее отсюда не выпустит. Не сейчас. Не тогда, когда она вновь преклонилась из-за страха перед ним. Когда признала, какую ошибку она допустила. Он должен указать ей на ее место. Должен показать, кто есть кто. И он это сделает, прямо сейчас возьмет эту суку. Возьмет, потому что хочет. Потому что может.

Вот она, подпитка. Вот она ярость. И снова мир окрашивается в мрачные тона. Раш заводится с пол-оборота. Кипятится. Его лицо искажается в гримасе ненависти. Он снова в обличии монстра. Ярость сковывает его тело, отравляет мозг. Он обещал ее не трогать. Но сейчас его обещания пустой звук. Он хочет. Хочет ощутить влажность меж ее ног, как только коснется ее. Хочет почувствовать сопротивление. Борьбу. Он хочет праздновать победу над использованной им девкой. Он хочет заткнуть ее грязный рот. Хочет грубо отыметь ее. Засадить так, чтобы она не могла ходить. Чтобы она чувствовала. Знала. Помнила. Что он с ней сделал.

Ей будет больно. Он хочет, чтобы ей было больно.

Раш тащит ее за волосы к матам. Сэм брыкается, лягается, кричит. Она пытается вырваться. Он видит. Сладко впитывает в себя ее сопротивление. Идеальная жертва. Идеальное время. Идеальное настроение. Он так давно думал об этом. Мечтал. Представлял. Еще когда первый раз прикоснулся к ней, когда накинул полотенце на обнаженное тело, вынырнувшее из воды. Он наблюдал за ней. Наблюдал и курил в тени. Пока юная девушка позволяла себе резвиться в теплых водах в одних трусиках.

Тогда он ощущал, как импульс бьет ему прямо в пах. Как собственный грубый голос говорит ему разложить ее на земле и трахнуть прямо там, на свежей траве. Но также он помнил, что сказал ей фразу, о которой уже несколько раз пожалел: «я не трону тебя без твоего согласия». Бред.

Он мог. Он хотел. Он должен был ее взять еще тогда. Сейчас было бы проще. Она бы уже давно стонала под ним, когда бы он того хотел. Очередная подстилка. Охуитительная подстилка, которой ему не хватало все эти месяцы, пока он засовывал свои желания в задницу, но только не сейчас.

С силой отбросив девочку на маты, Раш навис над ней. Он больше ее, мощнее, раза в три точно. Ей не выбраться. Не убежать. Не спастись. Он будет долго наслаждаться ею. Будет заполнять ей все то время, что упустил зря, по своей опрометчивости. По каким-то чуждым ему чувствам. Что это было? Жалость? Почему он не взял ее тогда?