Вещное право

Следует констатировать, что в римском праве отсутствовало четкое разделение имущественных прав на вещные и обязательственные, основанное на каких-то определенных, общепризнанных признаках вещного и обязательственного права. Известные (зафиксированные в Дигестах) попытки разграничения вещных и обязательственных отношений, предпринимавшиеся римскими юристами, прежде всего Гаем, а также Павлом, Ульпианом и Папинианом, основывались не на абстрактных общих положениях, а на сугубо конкретных различиях способов защиты соответствующих прав – вещных и личных исках (actiones in rem и actiones in personam) [14]. Так, Юлий Павел (Paulus) отмечал, что сущность обязательства «не в том, чтобы сделать какой-нибудь предмет… нашим, но чтобы обязать другого перед нами с тем, чтобы он что-нибудь нам дал, сделал или предоставил»; поэтому кредитор в обязательстве не может удовлетворить свою потребность собственными действиями, а нуждается в сотрудничестве должника, который обязан ему нечто передать, сделать или предоставить (darejacere или praestare). Из этого, однако, невозможно вывести никаких четких критериев разграничения обязательственных и вещных прав и тем более их общих понятий (определений).

Средневековое феодальное право, подобно древнему римскому праву, также не содержало четкого различия между правом собственности и другими правами на вещи (сам термин «собственность» появился в Германии лишь в XIII–XIV вв., а в России только в XVIII в.)[15]. Более того, как отмечал И.А. Покровский, «своеобразный уклад землевладения в средневековой Европе способствовал весьма широкому развитию разнообразных форм участия нескольких лиц в праве собственности на один и тот же участок», однако «юридическая квалификация всех этих отношений представляла для романистически мыслящей юриспруденции того времени чрезвычайные затруднения»; «многое не поддавалось даже и таким искусственным конструкциям», как учение о «верховной» и «подчиненной» собственности (dominium directum и dominium utile), «и продолжало жить без такого или иного юридического паспорта»[16]. Иначе говоря, многообразию экономических отношений землепользования в это время отнюдь не соответствовало такое же многообразие их юридического оформления[17].

В свою очередь такое положение открывало широкую возможность сосуществования нескольких близких по содержанию имущественных «прав собственности» на одну и ту же вещь. Обычной была ситуация, при которой один и тот же участок земли (лен) одновременно признавался собственностью сеньора по праву соответствующего государственно-территориального образования (gemeines Landrecht), собственностью его вассала – по ленному праву (Lehnrecht) и собственностью крестьянина-арендатора – по поместному праву (Hofrecht). Основу для такого подхода составляло известное обобщение норм римского права, проведенное глоссаторами и главным образом постглоссаторами (комментировавшими данное глоссаторами толкование римских текстов с целью приспособления содержащихся в них правил к потребностям средневековых правопорядков) спустя несколько веков после падения Римской империи (практически только с середины XIII в.). Предложенная ими юридическая конструкция «разделенной собственности», допускавшая и объяснявшая сосуществование нескольких одноименных имущественных прав на одно и то же поместье, лен (т. е. в конечном счете земельный участок), в значительной мере снимала эту юридическую проблему. Но ни обобщающего понятия вещного права, ни отдельных видов вещных прав, отличающихся от права собственности, в то время еще не было создано, в том числе по причине отсутствия в этом практической потребности.

Лишь на рубеже XVIII–XIX вв. германские ученые-цивилисты на основе глубокой научной систематизации и логического (догматического) обобщения всех имевшихся тогда римских источников создали пандектное учение, или «пандектное право» (от греч. Pandectae — «все вмещающее», «все охватывающее») (с тех пор оно обычно и рассматривается как «римское частное право» и в этом качестве изучается в юридических вузах). Пандектистика составила главную базу для формирования «юриспруденции понятий» (Begriffsjurisprudenz), т. е. рассмотрения гражданского права в качестве продуманной, логически непротиворечивой системы общих категорий и правил, четких юридических конструкций, воплощающихся в конкретных нормах. Тем самым пандектисты впервые поставили гражданское право на научную основу, что составляет важнейшую историческую заслугу германского правоведения.

Составной частью пандектного учения стала теория вещного права, заменившая собой феодальные юридические конструкции «расщепленной» собственности. Ее существо составляет признание наряду с правом собственности ограниченных вещных прав на чужие недвижимые вещи. Именно благодаря трудам германских пандектистов в континентальном европейском праве в начале XIX в. появилась категория вещных прав в их современном понимании. Одним из родоначальников этого учения и соответственно теории вещных прав наряду с Ф.К. фон Савиньи стал А.Ф.Ю. Либо[18]. В своих трудах он едва ли не первым подверг убедительной критике распространенное тогда мнение о существовании в римском праве «разделенной собственности», доказав противоречие римским источникам соответствующих положений глоссаторов. На этой базе Тибо обосновал необходимость отказа от основополагающей в феодальном праве идеи «разделенной собственности» путем признания наряду с правом собственности (на землю) иных вещных прав на чужую вещь[19].

Пандектная теория вещных прав имела под собой глубокие социально-экономические корни. Распространенное в феодальных правопорядках деление права собственности на dominium directum («верховную собственность») и dominium utile («подчиненную собственность») заключало в себе осуществленное глоссаторами и постглоссаторами решение важнейшей для средневековых феодальных отношений юридической проблемы – признания возможности одновременного существования права собственности нескольких лиц на одну и ту же вещь. Важность данной проблемы определялась тем, что речь шла прежде всего и главным образом о земле (земельных участках, землевладениях), составлявшей если не единственный, то, бесспорно, главный объект феодального «вещно-правового» регулирования. Один из основополагающих принципов римского права – недопустимость двух (нескольких) прав собственности на одну и ту же вещь – после «рецепции» римского права в феодальные правопорядка стал противоречить сосуществованию «прав собственности» сеньора и вассала на один и тот же участок земли (землевладения).

Впоследствии новые, буржуазные правопорядка, устранив феодальные отношения вассальной зависимости, признали собственность наиболее полным правом и тем самым исключили возможность существования двух прав собственности на одну и ту же вещь, в том числе применительно к земельным участкам. Но при этом возникла новая юридическая проблема: в силу естественной ограниченности земли, требуемой для осуществления различных видов хозяйственной деятельности, появилась экономическая необходимость предоставить юридически наиболее прочную, т. е. вещно-правовую возможность одним лицам пользоваться землей (земельными участками), принадлежащей другим лицам (собственникам).

Важно подчеркнуть, что данная проблема касалась именно и только земли, а не других (главным образом движимых) вещей. Поэтому земля (земельные участки) и была объявлена главным (а в правопорядках пандектного типа, прежде всего в германском праве, единственным) видом недвижимых вещей. Германское гражданское уложение знает лишь категорию земельных участков (Grundstucken), а понятие «недвижимость» (Immobilien) считается здесь исключительно догматическим, научно-теоретическим. Не случайно и в современном гражданском праве все иные, нежели право собственности, классические вещные права (кроме залогового права) имеют своим объектом только недвижимые вещи, главным образом – земельные участки.

14

См.: Институции Юстиниана / Пер. с лат.; Под ред. Л.Л. Кофанова, В.А. Томсинова. М., 1998. С. 319; Дигесты Юстиниана T. VI. Полутом 2 / Пер. с лат.; Отв. ред. Л.Л. Кофанов. М., 2005. С. 535, 547, 549, 555; Новицкий И.Б. Основы римского гражданского права: Учебник для вузов. Лекции. М., 2000. С. 72.

15

См., например: Венедиктов Л.В. Государственная социалистическая собственность. М.; Л.: Изд. АН СССР, 1948. С. 103–107.

16

Покровский И.Л. Основные проблемы гражданского права. С. 209.

17

Необоснованными поэтому являются утверждения отдельных современных исследователей о том, что феодализм был временем «расцвета ограниченных вещных прав», якобы складывавшихся в «целую систему ограниченных (ленных) прав» (см., например: Щенникова Л.B. Вещное право: Учеб, пособие. Пермь, 2001. С. 39).

18

Anton Friedrich Justus Thihaut (1772–1840), профессор университета им. Карла Рупрехта в Гейдельберге, представил первое систематизированное изложение пандектного права в вышедшем в самом начале ХГХ в. учебнике «Система пандектного права» (System des Pandektenrechts, Jena, 1803, последнее, восьмое издание – System des Pandektenrechts. 8, verbesserte Aufl. 2 Bande. Jena, 1834). По содержанию его научное творчество принято относить к XVIII, а не к XIX в., в котором господствовали учебники пандектного права Г.Ф. Пухты и Р. фон Иеринга.

19

В отечественной литературе взгляды Тибо тщательно проанализировал А.В. Венедиктов (Венедиктов А.В. Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. T. 2: Государственная социалистическая собственность. М.: Статут, 2004. С. 117–119).