Страница 27 из 62
– Я знал, что ты упрям… – исполин смотрел прямо в глаза Арье.
– Не более упрям, чем ты… потерявший себя. – Арье встретил его кинжальный взгляд мягким, успокаивающим взглядом своих черных глаз, и Ника с кружащейся от волнения головой подумала, что все это ей попросту снится – настолько нереальной была эта стычка титанов на несуществующей Голгофе на виду всего предвечернего Иерусалима.
– Напрасно ты меня так назвал! Напрасно! – в голосе мужчины явственно стали слышны нотки бешенства.
Синева его глаз стала нестерпимой, и Ника с ужасом увидела, что глаза эти разгораются бело-синим огнем – таким светом сияют самые горячие звезды, свет которых имеет в своем спектре преобладание синего цвета. Но сияние это было ужасающим, и оно было ледяным! Тело незнакомца начало испускать дымчато-ультрамариновое свечение, в спектре которого мелькали неясные серые вспышки. Казалось, он стал еще выше ростом, а земля и ветви невысоких деревьев вокруг него словно покрылась инеем – таким беспросветным холодом веяло от него. И за спиной его холодными тенями возникли гигантские серые крылья.
Ника ойкнула, но не отступила ни на шаг. Наоборот, близость неведомой опасности словно пробудила в ней неизвестную ей самой стойкость, она выпрямилась во весь рост, взгляд серых глаз стал твердым как сталь. Пальцы рук она непроизвольно согнула как кошачьи когти, верхняя губа ее поднялась, открыв белые резцы. Стоявший рядом Глеб автоматически принял боевую стойку, готовый встретить любое нападение.
Где-то неподалеку вспыхнула молния, и ударил громовой раскат. Неожиданно для себя Ника издала шипящий звук, похожий на те звуки, какие издают большие кошки в момент ярости перед схваткой, и шипение это через секунду переросло в продолжительное рычание. Словно со стороны Ника услышала свое собственное рычание – и это было настоящее тувинское каргыраа! Истинный, неподдельный звук, идущий из самых дальних глубин ее внутренней природы. Звук, который вскрывал все казалось бы давно забытое, спрятанное в недрах человеческого существа. Да, уроки тувинского мастера не прошли зря.
Арье и Лиор выступили вперед, защищая Нику и Глеба своими сияющими крылами. От них исходило мягкое, теплое, полное любви и радостного света, очень знакомое Нике сияние, разгоравшееся все сильнее и сильнее. Их лица и тела светились неземным светом, блеск и сполохи яркого солнечного спектра заливали все пространство вокруг.
Ника была уверена, что они не ни за что не оставят их с Глебом в опасности – такие огромные, могучие, готовые отразить любую угрозу… Их тепло растапливало ледяной иней, тонким слоем выпавший на почву и деревья.
И противник не выдержал противостояния. Арктическое полыхание его глаз угасло, он расслабился и сказал насмешливо:
– Да, узнаю… Ариэль во всей красе. Лев Бога! Состарился, да… Но успел молодого льва вырастить... А котят этих ты зачем в чужие дела вмешиваешь? А… Впрочем, мне все равно…
Одним движением он развернулся и пошел прочь – вдоль склона, пошатываясь как пьяный, цепляясь за ветви и наталкиваясь на стволы оливковых деревьев.
С минуту Ника с ее спутниками глядели ему вслед, пока он не скрылся за деревьями, а потом Ника сказала невпопад:
– А крылья-то у него какие-то серые и холодные… как же так...? – она заплакала навзрыд и села на землю, уткнув лицо в колени
Арье успокаивающе похлопал ее по спине и мягко сказал:
– Не нужно никого жалеть, Ника… Да и он вовсе не такой уж слабый… А стремится он к силе и власти… Но… это оно и есть – право свободного выбора.
Глава 7. Ключ
– Я хочу сказать вам еще несколько слов…
Ника поглядела в глубокие и мудрые глаза Арье и печально вздохнула. Возвращение в шумный город было мучительным. Она ощущала себя так, словно все ее чувства в одну секунду замерзли, ей хотелось покоя и тишины.
– Ты столько подарков нам сделал, Ариэль… Ты… ты показал нам настоящую сказку… – на глазах у нее опять стояли слезы, которые Ника поспешно смахнула, как ей мнилось – незаметно.
Они вчетвером сидели за отдельным маленьким столиком небольшого кафе под черным ночным небом, подсвеченным множеством ярких реклам и уличных фонарей. Магические звуки музыки лились из больших динамиков, установленных на отдельном столике. Высокий сильный женский голос пел песню под аккомпанемент гитары: «Йерушалаим шель захав, ве шель нехошет ве шель ор…».
Арье задумчиво повторил за певицей последние слова припева:
– А-ло ле холь шираих ани кинор. Я скрипка, на которой играют все песни о тебе, Иерусалим, сделанный из золота, меди и света… Ани кинор… Да, Иерусалим это сказка, а в сказках всегда случаются чудеса и дарятся дары. Но очень часто в сказках дары означают не просто приятный сюрприз, а несут в себе и еще кое-что... они налагают на их владельца обязанности. Вы теперь тоже несете на своих плечах ответственность.
– За что, Арье? – голос Глеба был спокойным и ровным. Похоже, он начал принимать свою судьбу.
Арье оценивающе посмотрел на него и, покачав головой, задумчиво сказал:
– Да… еще котенок… или, скорее, птенец… Но это не имеет значения… Да, друзья, – он сделал паузу. – Теперь и вам тоже принадлежит часть тайны Грааля.
Он, предупреждая вспыхнувшие в Нике возражения, выставил перед собой ладонь:
– Я неверно выразился. Это не Грааль… точнее не совсем, потому что, по сути, Грааль это миф… Вы теперь несете свой груз ответственности за нечто большее. За Логос. За Слово сказанное и Слово неизреченное. За Слово неизрекаемое. Если вы решите рассказать кому-то о том, что я вам говорил, это будет ваш выбор. И только ваш. Я не смею настаивать ни на утаивании этой информации, ни на ее распространении.
– Арье, – вполголоса произнес Глеб. – Я узнал о себе много нового. Но… но почему… почему вы показали все это именно нам?
Арье поглядел на них сияющими глазами:
– Потому… потому что там, на Виа Долороза, я ВИДЕЛ ВАШИ КРЫЛЬЯ!
От его слов потоки, целые бушующие реки воспоминаний и чувств нахлынули на Нику, у нее закружилась голова, еле слышно она спросила:
– Как это? Что это значит, Арье?
Он предупреждающе поднял широкую ладонь:
– Не думайте, что вы ангелы или какие-нибудь святые. Конечно, нет. Эти крылья, которые пока еще очень маленькие и слабые, они видны далеко не всем. Можно сказать, что они не более чем символ… Символ того, что души ваши не стоят на месте. Что они проснулись. Проснулись и начали вспоминать.
– Что вспоминать? – Глеб сам удивился спокойствию, с которым задал этот вопрос.
– Вспоминать то, для чего вы родились на этой планете. Вспоминать то, кем вы были раньше. Вспоминать и смотреть вперед.
– Вперед? А куда? Как узнать?
– Нет способа иного, чем понять это своим сердцем. Только ваше сердце должно подсказать правильный путь.
– Сердце… как будто бы это так просто… – проворчала Ника, глядя в сторону.
Лиор гулко расхохотался и отправил себе в рот большущий кусок баранины, поданной молодым шустрым официантом, а Арье обрадовался:
– Ага! Вижу, Ника, тебе уже легче?
И правда – Ника с облегчением почувствовала, что уже почти оттаяла.
– Да, – улыбнулась она.
Арье продолжил, четко выговаривая слова, отчего его грассирование стало заметным еще больше:
– Но есть еще кое-что… Мы прекрасно понимаем…
– А кто это – мы? А, Арье? – поинтересовалась Ника.
Арье прищурился и сказал:
– Мы… ну это… мы. Хранители. Да это неважно. Мы с Лиором не единственные…Узнаете, когда время придет. Так вот, мы понимаем, что вся эта необычная история сложилась таким образом, что никто в мире не знает, у кого сейчас находится Слово. Оно спрятано так далеко и надежно, что даже… э-э-э… некоторые очень искушенные лазутчики…
– The hellhounds.
Это Лиор добавил по-английски один из своих немногочисленных комментариев.
– …да, их можно назвать и так – ищейки преисподней… но это название слишком уж пафосное и, по правде говоря, не вполне верное… Но одно несомненно – они рыщут в точности как ищейки… Так вот, даже эти существа не могут найти Слово, не могут найти Имя. Впрочем, само имя им совершенно не нужно. Ведь если они его отыщут, то, несомненно, оно произведет в них глубочайшие преобразования! Оно направит их к Свету. А этого-то им совершенно не нужно … Да… их задача – не дать людям найти сокровенное слово. Если удастся помешать, тогда количество зла на планете будет только увеличиваться и увеличиваться. Смерть и мучения будут расти в геометрической прогрессии.