Страница 24 из 62
Некоторое время они шли в полном молчании. Потом Арье внезапно снова заговорил:
– Да уж, римляне были изощрены в преподавании уроков жестокости покоренным народам. К тому времени Иудея уже почти век находилась под властью Рима, да и недавно назначенный сюда прокуратором Пилат славился своей беспощадностью и пренебрежением к местным обычаям и верованиям… Нам сюда…
Арье с неожиданной для его возраста и комплекции ловкостью перелез через невысокую, сложенную из камней ограду, за ним одним движением перескочил Лиор. Ника смущенно посмотрела на Глеба, который не раздумывая направился за ними, и оглянулась по сторонам, не наблюдает ли кто за их действиями. И вправду – несколько туристов с удивлением глазели на них.
«А, будь что будет!», – подумала она и перемахнула через ограду вслед за своими спутниками, которые, дождавшись ее на той стороне, тотчас же двинулись вверх по нагретому солнцем пыльному склону, огибая живописно перекрученные стволы оливковых деревьев и переступая через разбросанные тут и там камни.
– Значит, говорите, законов не нарушать, да? – с ехидством сказала Ника, сорвав на ходу плотненький длинный лист оливкового дерева и разминая его пальцами.
Лиор расхохотался, а Арье только сконфуженно улыбнулся и пожал плечами. Маленькая птичка, аметистовый скворец с ярким фиолетово-сиреневым оперением сел чуть поодаль на ветвь оливы. Ника вытянула губы и свистнула тонко и мелодично, птица посмотрела на Нику желтым глазом, вспорхнув, полетела вперед, по ходу их движения, и села на горячий от солнечного жара камень выше по склону холма.
Внезапно прямо над головой Ники раздался пронзительный птичий клич, и стремительный сокол-пустельга серой молнией мелькнул в воздухе, атаковав беспечного скворца. Казалось уже, тому не миновать когтей хищника, но каким-то невероятно быстрым движением сиреневый комочек перьев смог вывернуться и в буквальном смысле слова отпрыгнуть в сторону. Сокол промахнулся, едва не задев на полной скорости угловатый серый камень. Через секунду он уже одним взмахом серповидных крыльев набрал скорость и, описав крутую дугу, скрылся за деревьями.
– Ого! – Глеб попытался проследить за ним взглядом. – Со стороны солнца зашел, как настоящий летчик-истребитель.
Арье, приложив руку козырьком ко лбу, проследил за его полетом, а потом сказал:
– Нам надо идти, у нас очень и очень мало времени.
Обернувшись к Лиору, он обменялся с ним репликами, которые, как показалось Глебу и Нике, были сказаны озабоченным тоном. Они снова зашагали вверх по склону, но теперь порядок их движения изменился: Лиор пропустил Нику и Глеба вперед. Ника при ходьбе смотрела в спину Арье, за нею шел Глеб, а сам Лиор замыкал группу, тяжело дыша от духоты и пыли, вздымаемой ногами впереди идущих. Так шли они еще какое-то время, Нике показалось, что совсем недолго, пока Арье не сказал буднично:
– Пришли.
Он указал на небольшую площадку на склоне.
– Здесь?! Не может быть! – Ника удивленно разглядывала место. – Тут неподалеку какие-то строения, ограды… А где же Голгофа? Должен же быть какой-то холм или большой выступ. Ведь здесь же не могут разместиться…
– …Выступ существовал и, похоже, когда-то давно был срезан намеренно, чтобы искоренить саму память о Голгофе, чтобы люди забыли… перестали сюда приходить… Потом весь склон был засыпан принесенным из долины грунтом, и на нем высажены оливковые деревья... Присядем.
Ника подумала, что правильно сделала, что оставила в автомобиле свою большую сумку с художественными принадлежностями, захватив только маленький рюкзачок. На него она и уселась на дальнем краю площадки, прислонившись спиной к толстому узловатому стволу оливы, рядом уселся Глеб. Арье, аккуратно поддернув брюки, сел справа от Ники на обломок серого известняка, немного позади слева прямо на земле примостился Лиор.
С этого места открывался потрясающий вид на Иерусалим. Стены Старого города казались огромными и неприступными, слева поодаль виднелся серый свинцовый купол мечети Аль-Акса, а огромный золотой Купол Скалы сиял в косых лучах послеполуденного солнца, едва уже пробивавшихся через темные преддождевые облака. Вдали, за западной стеной Старого города, виднелись работающие башенные краны и современные многоэтажные дома.
Ника попыталась представить себе, что мог чувствовать человек, который умирал здесь, на виду у всего города, который видел, что жизнь не прекращает свое движение, что солнце завершает круг по небу, чтобы завтра снова взойти. Человек, который с ужасающей отчетливостью осознавал, что ему уже этого восхода не увидеть…
Ее мысли прервал голос Арье:
– Дождь идет сюда… Да, Иешуа в тот тяжелый, смертельный для него час нужен был дождь... Но так случилось, что дождя не было. Все в этом мире было против него. Солнце слепило ему глаза, он чувствовал, что умирает. Он потерял сознание, а может, просто бессильно уронил голову на грудь, не в силах выносить тяжкие страдания. И в этот самый момент произошло непредвиденное. – Арье вздохнул. – Вместо того, чтобы оставить Иисуса умирать на жаре, один из охранявших место распятия легионеров подошел и проткнул его тело длинным копьем.
Арье пожал плечами:
– Неизвестно, что послужило причиной этому неординарному поступку – то ли приказ прокуратора Иудеи Пилата, то ли личное сострадание. А может, этот легионер решил удостовериться в том, что Иисус уже мертв… Трудно сказать… Но этот поступок определил жизнь этого легионера на годы и тысячелетия вперед. Как свидетельствует апостол Иоанн, «…тотчас истекла кровь и вода». Вы понимаете, друзья, это в высшей степени знаменательное свидетельство! Из раны вытекла кровь! Это означает, что Иисус был жив в тот момент, а умер он только от удара копья римского легионера.
– Да-а-а… А что же дальше? – Ника так живо себе все это представила, что подалась вперед всем телом.
– Дальше было очень многое… Как свидетельствуют апостолы-евангелисты, Иисус был похоронен в гробнице, которая принадлежала Иосифу Аримафейскому, воскрес на третий день и вознесся на небо, а сами апостолы отправились проповедовать новую веру.
Арье негромко откашлялся, прикрыв рот ладонью.
– …Пилат вскоре был отозван из Иудеи императором Тиберием, сюда был назначен новый прокуратор, или, по некоторым другим источникам, префект, не менее жестокий и властолюбивый. Копье, которым был убит Иешуа, подобрал один из легионеров. Потом это копье пропало, а позднее стало известно как магическое копье Судьбы, за которым охотились многие известные личности, возжелавшие править миром… Видите, друзья, даже вещи, связанные со Спасителем, вполне возможно использовать во зло…
Глеб и Ника кивнули, соглашаясь.
– Через сорок лет после казни Иисуса Йерушалаим был разорен, а храм разрушен легионами римского императора Веспасиана. Лагерь солдат, которыми управлял старший сын императора Тит Флавий Веспасиан, во время осады города был размещен здесь неподалеку, на Масличной горе... Потом императором Адрианом на Храмовой горе Мориа был построен храм Юпитера, а народ, населявший издревле эту землю, был частично уничтожен, частично депортирован… А город Иерусалим переименован в Элия Капитолина.
– А потом?
– Потом были христианский Рим, Византия, арабское владычество, крестоносцы, Османская империя и так далее… Впрочем, все это хорошо известно… – Арье погладил широкой ладонью маленький колючий кустик, торчащий из земли возле его ног, и замолчал.
– А Грааль?! Как же Грааль? – вдруг вспомнил Глеб.
– Что ж… Грааль… Известно, что Иосифу Аримафейскому было дозволено снять с креста тело Иисуса чтобы похоронить его до захода солнца, как того требовали строгие религиозные обычаи того времени. Предание гласит, что, сняв с креста тело учителя, Иосиф собрал в небольшую чашу кровь, которая вытекла из тела Иешуа. Он унес эту чашу и спрятал в надежном месте, а потом, когда представился случай, передал своим ученикам. Эта чаша якобы обладала невероятными свойствами – могла творить чудеса, исцелять любые болезни, обладатель ее считался бессмертным... Но, друзья мои, увы, увы… это не так.