Страница 15 из 54
Через час я нашёл необходимый мне дом – обычный частный дом на дальней окраине города. Четырёхскатная пирамидоподобная крыша дома была покрыта серым шифером, венцы сложены из толстых потемневших сосновых брёвен, а фронтальную часть дома отделял от проезжей части маленький палисадник, в котором росли цветы.
Я позвонил в электрический звонок, прикреплённый к покосившемуся столбу высоких дощатых ворот, отгораживающих двор от улицы. Довольно долго никто мне не открывал, слышно было, как во дворе заливалась лаем собака, судя по голосу – небольших размеров. Я уже почти потерял надежду, что мне откроют, как высокая калитка медленно отворилась, и из неё выглянула немолодая полная женщина, одетая в национальный тувинский халат, в руках она держала длинную курительную трубку. Путая русские слова с тувинскими, она сказала мне, что человек, которого я ищу, уехал на несколько дней, а может быть даже – недель в один из районов, которые здесь называются кожууны.
– Да, да! Уехал, уехал в кожуун. Хочешь – жди его, хочешь – езжай туда сам.
На записку, которую я ей протягивал, она даже не взглянула.
Я побрёл назад к набережной, словно бы даже не очень расстроившись оттого, что не застал того человека дома, почему-то я был уверен, что всё делаю верно. Тёплый окутывающий кокон по-прежнему был со мной, воздух вокруг меня вибрировал, мерцая с определённой частотой, я исследовал его, как учёные-физики исследуют свойства плазмы. Мне стало интересно, что произойдёт, если я, находясь под защитой потока, встану на центральной улице города прямо посреди людской толпы. Полуприкрыв глаза и идя скорым шагом, я нёс с собой это чувство полноты и защищённости.
Свернув за угол двухэтажного деревянного дома и выйдя на центральную улицу, я сразу же налетел на человека, шедшего мне навстречу. От столкновения наших лбов раздался звон, из моих глаз полетели разноцветные искры. Схватившись за лоб, я увидел, что человек, с которым я столкнулся, упал на землю от удара. С извинениями я нагнулся, чтобы подать ему руку и помочь встать, и обнаружил, что это была молодая женщина, одетая в ярко-зелёный спортивный костюм. Сидя на асфальте, она потирала лоб и казалась совершенно оглушённой столкновением.
– Однако! – сказала она сильным голосом, сверкнув в мою сторону серыми глазами.
Она проигнорировала мою протянутую руку и, поднимаясь без моей помощи, сказала:
– Вы спите на ходу!
Она быстро оглянулась, как будто в поисках кого-то, так что тёмно-русые волосы её растрепались ещё больше, а потом сказала, повернувшись ко мне:
– Вместо того чтобы стоять, как бетонный столб, вы лучше бы мне сказали, где здесь гостиница, а то я заблудилась.
Она произнесла название гостиницы неуверенно, как будто не знала, где ставить ударение в тувинском слове. Поскольку мне было всё равно, куда идти, я вызвался показать ей дорогу. Мы молчали, она, по всей видимости, восстанавливалась после столкновения, я – потому что пытался сохранить то тонкое чувство равновесия и покоя, которое испытывал ещё несколько минут назад. Сосредоточившись на этом ускользающем чувстве, я не замечал ничего вокруг. Когда мы шли по набережной, одна из множества круживших в поисках добычи чаек, резко спикировав нам навстречу, едва не коснулась меня крылом. Я отпрянул, потому что белые, с чёрными кончиками крылья чайки на секунду закрыли мне обзор. В этот момент кто-то тронул меня за рукав, и знакомый женский голос сказал:
– О! Ника и Андрей гуляют!
Мы повернулась к говорившей и удивлённо воскликнули хором:
– Ольга!
– Олчеймаа!
***
Мы сидели за пластмассовым столиком в маленьком кафе под открытым небом неподалёку от набережной.
– Рада видеть вас вместе, – сказала Олчеймаа, приглаживая чёрные свои волосы, которые разметал тёплый ветер, нёсший влажность и запах водорослей со стороны реки, – Ника, ты уже познакомилась с Андреем?
Та, как мне показалось, немного сердито ответила:
– Твой друг едва меня не убил!
И показала пальцем на расплывавшийся по левой стороне лба синяк. Кисти её рук были покрыты ссадинами и синяками.
Олчеймаа засмеялась открыто и весело и, обращаясь ко мне, расспросила о результатах моего «похода» к главному шаману. Когда же я рассказал ей, опустив некоторые подробности, о том, что именно мне сказал тот старый человек, она, как показалось, как-то по-новому, с некоторым даже удивлением посмотрела на меня и сказала медленно:
– Это странно и необычно… Как правило, он, в лучшем случае, даёт напутствия... Он – хранитель тувинского народа, это его миссия, это его жизнь… Хотя… ведь ты родом с Севера? Там ведь тоже есть шаманы?
Когда я рассказал ей, что северные шаманы были полностью уничтожены, она покачала головой, но никак это не прокомментировала. Внезапно, словно что-то вспомнив, она спросила:
– Я совсем забыла спросить, к кому именно тебя направили?
Когда я назвал имя того человека, она, казалось, была поражена, потому что воскликнула:
– Это же невозможно!
Но тут же, спохватившись, сказала:
– Оказывается, наш мир гораздо более тесен, чем я думала. Значит, не исключено, что мы ещё встретимся.
Всё это время Ника стояла, слушая нашу беседу, которая, видимо, выглядела со стороны несколько необычно. Несколько раз беззвучно открыв и закрыв рот в попытке что-то сказать, она, наконец, уловила паузу в нашем диалоге и спросила:
– Ольга, ну, то есть, Олчеймаа, а откуда ты знала, что мы вскоре встретимся? Ведь и вправду прошло совсем немного времени… Ты умеешь предсказывать будущее?
Олчеймаа улыбнулась:
– Нет, ведь на самом деле будущего не существует… Хотя нет, – поправилась она, – не так… Будущее, прошлое и настоящее существуют одновременно, и будущее не просто приходит, как мы привыкли думать, а призывается один из его вариантов. Так же, как и прошлое – оно не абсолютно, нет, оно такое же трансформное, гибкое и пластичное, как и будущее. И прошлое, и будущее могут быть изменены… При некоторых обстоятельствах. А вот настоящее – это вещь гораздо более определённая, оно существует в единственном числе – здесь и сейчас.
– Ты разговариваешь как профессор кафедры философии. Не понимаю, зачем ты это мне рассказываешь, – с недоумением пробормотала Ника, передёрнув плечами. – Я приехала сюда вовсе не за этим.
– А зачем же тогда? – лукаво улыбаясь, спросила Олчеймаа.
Ника воинственно ответила:
– Во-первых, мы совершали восхождение на пик Сфинкс, а потом… потом…
Она замялась, как будто не решаясь сказать Олчеймаа о чём-то сокровенном, и вдруг спохватилась:
– Иван! Он, наверное, меня уже потерял! Я должна бежать!
Она стремительно вскочила, уже собравшись бежать куда-то, но Олчеймаа удержала её за рукав:
– Постой, Ника, не торопись, взгляни-ка вон туда, – она указала на невысокого парня в спортивных брюках и ярко-жёлтой майке с короткими рукавами, который шёл по противоположной стороне улицы, оглядываясь по сторонам, – Не твой ли это знакомый идёт?
Похоже, это был именно он, поскольку Ника замахала рукой и закричала на всю улицу:
– Иван, я тут!
Подошедший через минуту Иван выглядел как человек, который недавно много дрался – его жилистые руки были в синяках и ссадинах, на лице красовался большой синяк, а губы разбиты и намазаны зелёнкой. Вдобавок он был наголо острижен, немного косил на левый глаз и давно не брился, что придавало ему отчаянный вид.
Рядовые члены местных криминальных группировок, сидевшие тут же рядом за столиками кафе и в огромных количествах поглощавшие шашлык и алкогольные напитки, видимо, подозревая в нём одного из представителей конкурирующих этнических «бригад», бросали на него уничтожающие взгляды. Но он, не замечая этого, с интересом поддерживал беседу с новыми для него людьми, оказавшись очень общительным и весёлым человеком.
Рассказывая о восхождении на отвесную километровую скалу пика Сфинкс, Иван преподносил его в столь юмористическом свете, что складывалось впечатление лёгкой прогулки, слегка подпорченной неожиданной грозой. Иногда, по всей вероятности, боль не давала ему хохотать во весь голос, и он только негромко смеялся, держась рукой за бок, в переднем ряду его зубов была большая прореха – не хватало двух зубов, как видно, выбитых совсем недавно. Однако это обстоятельство его нисколько не смущало, и он продолжал рассказывать, тонко подшучивая над собой и Никой, которая от его шуток только хмурилась и делала вид, что увлечена обедом.