Страница 13 из 54
– Ты должен посетить одного человека… Но ты не обязан это делать, понимаешь?
– Понимаю, но не очень, – пробормотал я, глядя вслед удалявшемуся мальчику, который побежал вприпрыжку. – Должен, но не обязан… необходимо и достаточно…
Она сверкнула на меня своими цветными глазами так, что я в одну секунду пожалел о своих словах и поспешно сказал:
– Извини, пожалуйста, я сегодня немного растерян, поэтому, наверное, говорю лишнее.
– Если ты не сможешь рассказать о себе этому человеку коротко и ясно, удачи тебе не будет, – сказала Олчеймаа серьёзным тоном, глядя мне в глаза.
От её взгляда стало неуютно, мне показалось, что на улице мгновенно потемнело. Бросив взгляд на небо, я увидел, что и в самом деле солнце закрыто маленьким пушистым облачком.
Я заверил её, что никому не собираюсь лгать, и Олчеймаа, видимо, поверив мне, стала говорить, медленно подбирая слова:
– В сложной жизненной ситуации у нас в Туве принято советоваться с людьми, которые знают жизнь настолько глубоко, что могут показать верное направление жизни каждому обратившемуся к ним человеку. Эта традиция очень древняя, настолько древняя, что, наверное, никто сейчас не сможет сказать, когда она родилась. Может быть, ей пять или десять или уже даже сто тысяч лет…, – и после небольшой паузы произнесла негромко: – я думаю, тебе нужно посоветоваться с шаманом…
Она снова посмотрела мне в глаза, видимо, ожидая какой-то реакции с моей стороны, но я молчал, не зная, что сказать, и она продолжила:
– …ты должен встретиться с шаманом, но не простым, а с главным, верховным шаманом Тувы.
Само собой, я слышал о шаманизме, до сих пор сохранившемся здесь, я даже знал, что он представляет собой нечто подобное архаической религии, впитавшей в себя даже какие-то фрагменты тибетского буддизма, но вряд ли представлялось возможным до конца поверить в полумифические образы, рождаемые моим воображением. Прыгающий возле жертвенного костра и поющий заклинания шаман явно выходил за рамки здравого смысла, оставаясь разве что объектом туристского внимания.
– Э-э-э… Как ты сказала, с кем я должен встретиться? – попытался я немного собраться с мыслями, втайне надеясь, что «верховный шаман» слишком занят важными делами, чтобы уделять время таким, как я.
Она улыбнулась:
– Ты всё правильно расслышал: с верховным шаманом Тувы, его резиденция находится неподалёку. И авторитет его здесь непререкаем.
Нехотя я выразил своё согласие, и Олчеймаа дала мне короткое наставление, сказав напоследок:
– Ты думаешь, что твоя судьба в твоих руках, но ты глубоко ошибаешься. Слишком много ты поставил на карту, приехав сюда, и если сейчас попусту растратишь то, что тебе удалось собрать за свою жизнь, другого шанса может не представиться. Это кульминационный момент твоей жизни, помни об этом.
– Но что я ему скажу? – жалобным голосом спросил я её, надеясь всё же получить более точные инструкции, гарантирующие мне «билет в царство небесное».
Она посмотрела на меня как на маленького ребёнка и произнесла задумчиво:
– Скажи ему то, что у тебя на сердце.
***
«Резиденция» главного шамана была небольшим бревенчатым домиком, потемневшим от времени и не ремонтировавшимся, видимо, уже давно. Небольшая очередь, состоящая из обычных людей, приехавших, как мне показалось, из разных частей Тувы, двигалась не очень быстро. Посетители поочерёдно заходили в низкую, обитую коричневым дерматином дверь, выходя же из неё спустя некоторое время, они демонстрировали такой богатый спектр выражений лиц, что вызвали бы восторг у первокурсника психологического факультета, упражняющегося в физиогномике.
Сидя на нижней ступеньке покосившегося низкого деревянного крыльца, я старался думать о том, что же именно мне нужно сказать этому человеку. Решительно ничего в голову не приходило, в черепной коробке металась одна-единственная мысль о том, что, видимо, все свои три десятка лет я прожил впустую, если не могу даже сформулировать цель своего визита, который, может быть, должен решить мою судьбу.
Совершенно уже придя в уныние, я принялся рассматривать каменных истуканов, стоявших во дворе, и сам не заметил, как увлёкся, разглядывая плохо сохранившиеся образы древних воинов высотой в человеческий рост. Они стояли возле одной из стен, грубо высеченные из выветрившегося светло-коричневого кварцита, держа в руках уже почти совсем стёртое временем оружие. Их широкие азиатские лица стали почти совершенно неразличимы от воздействия горячих степных ветров, несущих пыль и мелкий песок монгольских пустынь. Я знал, что тысячи таких каменных скульптур были разбросаны по огромной степи.
Мне подумалось, что они выглядят как изрядно постаревшие, иногда плохо держащиеся на ногах, но до конца верные своему хозяину воины. «Похоже, у этих истуканов были свои прообразы – живые люди», – почему-то решил я, с любопытством вглядываясь в сглаженные формы каменных фигур и ясно представляя себе неудержимую конницу степняков, лавиной летящих в атаку на невысоких своих конях с мохнатыми ногами. Воображение, видимо, разыгралось настолько живо, что в ушах моих зазвучали гортанные крики и лихое улюлюканье, звон пластинчатых кольчуг и топот тяжёлых копыт заполнили небольшой дворик, усатые лица каменных воинов исказились в предчувствии столкновения, белая сталь кривых сабель засверкала на солнце... В этот момент кто-то сказал мне вежливо:
– Проходите, пожалуйста, ваша очередь.
Я вскочил на ноги, сконфуженно извиняясь и недоумевая, как я мог заснуть в такой ответственный момент?
Всё ещё не проснувшись окончательно, я открыл дверь и, больно ударившись головой о притолоку и одновременно споткнувшись о высокий порог, не вошёл, а, скорее, ввалился в комнату, пролетев её половину по инерции. Восстановив равновесие, я увидел светлое помещение размером четыре на четыре метра, невысокий потолок, два окна, письменные столы и горы бумаг на них…
Внезапно я вспомнил об инструкциях Олчеймаа и, развернув купленный в буддистской лавке белый, тонкого материала шарф, кадак, положил на него приготовленный подарок. Я подал подарок, пролепетав что-то несвязное, человек, сидевший за столом возле окна, принял его двумя руками и, приложив ко лбу, отложил в сторону.
Только теперь я смог рассмотреть того, с кем я ещё утром и не думал встречаться. Сидевший за письменным столом человек не был похож на шамана совершенно, это я понял сразу. Взгляд невольно подмечал детали: похоже, около семидесяти лет, крепкий на вид, крупная голова, низко посаженная на широких плечах, в густой седой шевелюре ещё сохранились пряди тёмных волос, не новая костюмная пара серого цвета, светло-серая рубашка с расстёгнутым воротом. Исходящая от него сила… нет – могущество. На лице, несмотря на почтенный возраст, почти нет глубоких старческих морщин. Глаза… Я их не рассмотрел, его глаза, потому что он сказал медленно:
– И что же привело вас сюда?
Голос его был сильным и ровным. Нельзя сказать, чтобы вопрос был неожиданным, но я оказался не готов, капли холодного пота собирались в маленькие ручейки и стекали мне за воротник. Язык болтался во рту как вывернутый пустой карман, а глаза, казалось, покрылись изморозью и застыли – так притянул их взгляд главного шамана. Огромный немигающий глаз – вот кем представился мне этот человек, казалось, он рассматривает меня со всех сторон одновременно, рассматривает без какого-либо удивления или любопытства. Я чувствовал себя амёбой под микроскопом. В животе образовалась пустота, в которую проваливались все мои попытки успокоиться.
То садясь на старомодный деревянный стул, то вскакивая с него и размахивая руками к месту и не к месту, я принялся косноязычно рассказывать, что жизнь моя зашла в тупик, что идеи, которыми я жил много лет, на поверку оказались пустыми, о том, что нет предела человеческим недостаткам, и моим в том числе. Я рассказал о своих снах, и о том сне, который остался для меня загадкой, сне, который я видел, когда странствовал вдали от жилья в горах Приполярного Урала.