Страница 7 из 18
Тарасюк, вникнув в местные порядки, возмутился: - От дикі люди: за одну дівицю - стільки овець. На что Аким объяснил ему, что как раз и не за девицу. Что, местные обычаи считают девственность не за достоинство, а, скорее, за недостаток. То есть, если до свадьбы девушка не имела любовных связей, то она никому не интересна и, следовательно, к семейной жизни не пригодна. И в некоторых племенах незамужние пейзанки даже носят на шее бусы, числом по количеству добрачных связей, и чем больше бус, тем большую ценность представляет собой невеста. Тарасюк выказал недоверие к данной информации, но Аким поклялся девственностью своей Классной руководительницы, что это правда и добавил, под общий смех:
- "Вот так вот, старшина, на тебе тут никто не женится..." -
А наша задача была под видом группы бродячих наемников, напроситься в охрану к одному из свадебных обозов. Груз - в виде четырех глухих металлических ящиков - мы упаковали в полиэтилен, и еще кучу разных материалов, и вмонтировали под платформу старого, но надежного французского грузовика. Целью Таракана, Аркани и Тарасюка было договориться на базаре с каким-нибудь кортежем и, путем интриг и коварства, разрешить использовать наш грузовик для перевозки овец. Ибо овец грабить никто не будет и, уж тем более, ни на одном блокпосту, не надеется желающих лазать по грязной соломе и овечьему помету.
Городской базар в это время года был чуть ли не больше самого города. Сотни навесов, прилавок, стойл, грузовиков, тысячи ящиков и корзин, стада тяглового и просто домашнего скота. Все это громко шумело, кричало самыми невозможными акустическими соцветиями, и издавало приятные и не очень ароматы. Тарасюк чувствовал себя тут как рыба в воде и, единственное что его несколько огорчало, это отсутствие прямого разрешения на обмен или, куплю-продажу чего-либо.
Кортеж, отправляющийся в нужную нам сторону, ребята нашли достаточно быстро. Командовал колонной из пяти разномастных машин дядя жениха. Самым забавным было то, что данный индивидуум являлся копией Тарасюка (помимо цвета кожи, разумеется).
Торг был непревзойденный и, единственное, чего там не хватало, так это шахматных часов. Цена на услуги по сопровождению колонны была, в принципе, стандартной, но наниматель заявил цену раза в два меньшую, и так как никто из потенциальных наших конкурентов не мог на неё согласиться, старшина без опаски, самозабвенно ударился в торг. Когда в процессе торга цена поднялась уже до 70% от нормальной, афро-тарасюк услышал, что у нас есть свой грузовик. Он сразу начал предлагать его нагрузить счастью калыма. Его выгода была понятна, он мог оставить свой личный грузовик здесь и не подвергать его амортизации на этих опасных дорогах. Старшина с радостью согласился за отдельную плату взять часть груза для транспортировки, но нацелился на самую ценную его часть - большое зеркало в шикарно-облезлой раме. Афро-копия старшины предложила дюжину овец. Тарасюк согласился на циновки. Караванбаши снова предложил овец, поднял цену за услуги, но с условием, что Арканя поедет в головной машине вместе с ним. И Тарасюк, получив берцем по голени от Таракана, согласился.
Колонна тронулась с рассветом. Кузов нашего фургона был засыпан соломой, и разделен на неравные части деревянной перегородкой, большая из частей (примерно две трети кузова) вдобавок была разделена на четыре загона, где тусовались вівці. Мы распределились по машинам, и, грозно поблескивая пулемётами Брен и китайскими АК-47, двинулись в путь. Акиму повезло оказаться в одной кабине с Тарасюком, и он продолжал травить бедного старшину рассказами про африканские свадебные обычаи, типа таких, где перед свадьбой все репродуктивные гости со стороны жениха должны ублажить невесту, а так как Тарасюк помогал грузить овец, то они с женихом теперь побратимы.
Вместе с нашим грузовиком в конвое было семь машин. Еще два грузовика - типа нашего, грузовичок поменьше и три пикапа. Дорога была удобоваримая, то есть - танки по ней практически не ездили, пару блокпостов и одну, явно левую, заставу мы проехали легко. На блокпостах близнец Тарасюка быстренько проплачивал мзду, и этого было достаточно для свободного проезда, а на заставе у заброшенной заправки разномастно одетые и слабо вооруженные личности, увидев наш арсенал, сочли за лучшее притвориться шлангами. Но, когда очень долго хорошо, это значит, что вот-вот должно начаться плохо...
Блок пост перед спуском в городок Сону, который дремал в котловине, был оживлен и непроходим. Тут сгрудились несколько десятков разнокалиберных машин, суетились "Голубые каски", в стороне отдыхал взвод местной национальной гвардии, выглядевший весьма угрюмо и потрепано. Это, как выяснилось, был гарнизон Сону, изгнанный оттуда очередными повстанцами. Еще тут притулился на обочине джип с эмблемами "Корпуса мира" с простреленным радиатором. Экипаж джипа с аналогичными украшениями (я имею ввиду нашивки КМ, а не пулевые отверстия) уныло стоял рядом. Это была парочка мужчин и женщина неопределенного возраста, с лошадиным лицом классной дамы из английского анекдота. Увидев Арканю, она застенчиво ему улыбнулась (но лучше бы она этого не делала). А Барон, заметив эмблему "Peace Corps", машинально подвинул к себе поближе автомат и обменялся понимающими взглядами с Тараканом.
Дорога была только одна, она спускалась мимо блокпоста в котловину и проходила через городок. Там сейчас властвовали инсургенты, которые пропускали машины только после тщательного обыска и отъема в свою пользу части груза. Мы решили, что полсотни придурков не будут для нас серьезным препятствием. Двойник Тарасюка, услышав об этом, пришел в жуткое возбуждение, раскопал в недрах своего грузовика дюжину маузеровских карабинов и роздал их своим родственникам. Мы расчехлили пулеметы на импровизированных турелях, Тарасюк, вздыхая, вытащил из загашника РПК, а Таракан с Акимом пошли убалтывать шведского капитана, чтобы нас пропустили, и нас пропустили, но с условием, чтобы мы провезли с собой троицу сотрудников Корпуса мира...
Мы испытали даже некоторое облегчение. Наконец проявился противник, и наступила хоть какая-то определенность. Мы радушно встретили новых попутчиков. Пока колонна готовилась к маршу, они буквально обнюхали все машины и все места груза. Но, что нам показалось особенно подозрительным, так это то, что они очень внимательно присматриваются к тату на руках у родственников хозяина колонны. И вроде они что-то таки высмотрели, так как перестали шнырять глазами по бицепсам наших кафров. Барон приказал по возможности поискать в тату наших попутчиков что-либо выходящее за рамки местного дизайна, и оно таки нашлось, но слишком поздно.
Командир приказал перейти на ломаный английский с добавлением французских и немецких идиом по тематике деньги, женщины, алкоголь, мародерство и.т.д. Гостей разобрали по машинам, причем, мадам, Тарасюк лично проводил к грузовику с вівцями. Аким и Таракан, сидящие на бортах, сразу стали рассказывать племяннику хозяина о судьбе некоей канадской журналистки, которую поймали на территории Центрально-Африканской империи, заподозрив в шпионаже, и в наказание отдали верблюдам-маньякам. Когда Таракан в красках начал описывать мучения несчастной мадемуазель, мадам из КМ пошла белыми пятнами, но ребята этого будто бы и не замечали, и не мудрено...
Пресловутый "Корпус мира" немало попортил крови многим хорошим людям, приверженным идеям Карла Маркса и Клары Цеткин. (Официально гуманитарная организация, иногда засвечивалась в таких нюансах, что Лоуренс Аравийский и Джеймс Бонд нервно курили под дальней пальмой, хотя порой некоторые телодвижения гуманитариев выглядели нелепо.) Вдобавок ко всему, мадам было тесновато сидеть. С одной стороны был овечий загон, с другой - большие квадратные ящики, притащенные откуда-то Тарасюком во время стоянки. Ящики были не очень тяжелые, но почему-то тихо жужжали. Американка с опаской спросила про начинку этих ящиков, на что Тарасюк приложил палец к губам, а Аким, присутствовавший при этом, прошептал ей на ухо (громким шепотом), что наш друг Франсуа Квазимодо, как истинный француз, весьма большой гурме, и больше всего любит блюда из экзотических насекомых и пресмыкающихся. Услышав это, Таракан хрюкнул и зашелся в кашле, Арканя скрылся за фургоном, а Птица споро полез под машину проверить кардан, но почему-то проверка кардана сопровождалась сдавленным хохотом. Хохма была в том, что после очередной хозяйственной инициативы Тарасюка, когда он выменял у старосты деревни на коробку витамина "С" двух свиней, начались некоторые проблемы. С одной стороны, это было благое дело для снабжения отряда свежим мясом, но, с другой стороны, старшина сказал старосте, что эти чудо-таблетки повышают потенцию, и как не странно, они на старосту подействовали. Ну, а дальше сработал Там-там телеграф. Сестра одной из жен старосты была замужем за офицером местного ополчения: к обеду следующего дня, после ночного секс-триумфа старосты, об этом узнали высокие чины штаба и администрации. И так как староста наотрез отказался делиться, к Барону зачастили всевозможные местные мамамуши, обещая любой чендж и любые деньги за пачку чудесных таблеток, и до тех пор, пока мы не сменили место дислокации, эти визитеры надоели командиру, хуже горькой редьки.