Альтернативная анатомия

В итоге входная дверь захлопнулась, я вздрог­ну­ла и расс­троенно качнула головой: клю­чи ос­та­вались в ко­жаном пор­тфе­ле, ко­торый нес­час­тный Аф­фа­реныш, ра­зуме­ет­ся, взял с со­бой. Приш­лось вер­нуть­ся в вы­делен­ную мне ком­на­ту, нем­но­го по­сидеть за компь­юте­ром и ра­зоча­рован­но вер­нуть­ся в кро­вать, прок­ли­ная мер­завца за пре­дус­мотри­тель­ность. Я за­дума­лась над тем, а при­дёт ли гор­ничная, как в оте­ле, се­год­ня уби­рать­ся в этой ком­на­те?

Гор­ничная. Тот самый единс­твен­ный че­ловек, который име­ет дос­туп к ком­на­те Ар­тё­ма. Я рез­ко се­ла на кро­вати и ус­та­вилась на свои ла­дони. Нуж­но бы­ло выждать мо­мен­т, и стянуть у неё ключи. Ощу­щение пред­вку­шения вер­ну­лось ко мне при­ят­ной дрожью, пан или про­пал, нуж­но про­бовать.

К по­рогу спаль­ни нуж­ной мне де­вуш­ки я подступилась уже глубокой ночью, когда даже с учётом местных привычек, она должна была уже дрыхнуть без задних ног. Прис­ло­нив­шись ухом к две­ри, я пос­та­ралась раз­ли­чить ка­кие-ли­бо зву­ки. Ти­шина. Ак­ку­рат­но прок­равшись в ком­на­ту, я вклю­чила эк­ран те­лефо­на в по­ис­ках сто­ла. Сто­ило мне ос­то­рож­но про­вес­ти све­том вок­руг се­бя, как по-бли­зос­ти что-то свер­кну­ло. Есть!

Ре­шив заб­рать всю связ­ку, я ак­ку­рат­но су­нула её в лиф­чик че­рез вы­рез платья и по­ёжи­лась: хо­лод­ные. По­боров из­лишнее вол­не­ние, я без­звуч­но под­ня­лась на тре­тий этаж. Стар­ший Зас­лав­ский, к счастью, до­ма не обретался, а по­тому в даль­нем уг­лу дол­жно бы­ло стать пос­по­кой­ней. Ос­то­рож­но вы­тащив клю­чи, я ста­ла их под­би­рать, как заправский взломщик. Вот ведь па­рано­ики нес­час­тные, столь­ко проб­лем из-за то­го, что кто-то не ле­чит­ся. Ког­да за­мок мяг­ко по­вер­нулся, я да­же уди­вилась. С треть­его клю­ча — это везение. Дверь от­во­рилась бес­шумно, и я тут же за­мер­ла, ста­ра­ясь уви­деть что-ли­бо в тем­но­те без­лунной но­чи. Так, сле­ва, по­хоже, кро­вать, дос­та­точ­но да­леко, там яв­но нет то­го, что я ищу. Спра­ва сто­лы, и да, это то, что нуж­но. Сно­ва вклю­чив эк­ран те­лефо­на, по­чему-то по­ба­ива­ясь поль­зо­вать­ся нор­маль­ным фо­нари­ком, я нап­ра­вилась ту­да. Дверь за спи­ной зак­ры­лась, и я аж под­прыг­ну­ла, тут же нап­ра­вив све­чение те­лефо­на на неё. Чёрт возь­ми, ме­ханизм до­вод­чи­ка две­ри, ты ме­ня на­пугал.

Так или ина­че, до­кумен­ты бы­ли у ме­ня в ру­ках. Дей­стви­тель­но, хра­нилось всё в уди­витель­ном иде­аль­ном по­ряд­ке, так что най­ти пап­ку с по­мет­кой «Доб­ро» не сос­та­вило тру­да. От­крыв её, я на­чала изу­чать со­дер­жи­мое, и мне ста­ло нем­но­го не по се­бе. Что за «Ка­зино», что за сделки с Сал­ви­ни­ей, что во­об­ще Доб­ро­детель тво­рит? Что мы тво­рим?! Я, не ста­ра­ясь боль­ше ти­хуш­ни­чать, ки­нулась к дру­гой по­доб­ной пап­ке и, от­крыв её, за­мер­ла. Над­пись гла­сила:

«Да­же и не знаю, кто из нас лю­бопыт­нее».

И чем боль­ше внут­ри ме­ня всё сжи­малось и пок­ры­валось ль­дом, тем явс­твен­нее плав­но по­яв­лялся свет у ме­ня за спи­ной. Кру­тящий­ся вык­лю­чатель щел­кнул, бу­дучи по­вер­ну­тым до кон­ца, и от это­го ти­хого зву­ка я вздрог­ну­ла всем те­лом, вы­ронив всё из рук. Те­лефон с гро­хотом сва­лил­ся ку­да-то под стол, а я рез­ко обер­ну­лось в сто­рону ис­точни­ков све­та. Два тор­ше­ра по обе сто­роны кро­вати, соз­да­вав­шие теп­лое и мяг­кое, слег­ка оран­же­ватое све­чение. А меж­ду ни­ми, без­застен­чи­во раз­ва­лив­шись на кро­вати пря­мо в одеж­де и опи­ра­ясь спи­ной на по­душ­ки, ле­жал Ар­тём. В од­ной из рук у не­го был не­боль­шой вин­ный бо­кал без нож­ки, вто­рую же он от­нял от вык­лю­чате­ля и по­ложил ла­донью на ко­лено. Про­ведя ру­кой с бо­калом в воз­ду­хе, он до­пил со­дер­жи­мое и ух­мыль­нул­ся.

— Приз­нать­ся, я за день уже заж­дался.

Осо­бен­но до­ход­чи­во это по­яс­ня­ли фан­ти­ки от кон­фет и чип­сов и пус­тая бу­тыл­ка из-под ви­на на по­лу.

— По­чему ты здесь?.. — мой го­лос зву­чал так стран­но и ти­хо, что я са­ма его не уз­на­ла.

— Ну по­тому что от­ку­да я знал, ког­да ты ре­шишь вос­поль­зо­вать­ся ос­тавлен­ны­ми мной под­сказ­ка­ми. За­шел со дво­ра и проб­рался сю­да, по­ка Нас­тя, гор­ничная, сле­дила за тем, что­бы ты бы­ла у се­бя. Не­боль­шая про­вер­ка, мож­но бы­ло бы и до­гадать­ся. Ну ты зна­ешь, каж­дый день ведь в твою ма­шину вре­за­ют­ся нас­ледни­ки со­пер­ни­ча­ющих с ва­шей се­мей.

Зас­лав­ский был на ред­кость пу­га­юще спо­ко­ен, всё так­же, как и обыч­но, с не­из­менной мяг­кой улыб­кой. Я пос­та­ралась унять нер­вную дрожь, ожи­дая, что у не­го мо­жет быть ору­жие, ли­бо что-то пос­траш­нее. Ос­та­вал­ся толь­ко один вы­ход: слинять по-бырику. Но, ки­нув­шись к две­ри, я вдруг об­на­ружи­ла, что она зак­ры­та.

— Есть ещё один ключ, от­сю­да без не­го не вый­ти, – подал голос до мерзости довольный собой Заславский.

— Ты что, боль­ной?! Нах­ре­на зак­ры­вать се­бя из­нутри клю­чом?

— Что­бы эта ком­на­та бы­ла клет­кой для тех, кто пы­та­ет­ся сю­да по­пасть. Для та­ких, — он ука­зал в мою сто­рону. — Как ты.

— Да ты не­нор­маль­ный…

— У нас это се­мей­ное.

Не бы­ло слов, что­бы опи­сать мой шок, не­до­уме­ние и страх. При этом от­че­го-то бы­ло очень смеш­но: от си­ту­ации и от собс­твен­ной на­ив­ности. Ка­кой же он ак­тёр, так сыг­рать оча­рова­ние и на­ив­ность, та­кое мас­терс­тво зас­лу­жива­ет Ос­ка­ра.

— Я не со­бира­юсь при­чинять те­бе ка­кой-ли­бо вряд, — на­чал он, а у ме­ня в го­лове про­лете­ла мысль, мол, «а ты поп­ро­буй, гля­дишь, тог­да и я те­бе его при­чиню». — Да­вай, где там твой те­лефон, бу­дем вмес­те звонить тво­ему от­цу.

========== 26. Под дождём ==========

– Да выключи ты звук! – Громов в сердцах хлопнул по рулю, едва мы остановились на светофоре.

– А что, мелодия не нравится? – слабо огрызнулась я, сжимая трубку между коленей.

С тех пор, как мы покинули Салвинию, она разрывалась, не прекращая. И если бы мне хватило ума в первый раз на звонок не отвечать, я бы до сих пор задавалась вопросом, кто это, и на кой черт я ему сдалась. Но покровы тайны, увы, были уже сорваны и никакого благостного трепета не вызывали.

В первый раз я трубку сняла, думая грешным делом, что это отцовская Маринка проявляет ничем не обоснованное нездоровое беспокойство, но все оказалось… несколько иначе.

– Мирослава, дьявол тебя ети, ну-ка живо домой! – обрушилось на меня из динамика чуть ли не громкости ультразвука.

– Мать?! – я аж поперхнулась.

Честно говоря, я была совершенно искренне уверена, что телефон им давно уж отключили за неуплату, но она каким-то непостижимым образом умудрилась добраться до работающего, и теперь орала мне в трубку нечто не особо членораздельное. Из потока мало связанных между собой фраз, мне еле удалось выделить основную мысль.

Оказалось, об этих уродах из подвала успели написать уже во всех газетах, и хотя мамка обычно газетам не верила, и даже их не читала, кроме разве что «Вестник Иеговы» какого-нибудь. Но всеобщая истерия какими-то непостижимыми путями добралась и до неё. И теперь они с Севкой наперебой остервеноло толковали о скверне, на полном серьезе ожидали чуть ли не конца света и без всяких шуток вознамерились сныкаться на какое-то время в подвал, прихватив с собой десяток-другой банок с тушёнкой.

Дальше я не слушала, потому что если долго слушать мамку, самой можно очень быстро с катушек съехать. Однако она с настойчивостью умалишённого продолжала непрерывно названивать, периодически обещая мне муки Ада и грозясь упрятать в монастырь под Псковом на всю оставшуюся жизнь, чем до истерики веселила меня и очень раздражала Дениса.

– Ну ладно, – примирительно кивнула я, приглушая звук и забрасывая телефон на заднее сиденье. – Куда мы теперь?

– Я отвезу тебя домой. А у меня дела ещё.

Дела? Я вскинула брови и уставилась на Громова, который нарочито игнорировал мой взгляд, так тленно вперившись в дорогу, будто там стриптиз тёлки без лифчиков танцевали, а он геем был.