Альтернативная анатомия

Это точно то, о чём я думаю?

– Он уже давно бывший салвинец.

– А бывших не бывает, Лиза. Понятия не имею, что заставило его колебаться, но в качестве мести за перебитую семью, я бы даже задумываться не стала. Ладно, мне работать надо, если ещё будет что известно, ты говори.

– Давай уж.

Каблучки застучали по вылизанной коридорной плитке, и я мгновенно отскочила к кулеру, сделав вид, что окаянный агрегат никак не даёт мне испить живительной влаги.

– Ах, у нас с ним всегда проблемы, – медсестричка беззаботно махнула рукой и врезала по кулеру с какой-то силой Халка, никак не сочетающейся с её-то хрупкой комплекцией.

Агрегат сразу же щедро выдал мне целый пластиковый стакан воды и даже балетки облил.

– Ох-х… с-спасибо, – пробормотала я, отряхиваясь, и тут же спохватилась, ну не упускать пойманную удачу, – а вы случайно не знаете, в каком кабинете работает парень такой, студент, волосы каштановые, взгляд шальной, грозы боится?

Я замялась, не зная, что еще добавить к этому оргазмическому описанию, я ведь этого доктора в лицо и не запомнила толком. Но медсестра криво улыбнулась, демонстрируя, что понимает, о ком я. Решила, наверное, что пассии к нему уже и в рабочее время шастать начали, в край обнаглели, проститутки.

– Вообще-то в пятьсот четвертом, – бросила она куда более холодно и тут же одумалась обратно, – но он сейчас… У него сейчас… перерыв. Подождите на улице.

– Спасибо, но я никак не могу ждать, у меня тут форс-мажор, знаете ли. Этот, как его… обсессивный шизофазит у тетушки открылся, жутко заразная вещь, вы бы знали!

Медсестричка сделала очень несчастные глаза, да так и осталась стоять в коридоре. Видать, заразы испугалась, или диагноз затейливый шибко её озадачил.

Табличка у названного мне кабинета 504 гласила: «Главный врач»; правда, ни фамилии, ни даже инициалов мистического главного врача указано не было. И я как-то замялась перед дверью, не слишком уверенная, тот ли кабинет назвала мне ревнивица в белом халате. Но именно эта пауза принесла мне удивительное открытие. Да это ж, мать твою, громовский голос за дверью! Ох-х, судьба проказница, ты толкаешь меня на один и тот же грех второй раз за сутки. Вернее, за десять минут. Мне очень сильно не понравился диалог двух барышень. Что еще за Салвиния, что за «в качестве мести»? Это что ж получается, наш Денчик – серийный маньяк-убийца? Вот чудно-то.

Я настороженно прильнула ухом к дверной щели, думая, что не хватало еще быть спаленной в этой позе американского разведчика. Там сначала вообще ни слова было не разобрать, а потом я начала улавливать за шагами, звоном медицинских инструментов и обрывки отдельных фраз:

— …помер, говорят, прям во время секса, счастливчик. А вот девчонке той не позавидуешь, – это вздохнул гениальный студент.

Ден что-то мрачное пробормотал в ответ, лениво скрипнула койка.

– Сейчас, подожди.

Дверь неожиданно распахнулась и я буквально ввалилась внутрь. Еще буквальней – на руки к Громову.

– Подслушиваем, значит, – биолог осуждающе нахмурил брови.

Ладно, второй раз за день это не могло пройти удачно.

– У неё на тебя чуйка, – радостно констатировал студентик, разрешая внутренние противоречия Дениса, который, непонятно было, чему больше удивлён: тому, что я подслушиваю, или тому, что я вообще здесь.

– Зачем ты пришла, Мирослава?

– Мне нужно было поговорить. И я вообще-то беспокоилась о тебе, мало ли что могло случиться. Разгуливаешь тут с дырочкой в боку, на звонки не отвечаешь.

Я прямо хотела сказать что-то ещё, но осеклась на середине фразы. В голову нечаянно пришла мысль не из радостных: да кто я такая, чтобы говорить ему всё это. Обязан он передо мной отчитываться, что ли… Наверняка ведь только под ногами досадно путаюсь. Но Громов ничего не сказал, забрал с врачебного стола ключи от машины и вышел вслед да мной, только в дверях обернулся.

– Сообщишь мне, когда он придет в себя?

– Ну конечно, – доктор понимающе кивнул.

Громов был мрачен, как черт, и всю дорогу я не решалась выкашлять из себя хоть слово, а когда она кончилась, выяснилось, что машину он подогнал к моему дому.

Деликатнейший намёк.

Я чуть наклонилась вперед, стараясь, чтоб волосы закрыли лицо, и он не видел.

– По школе слухи поползли…

– Знаю, слышал.

– Ничего хорошего в этом, да?

– И в том, чтобы прогуливать уроки – тоже.

Вот же.

– Послушай, мне правда неловко, что всё так вышло. Не хочется на глазах превращаться в параноидальную шизофреничку, но… я же волнуюсь.

– Волнуется она, – биолог раздраженно цокнул языком и вышел из машины, так что и мне пришлось выскакивать следом. – Тебе мало было несколько недель сидеть с гипсом?! Мирослава, ну совсем дуреть-то не надо, я же сказал, тебе не место в…

С гипсом?

Я даже заяву в тот раз катать не стала, потому что кому сдалось отлавливать этих ебучих лихачей, которых наверняка в ментовке ещё и крышуют. Так значит, дела обстоят гораздо хуже.

– Громов, – я беспардонно прервала его дурную тираду, дёрнув за рукав. – Ответь мне честно. Ты когда-нибудь… ну… убивал людей?

– Откуда вдруг такие вопросы? – он среагировал так болезненно, сначала удивлённо, а потом всё больше мрачно. Действительно, откуда вдруг такие вопросы, которые не стоит даже задавать.

– Чего тебе стоит ответить «нет»? – я уставилась вниз, на носки балеток, чувствуя, что у меня сейчас очень шумит в ушах. Я думала, что готова буду к любому ответу, а оказалось, не готова совсем.

– Да потому что не «нет», – вымученно вздохнул Денис, будто я нож ему к горлу приставила. – И это далеко не худшее, не ужаснейшее из всех зол. И ты можешь… можешь не быть дополнением к моим проблемам?

Громову надо работать инквизитором. Моральным насильником особой жестокости. Как поразительно умело он делает больно одними только словами. Всего за минуту и надежду на светлое и безоблачное отнял, и нахуй послал. Но я, на удивление, всё ещё стою на ногах.

И он – тоже. И мы никуда не падаем. Хотя мне очень сильно кажется, что падаем.

– Ну и пожалуйста, Громов, ну и на здоровье, – кивнула я, разрываясь между желаниями здорово ему врезать и поцеловать.

Побила все рекорды в итоге, оставив разномастных истеричек мира далеко позади, даже самых распоследних. Сначала влепила ему смачную пощёчину, так что самой аж больно стало, а потом притянула за ворот рубашки и прижалась к губам. Около пяти секунд горячего безумия – и я уже опомнилась от того, что творю.

– Мудак! – сообщила негодующе и шибанула подъездной дверью.

========== 16. Труп и булочка с корицей ==========

Я думала, что ключ вел себя в замочной скважине, как мудак, оттого что я его от нервов как-то неправильно туда сунула. Оказалось, дома просто кто-то уже был.

Запах мужского парфюма и грязные тарелки на кухне безошибочно выдали блудного папку. Я заглянула к нему в комнату, повиснув на дверной ручке, жалобно скрипнувшей от такого сурового испытания.

– Папка, – со вздохом констатировала я, – ты сегодня рано.

Он сидел на кровати с ноутбуком в обнимку и хомячил целиковый батон колбасы без зазрения совести и с преогромным аппетитом.

– Здоровеньки, дочерь! – лучезарно улыбнулся отец, приветливо помахивая провиантом.

– Разговор есть, – я просочилась внутрь, прикрывая за собой дверь, и присела рядом на цветастое вышитое одеяло. – Я связалась с одним человеком и… Думаю, я хочу быть с ним. Проблема только в том, что мне кажется, душа у него добрая, а вот факты говорят совсем обратное. Он, оказывается, жуткие вещи делает, страшные. И ещё… он на одиннадцать лет меня старше.

– Что-о?! – отец аж ноутбук выронил.

Ах, то есть новость о противозаконных делах его не так взбудоражила, как наша возрастная разница? А-то ещё удивляюсь, что я такая ебанутая.

– Да-а, пап, ему уже почти тридцать. А сегодня он меня вообще отшил, но это уже дело десятое. Просто сам боится меня близко подпускать из-за своих проблем. Мне очень нужен совет, – я доверительно ткнулась лбом отцу в плечо. – Пап, что делать, подскажи?