Его дурочка - Снегурочка

- Увидел, и все?

- Что еще нужно-то, Морозова?

- Не знаю.

- Понял, что не хочу видеть рядом с собой другую женщину. Вот и все!

- Мммм...

Соблазнительно выгнула спину. Тяжелый взгляд Прокофьева прошелся по девичьей груди.

- А вот когда я тебя впервые увидела, - Прикусила губу, и тихонько застонала. - У меня земля из-под ног ушла. Клянусь! Решила так: либо пан, либо пропал. Либо моим будет, либо возненавидит!

- О, да! - Произнес угрожающе, сильно севшим голосом. - Я и ненавидел! Твои стройные ножки, и коротенькие юбочки! Ненавидел блузки с глубоким вырезом. Алую помаду. Высоченные каблуки, на которых ты должна была ломать ноги, но вопреки законам гравитации, порхала как бабочка. По сей день ненавижу!

- Почему?

- Ты знаешь, какого это - вести лекцию, и не иметь возможности, отойти от кафедры, присесть, из-за нереального стояка? Хотел тебя до безумия. И ненавидел, с каждым днем, все больше! Но, тебе же было мало! Со временем, пытка стала изощреннее. Начался публичный флирт с парнями. Каждому щенку хотел рожу начистить! Не знаю, каким чудом сдерживался, когда они с моей девочкой заигрывали!

- Извини. Я просто хотела...чтобы ты полюбил меня, как я тебя! Сильно!

- Куда уж сильнее, Морозова? Куда сильнее? Если буду любить, еще сильнее, то точно свихнусь, и...

Договорить ему Юля не дала. Набросилась на его губы, увлекая обратно на смятые простыни.

Ровно год спустя

- Тетя Юля, я стишок выучила. Дядя Эдик сказал, тебе понравится!

Вся семья, вновь была в сборе. Вероника Петровна приготовила пир на весь мир! Столы ломились. Девушка улыбнулась, ловя на себе хитрый взгляд Эдуарда. По-любому, что-то задумал!

- Хорошо, солнышко! - Ответила малышке. - Вставай на стульчик! Мы тебя послушаем.

Долго просить не пришлось. Ребенок проворно взобрался на импровизированную сцену:

Я - дурочка - Снегурочка!

Мой папа - Дед Мороз.

А мамочка - фиалочка.

А ты - сопливый нос!

- Какая же ты умничка! - Подбодрила девочку. - Мне очень нравится!

Все дружно захлопали. Пашка, крепко обнимающий Катерину, загоготал во весь голос, явно вспомнив прошлый новый год. Как не поперхнулся-то бедненький!

- Устами ребенка, Морозова!

- Помалкивай, давай! - Шикнул на него Эдуард. - Она уже год, как Прокофьева!

- Ну, нет. Для меня Юлька - Морозова на веки!

- Проморгал ты Морозову! - Показала другу язык.

Тот забавно скривил рожицу:

- Я скоро восполню запас, и восстановлю справедливость. - Нежно поцеловал Катю в губы. - Прокофьеву сделаю Морозовой!

Эдуард фыркнул:

- Сначала, ГОСы сдай, и диплом защити, мститель! Я даже Юльке, поблажек делать не стану. Намек понятен? Тебе еще на работу устраиваться, и мелкую нашу содержать.

Юля обиженно надула губки:

- Эдик, так нельзя! Он же, практически, член семьи. У него, и так нагрузка двойная будет в этом семестре!

- Почему?

- Да, - Махнула рукой. - Все у оболтуса, не слава богу! Не везет мальчишке, с такой фамилией. То препод завалит, то подруга, психованная, забеременеет. А ему все делай за нее, и разгребай!

- Ой, вот чего придумываешь, Морозова? Нет у меня никакой...

Пашка застыл с разинутым ртом. Вот статуя, честное слово!

Катя завизжала, подпрыгивая со своего места, и крепко обняв, принялась осыпать поцелуями. Мда, женщины всегда были сообразительнее.

С ошарашенным выражением на лице, к ней подошел муж. Мягко отодвинув сестру в сторону, долго смотрел, а после впился в губы жарким, долгим, и очень уж неприличным поцелуем! Сердце в груди, как птичка в клетке, билось. Она так боялась сказать ему. Так реакции опасалась. Какой же счастливой она сейчас была!

- Морозова! - Словно в душу смотрел. - Любовь моя!

- Да. - Всхлипнула от переизбытка эмоций. - Это я! Только, впредь, говорите Прокофьева, Эдуард Владимирович.

- Ура! Ура! - С четырех сторон Юлю облепили племянники. - Шоколадка, и правда, волшебной оказалась! Мы ведь загадали, тогда, чтобы она с нами осталась! Наша Снегурочка!

- Моя! - Поправил детей Эдуард, не желая делиться самым драгоценным. - Моя Снегурочка!