Черная царевна

Надя положила еженедельник на стул и посмотрела в окно. Кондитер поставил на стол чай и блюдце со сладкими пирожками и вернулся протирать прилавок.

За окном на город спустился дождь.

Вода текла по стеклу, размывая улицу, превращая людей в невнятные тени. Чай остывал. Вдох. Выдох. Вдох… Только не расплакаться! Только не здесь и не сейчас! Она в два глотка выпила остывший чай, чтобы снять спазм в горле.

Дверь в кондитерскую открылась. Вбежали, прячась от дождя, двое юношей и девушка. Хозяин хотел что-то сказать им, но сжалился, махнул рукой.

— Два дня со взрыва прошло! — возбужденно продолжал начатый разговор юноша в мокром пальто. — Дворец чудом не развалился, сколько людей померло, а они говорят, что не о чем переживать!

Царевна вздрогнула. Ссутулилась.

— Читали сегодняшние новости? Я все думал: что напишут? И вообразите — соболезнования от царской семьи! Город гибнет, люди мрут, а они делают вид, что не знают причин! У нас чума посреди города в башне сидит, а они говорят — «несчастное стечение обстоятельств»! Все, друзья мои! Началось! Проклятая начала собирать жатву для Анку! Гору высушила, теперь пойдет смерть за смертью плодить!

— Я слышал, что в псарне собаки дохнут, — заметил его друг.

— А моя сестра, что в башне служит, говорит: Проклятая из башни пропала.

Надя смотрела на стоящую перед ней пустую чашку. Сжимала руки на коленях.

— Не врет? — озабоченно уточнил юноша в мокром пальто.

— Яроком клянется.

Снова замолчали. Хозяин кондитерской, лениво слушавший разговор посетителей, насторожился. Он вышел из-за прилавка и подошел к молодым людям.

— Правду говорят? Действительно ее больше нет в башне?

— Нет. Пропала в ночь взрыва.

Воцарилось молчание.

— Может, до нее таки добрался Орден Доблести? — предположил хозяин.

— Попомните мои слова: пошла Проклятая по земле. Конец света близок!..

Надя, оставив на столе нетронутыми пирожки, пошла к выходу. Хозяин бросил быстрый взгляд на ее стол и схватил за запястье, когда она уже открывала дверь.

— А расплатиться, панночка?

Надя посмотрела на него с недоумением. Деньги? У нее не было денег… Она беспомощно огляделась. Хозяин и посетители смотрели на нее.

— Бесстыжая! — Хозяин кондитерской все понял.

Наде никогда в жизни не было так стыдно!

— Не серчайте, пан! — вступился за нее один из юношей. — Видно же, что она не со зла.

— И что с того? Я ее сейчас отпущу, она завтра еще кого обворует!

Мужчина крепко держал царевну за руку, не собираясь отпускать.

— Кликну полицию, пусть разбираются!..

У Нади дыхание перехватило от страха. Из жара бросило в холод: похоже, и второй раз не удастся сбежать!

— Не надо полиции, пан, — примирительно предложил юноша, доставая из кармана горсть монет.

Он пересчитал их. Пять отдал мужчине, а последнюю бережно положил обратно. Хозяин отпустил запястье Нади.

— Спасибо! — прошептала царевна.

Юноша улыбнулся, хотел сказать что-то еще, но она уже выбежала на улицу.

Красная от стыда, царевна спешила прочь от злополучного магазина. С крыш еще капало, но туча ушла на восток. Надя нашла линию канатной дороги, отмеченную на небе желтыми фонарями-кровавками, и пошла по улице вниз. В карманах не было ни монетки, но она не стала думать об этом. Надя вообще запретила себе о чем-тo думать. Шла по улице, считая шаги и думая о далеком острове Вит, где окажется через пару недель.

Все чаще стали попадаться спешащие на вечернюю посадку люди. Следом за ними Надя прошла через сквер и вышла к станции. Она наконец вздохнула с облегчением.

— Вот где ты, красавица!

Надя обернулась. За ее спиной стоял, улыбаясь, Эол.

Царевна попятилась. Затем она развернулась и побежала, но бог возник прямо перед нею, смеясь, поймал в объятия…

…Они стояли на длинной пустынной улице, где-то в Окольнике. Вокруг лишь наглухо заколоченные двери магазинов и кучи строительного мусора. Огни канатной дороги тонкой цепочкой висели над землей далеко на востоке. Надя резко обернулась к Эолу, чувствуя, как выступают на глазах слезы.

— Верните меня к станции! Я опаздываю!

Эол отрицательно покачал головой.

— Тогда я сама туда доберусь!

Она развернулась и пошла по улице, но бог снова возник перед ней, загораживая дорогу.

— Нет, Надежда. Ты слышала, что сказала Мокошь: уйти из города сможешь только через лес.

— Так это была она? Я помню ее слова. Даже спрашивать не буду, откуда вы их знаете, бог-сто-ушей. Почему канатная дорога — это верная смерть, а полный нечисти лес — правильный путь? Я уверена, она имела в виду что-то иное. Эол, пожалуйста…

Она осеклась. Бог усмехнулся, хитро прищурился.

— Просто попроси!

Царевна закусила губы.

— Ладно, гордячка. Тогда прощай!

И он исчез. Мгновение его нахальная улыбка сама по себе висела в воздухе, а затем пропала и она.

Царевна посмотрела на далекую линию канатной дороги, потом присела, обняла колени и расплакалась. Горько, захлебываясь слезами и с трудом переводя дыхание, в голос, как маленькая…

Где-то рядом лопнула струна. В воздухе повис тонкий металлический звон, почти неразличимый, но от которого сводило зубы. Надя подняла лицо и увидела, что напротив стоит незнакомец из харчевни.

— Давно вы здесь? — спросила царевна.

Мужчина вздохнул и присел на корточки.

— Некоторое время.

— Все видели? И слышали?

— Не сидится тебе в башне, девочка… Снова опаздываешь к канатной дороге?

— Подвезете меня?

Он покачал головой.

— Я склонен следовать добрым советам. Если Мокошь сказала идти через лес, ты должна идти через лес.

Надя вытерла лицо и встала. Он тоже поднялся.

— Значит, пойду!

— Одна?

— Хотите со мной?

Она не стала ждать ответа, развернулась и пошла вверх по улице.

— Хорошо, пойдем, — донеслось ей вслед.

Надя споткнулась от удивления, обернулась.

— Видно, судьба нам познакомиться, девочка. Отведу тебя в соседний город, а ты перестань рыдать. От твоих слез у меня сердце разрывается. Куда хочешь? Каст? Лучезар?

Надя стояла, готовая в любой миг убежать.

— Вы ведь знаете, кто я?

— Черная царевна. Надежда Мирославовна.

— А у вас есть имя?

— Можешь звать меня Роджер.

Надя повернулась, шагнула навстречу.

— Вы не боитесь меня, Роджер?

— А ты меня?

— До сих пор вы не причинили мне вреда, даже наоборот. Я чувствую, что вы хороший человек.

Роджер насмешливо усмехнулся:

— Люди в таверне тоже не внушали тебе опасений.

— Да, — согласилась она. — Я была неосторожной.

— Теперь пойдешь через лес с незнакомцем? После всего, что пережила той ночью?

— Я не вернусь в башню, — твердо сказала Надя.

— Тогда пойдем! — с вызовом предложил мужчина.

Царевна вздернула подбородок. Отступать она не собиралась.

Он привел ее на постоялый двор в Окольнике. Оставил ждать у конюшни, быстро вернулся, с ружьем за плечами и свертком в руках.

— Переодевайся!

— Здесь?

Роджер пожал плечами.

Крайние стойла конюшни пустовали и она вошла в одно из них. Было темно, слабый звездный свет от двери был не в счет, переодеваться пришлось на ощупь. В свертке лежало шерстяное платье, мужское пальто и ботинки, которые оказались велики. Надя вышла, смущенная своим нелепым костюмом, но Роджер даже не взглянул. Поправил ягдташ и ремень ружья и пошел вперед.

— А ваша лошадь?

— О ней позаботятся.

Они спустились по узким мокрым улочкам, обошли пустое здание завода, который был похож на огромного спящего зверя. Из окон падал свет, тихо гудели внутри двигатели невидимых механизмов, но никого из рабочих рядом не было. У забора стояла будка сторожа и двое полицейских курили южные папиросы, стоя у запертых ворот.