Страница 3 из 56
Побывав однажды в чекистских подвалах, он испытывал муторное чувство, приближаясь к громадному кубу — бывшей конторе страхового общества «Россия», нынче занятой под нужды Дзержинского.
Кирилл поморщился — он не испытывал страха перед «Железным Феликсом», просто ему был неприятен этот поляк.
Нечистоплотность всегда вызывала у него брезгливость.
За входом в святая святых ВЧК обнаружилась широкая лестница в несколько ступеней, поднимавшаяся к деревянному барьеру.
Там дежурили двое чекистов с «чистыми руками, горячими сердцами и холодными головами».
— Вам что нужно? — лениво спросил один из них.
— Мне нужен пропуск для проезда в прифронтовую полосу, — ответил Авинов.
— Предъявите документы.
Внимательно изучив протянутые бумаги, чекист сказал:
— Это не здесь, а в отделе выдачи пропусков. В другом здании, гражданин, отдельно стоящем, типа особняка, здесь поблизости.
Кирилл прошёл в отдельно стоящее здание, типа особняка, у входа в которое стоял часовой с винтовкой.
Внутри тоже имелся барьер, а за ним топтались дежурные, опять-таки парочка — лысый латыш лет под пятьдесят и молодой еврей.
Авинов молча протянул документы латышу. Тот, с постным лицом, вытянув губы трубочкой, просмотрел их и сказал, растягивая слова:
— Вы отправляетесь один?
— Нет, вдвоём с помощником.
— Кто он?
— Старый рабочий.
— Заполните анкету. На обоих.
Кирилл, чертыхаясь в душе, трудолюбиво заполнил графы, описывая, чем он был занят до революции, что за профессия у него нынче, какое образование…
Матёрому шпиону этот дурацкий вопросник заполнить, что семки пощёлкать. Ну да костоломам Дзержинского и не словить такого — ума не хватит.
— Приходите завтра днём, — сказал еврей, забирая анкеты.
— Будет готово?
— Да, наверное. Только смотрите — отдел переехал в Чернышевский переулок. Это рядом с Тверской. Там и получите.
— Спасибо.
Авинов вышел на улицу, чувствуя невольное облегчение, и пошагал к Охотному Ряду.
Там находилось полулегальное кабаре «Подполье», этакая обжорка в полуголодной Москве — в данном заведении можно было найти всё, от паюсной икры до французского шампанского.
За деньги, разумеется, и немалые.
Большевики наивно полагали, что «контра» не посмеет являться в сей «шалман», боясь близости к Кремлю.
Этим «враги трудящихся» и пользовались, устроив в «Подполье» настоящее подполье. Пардон за каламбур.
В обширном зале кабаре, чей потолок подпирала масса тонких колонн, было на редкость тихо.
Только подвыпивший пианист наяривал на стареньком «Стейнвее» джазовый мотивчик да перезрелая дива тянула соло.
Алексей фон Лампе, проверенный курьер агента «Веди 05», служивший половым,[14] тут же подлетел к Авинову, одетому по погоде — в полушубок и кубанку.
— Чего изволите? — просиял он, и впрямь походя на «Лампочку», как прозывали Алексея близкие друзья.
— Мясного чего-нибудь, — улыбнулся Кирилл, — и стопочку коньяку.
— Сей момент!
Быстренько обслужив гостя, Алексей поклонился и шепнул негромко:
— «Буки 02» на месте. Пригласить?
— Зови.
Агент, носивший оперативный псевдоним «Буки 02», возглавлял осведомительный пункт 1-го разряда в Москве и по званию значительно превосходил Кирилла — то был генерал-лейтенант Стогов, руководитель подпольного Национального центра и командующий «Добрармией Московского района».
Бородатый, с круглой, наголо обритой головой, «Буки» внушал почтение своей выправкой и вечной подтянутостью.
— Могу?.. — пробасил он, подойдя к авиновскому столику.
— Прошу-с, — сказал Кирилл. Подождав, пока его визави усядется, он продолжил с лёгкой улыбкой: — Вижу, вы здорово взбодрились.
— Есть от чего! — ухмыльнулся Стогов, приглушая голос. — Гражданская бойня идёт к концу.
Авинов кивнул.
— Хочется с вами согласиться, хотя… Сами понимаете, за красными великая сила — Троцкий согнал «в ряды» почти два миллиона красноармейцев.
— Всё равно, — упрямо мотнул головою генлейт.
Кирилл снова кивнул.
— Как там мой Исаев? — поинтересовался он.
— Гоняет молодь! Недавно целую телегу с патронами подогнал к нашему складу, тому, что в Замоскворечье. Крепкий старикан.
— Передайте ему, что надо уходить на этой неделе.
— Куда? — насторожился «Буки 02».
— На Дон. В Ростов.
Кирилл сжато передал задание Ленина и подвёл черту:
— Я бы и один ушёл, да ведь обидится старый. Всё ж таки ординарец мой!
— Это верно… — медленно проговорил Стогов, рассеянно поглаживая бороду. — Дать кого в помощь?
— Не стоит, — мотнул головой Авинов. — Главное, предупредите наших, чтобы встретили. И обязательно поставьте в известность «Фиту».
— Всенепременно, — построжел «Буки».
Полковник Ряснянский, начальник белогвардейского РОГШ[15] — Разведочного отделения Главного штаба, — подписывался «Фитой», и только это кодовое имя не имело номера. «Фита» был в единственном числе.
К концу мерзопакостного восемнадцатого года РОГШ объединило все белогвардейские контрразведки, отобрав даже КРЧ[16] у Особого совещания.
Сосредоточив в одних руках противодействие красным шпионам, «красно-зелёным» партизанам и прочим «революционным» элементам, Ряснянский мигом навёл порядок и добился весомых результатов — ныне в большевистском подполье зияли изрядные бреши.
— Передадите Елизару Кузьмичу, — сказал Кирилл напоследок, — что я буду ждать его завтра, ближе к трём, во 2-м Мариинском переулке.[17]
— Так точно, — непроизвольно вырвалось у Стогова.
Хмурое утро цедило в окна кремлёвского кабинета серый, холодный свет. Тучи нависали над озябшей Москвой, голые чёрные ветви деревьев тянулись к хмари, будто в немой мольбе о свете и тепле, но небеса дышали холодом.
Авинов стоял у самого окна, словно прощаясь с Кремлём, запоминая пустяки — запакощенные тропки между сугробов, мерзкие жёлтые пятна по краям протоптанных дорожек, красноармейцев, пиливших дрова.
Вернётся ли он сюда? Или ему не доведётся более увидеть Москву из окон Большого Кремлёвского дворца? Бог весть…
Иосиф Виссарионович Сталин неторопливо набил трубку табаком и раскурил её, медленно окутываясь ароматным дымом.
— Ви, товарищ Юрковский, — проговорил он неспешно, — нэ торопитесь виполнить приказ товарища Лэнина. Нэ торопитесь. Владимир Ильич мечется, он, как смертельно больной человек, хватается за жизнь. Такой больной готов повэрить любому шарлатану, готов мощи прикладывать, даже будучи атэистом, лишь бы выздороветь…
— Ленин создал первое в мире государство рабочих и крестьян, — осторожно сказал Авинов. — Вот он и мечется. Боится, что труд всей его жизни постигнет крах.
— Нэ так, товарищ Юрковский, совсэм нэ так… — покачал Сталин головой. — Лэнин только объявил о создании пэрвого пролетарского государства, а вот для того, чтобы создать его нэ на плакатах, а в жизни, потрэбуются годы. Но Владимиру Ильичу это не удастся.
— А почему-с?
(Склонность к «словоерсам», имевшаяся у настоящего Юрковского, не хотела прилипать к его «заместителю», но Авинов старался хотя бы изредка вставлять эти идиотские «да-с» и «нет-с». Нельзя было выходить из образа.)
Наркомнац ответил с силою:
— А потому, что ему это нэ нужно! Лэнин, как и Троцкий, нэ любит Россию, не ценит её народ. Им нужна мировая революция, а РСФСР для них всэго лишь плацдарм для установлэния социализма во всём мире.
— Товарищ Сталин… — решился Кирилл. — А что нужно вам? Вам лично? Чти бы вы сами хотели создать?
Иосиф Виссарионович не удивился вопросу. Он не нахмурился, не покосился подозрительно — с некоторых пор комиссар Юрковский был у наркома на доверии. Сталин затянулся и выпустил струю дыма.
14
Половой — трактирный слуга.
15
К сожалению, в нашей реальности такого не случилось, хотя РОГШ было образовано ещё в 1903 году и в ту пору лидировало, опережая все европейские разведки года на три.
16
Контрразведывательная часть. Особое совещание выполняло роль Совета министров.
17
Большевики переименовали его в Чернышевский.