Сияние дурной луны

========== Специальный новогодний выпуск ==========

Тишина в предрассветном сосновом лесу была невероятная. Сказочная.

После снегопада все деревья были пушистые и важные. Черное небо, в котором вот-вот должно было проснуться утро, сияло городским электрическим маревом.

Их карандаш-высотка стояла на самом краю города, и сразу за подъездом начинался лес.

Бабуля с пятого этажа неспешно выгуливала свою темную болонку.

Среди темных стволов вдалеке горели окна корпусов медицинского центра патологии крови.

Тут, в тишине и спокойствии, совсем не ощущалась бешеная, нервная суета спешащего города, застывшего в пробках.

Ритка огляделась, достала из-за пазухи маленький подарочный пакетик и положила его в сугроб под ближайшую елку.

— Илюша, сынок, иди сюда! Посмотри!

Мальчик не слышал ее, копошась с собакой в снегу.

— Хватит тебе кидаться на этот сугроб! Иди сюда говорю, посмотри, что здесь?!

Мальчик замер, обернулся, соскользнул с сугроба на тропинку и подошел.

Ритка присела на корточки и отряхнула его от снега:

— Посмотри! Что это?! — восхищенно прошептала она.

— Где?

— Ну вот. Под елочкой, видишь?

Глаза мальчика расширились. Рот приоткрылся. Розовый румянец на щечках стал алым.

— А-а-а-а… — прошептала Ритка, — Вот это да! — и она взяла пакет и вручила его ребенку. — Подарок тебе от белочки, — тут же сфантазировала Ритка, увидев белку с пушистым хвостом на соседней сосне.

— А зайчик? — прошептал Илюша, нерешительно хрустя цветастым целлофаном, словно бы до сих пор не веря в его реальность.

— Какой зайчик? — спросила Ритка, заглянув ему в лицо.

— Зайчик…

— Что… зайчик?

— Ну… А зайчик разве не принес?

— Зайчик понес подарок другому мальчику. А тебе вот белочка принесла. Что нужно сказать?

— Спасибо… — засмущавшись, прошептал мальчик.

— Все. Я уже подмерзаю, пойдем домой, — она выпрямилась и взяла его за руку. — Джесси! Фу! Пойдем! Пошли домой!

Как только они зашли в квартиру, мальчик тут же несколько раз пролез под елкой.

— Опять нету… — грустно сказал он.

— Все подарки ищешь? — спросила Ритка. — Я же сказала — Дед Мороз положит в новый год!

— Сегодня новый год!

— Новый год будет ночью, в двенадцать часов. Вот, смотри на часы. И хватит ползать по полу, хватит собирать пыль! Кстати — включи робота.

Мальчик нажал на кнопку, и круглый робот-пылесос с шумом заскользил по полу. Кошка прыгнула на подоконник и выпучила глаза.

Проснулся заспанный Вова.

— Привет, дорогая, — зевнул он, схватив проходящую мимо Ритку за задницу.

— Привет, дорогой, я там список составила, съездишь в магазин?

— И я поеду! — подскочил мальчик.

Вова, зевая, прошел в туалет.

— Я тут подумала, — начала Ритка. — Я не хочу ничего готовить. В том году я все готовила-готовила, устала, заболела, и весь новый год насмарку. В этот раз я просто закажу суши, вы же не против?

— Я не против! — согласился мальчик, залезая на кожаное кресло с ногами и включая мультики по телевизору.

— А ты? — обратилась Ритка к Вове.

— А… — зевнул Вова, наливая себе кофе с молоком. Он тоже был не против.

— Ну вот и хорошо. Я список составила, вы езжайте в магазин, а я останусь ждать курьера с заказом.

За ночь опять выпал пушистый снег. Градусник показывал обычные минус двадцать четыре, но из-за почти стопроцентной влажности казалось, что на улице мороз под сорок.

Пока прогревался мотор у двадцатилетнего Прадо, Вова с сыном очищали машину от невесомого снега.

— Когда машину-то новую купишь? — спросила Ритка.

— Много ты понимаешь, женщина! Я тебя колготки покупать не учу, а ты меня машины покупать не учи! Эта машина — зверь! Классика! У нее и кузов, и движок — все вечное, ей новые эти консервные банки и в подметки не годятся!

— Ой все-все-все! — развернувшись уходить, махнула рукой Ритка. — Вы список взяли? Не забыли?

Но список они не забыли.

В округе было два больших гипермаркета: один — Питерский и другой — местный. Сначала они хотели ехать в Питерский, но тут же уперлись в хвост гигантской пробки.

— Ну че встали, мурзики? — нахмурился Вова. — Рожаться-то будем сёдня или как?

Но пробка стояла не двигаясь. Где-то там через несколько километров на перекрестке, такси въехало в трамвай, и все встало.

— Не будем ждать, да?

— Поехали туда, к часовне.

Не доезжая метров пять до светофора, Вова развернулся через две сплошные и умчался.

Когда они выходили на парковке гипермаркета, облака разошлись и показалось солнце.

— Прояснивается, — сказал Вова, глядя в небо. — Это к морозу. Ты список взял, мурзик?

— Вот.

— Дай-ка. Колбаса, ветчина, майонез, минералка… Возьми ручку, будешь вычеркивать что уже взяли.

Он посадил сына в тележку, и они долго колесили по лабиринтам гипермаркета.

Закупившись, они вернулись в машину, и Вова напился минералки.

Тут мимо них прошел мужчина в высоких женских сапогах на шпильках и коротенькой манерной шубке.

Они молча проводили его глазами.

— Папа! Па. Па! А это гей?

— Еще какой! — выпивая всю воду, икнул Вова. — Стоп! А откуда ты знаешь это слово?

— Тетя Света сказала. Она сказала: «Геи — это мужчины, которые ведут себя как женщины.» А у этого дяденьки сапоги как у нашей мамы, на палочках.

— Шпильки они называются. И вообще — ты еще слишком мал, чтобы думать о геях.

— Почему?

— В твоем возрасте нужно думать об конфетах и мультиках. А в этих геях на шпильках нет ничего хорошего?

— Почему нет ничего хорошего?

— Ну, а чё он в мороз ходит в тонкой обуви? Ноги замерзнут, он заболеет — и капец.

— Украл женские сапоги и носит, — вдруг вставил мальчик.

Вова расхохотался, и, видя реакцию отца, Илюша засмеялся тоже.

— Поедем-ка заправимся!

Заправка оказалась приятно пустой. Тут не было заправщиков, и Вова сам пошел расплачиваться. Возле домика с оператором на углу стояла картонная коробка из-под бананов, в которой притихли четверо щенят. Пушистые и немного грязные, они жались друг к другу, спасаясь от холода.