Слепая надежда

— Завтра с утра будем производить смену меток. Для императора это процесс... тяжелый и неприятный. Ауру Ноэлии на всякий случай нужно будет закрыть.

— Зачем?

— На всякий случай, — отвечает эр с нажимом и некоторым раздражением. — Слепые по очереди будут дежурить. Желательно, чтобы она меньше передвигалась по дворцу... но говорить ей ничего не нужно. По крайней мере, пока сами не разберемся.

— Что это за... дым? — рискую спросить, но расположенность эра Рамара отвечать, похоже, уже исчерпана.

— Тебя разве не учили: все, что тебе нужно знать, расскажут? — вместо него отзывается командир.

— Простите, эр.

Рамар поднимается с кресла, направляется к дивану и почти исчезает в белом омаа Мирия. «Дым» редеет, собирается туда же. Похоже, он как-то связан с императором.

— На сегодня ты свободен, Дарсаль, — доносится голос верховного атаурвана.

— Спасибо, — поднимаюсь, пытаюсь сообразить, что именно рассказать Ноэлии. Или лучше пока ничего не говорить. Она только-только начала обретать уверенность.

— Передай императрице, что я скоро буду, — сообщает император. Склоняю голову. Передам, куда же я денусь. Непроизвольно ощупываю темноту за окном. Почти ночь. Только спать совсем не хочется.

Выхожу, привычно сверяюсь с императорскими метками. Что с ними не так, зачем менять? Императрица в своих покоях, вместе с Пени и Гарием. Машинально отмечаю разноцветные пятна Анги где-то в ближайших комнатах и — далеко — отзеркаливающую ауру Теры. Насколько хватает моего омаа, все без изменений. Почти хочется съездить к наставникам в Астар. Было время, когда они отвечали на каждый вопрос. Хотя, на эти едва ли ответят. К сожалению.

— Ну что? — Ноэлия бросается навстречу. Обменявшись со мной знаками, Гарий тихо уходит. Моя порция ждет. Надо же.

— К вам император идет, — отвечаю. По-моему, девочка не готова совсем. Даже не переоделась после турнира, если омаа мне не изменяет.

— Ой, тогда не буду мешать, — спешит Пени к двери. Со стороны Ноэлии не то недовольство, не то уныние. Проносится множество вопросов, но вместо этого кивает.

— Ты голоден? Поешь, Дарсаль.

— Спасибо, моя госпожа.

— И... я пойду, приготовлюсь.

— Конечно, моя госпожа.

Жду, по-моему, хочет еще что-то спросить. Но лишь отворачивается. Уйдет же... Привычку задавать вопросы вместо того, чтобы дожидаться разрешения, появившуюся за проведенное вместе время, подстегивает выжигающее кипение омаа. Не хочу находиться здесь, когда он появится.

— Я вам не нужен сегодня? — спрашиваю. Застывает на миг, волна по ауре, быстро возвращающаяся к синему.

— Мы же давно договорились, Дарсаль. Если тебе куда-то понадобится, всегда иди.

Останавливается, легкий отпечаток профиля. Словно ждет. Я же не могу уйти, не предупредив. Но, кажется, я это уже говорил.

— Спасибо, моя госпожа.

Четкий след кивка. Удаляется.

Беру остывшую порцию. Переодеваюсь, перекусываю. Жду, не понадоблюсь ли императору. Но нет, пожелания жены исполняет и Стражей больше не зовет.

Ноэлия

— Вижу, ты осмелела, — улыбается муж, вызывая желание сбежать из кровати. — Может, во всем остальном тоже осмелеешь? Разнообразим нашу семейную жизнь?

Теряюсь, смущаюсь. Не хочу я ничего разнообразить! Вот омаа бы... но его у тебя нет. Ох, не думай об этом! И о том, где сейчас Дарсаль. И с кем...

— Стараюсь, — улыбаюсь.

— Старайся лучше, — шепчет, притягивает меня к себе. Целует. Приятный чуть терпкий запах с примесью не то дыма, не то древесной коры...

Да что со мной не так? Почему красивый, богатый мужчина, император, мой муж ничего не вызывает ни в душе, ни в теле? Я ведь когда его впервые увидела — сердце из груди выскакивало и ноги подкашивались, прямо как в книжках да кино! Пытается ведь, а я... только и мысли о том, куда пошел Дарсаль. А еще о случившемся на состязаниях.

— Что произошло на стадионе? — спрашиваю шепотом.

— Ноэлия, — устало вздыхает Иллариандр. — Не о том думаешь.

— Просто... переживаю. Ты... так быстро ушел, Дарсаль тоже ничего не сказал.

— Я безумно устал. А завтра непростой день.

Едва не срывается вопрос, зачем так себя мучить, отдыхал бы. И мне бы дал. Прикусываю губу, чтобы нервно не хихикнуть. Обидится еще. И про Пени хочу сказать, но не рискую.

Император начинает умелые ласки, которые, наверное, должны хоть что-то во мне разжечь. Ну хоть какое-то желание!

И оно появляется, но вместе с ним откуда-то выступает высокая мрачная фигура, неожиданная скупая улыбка, которая вдруг становится ярче и желаннее всех обаятельных ямочек, вместе взятых! Напряженные руки, светящийся в глубине парка силуэт. Огонь, рвущийся из глаз. Струйки омаа, слетающие с губ.

И с ужасом понимаю, что император вполне мог бы добиться своего и остаться довольным, если бы я не боялась за эмоции. За то, что Стражи увидят их направленность, что сам Дарсаль почувствует... Это ведь осложнит наши отношения, а то и окажется поводом отобрать его у меня?

Лежала бы... представляла, игнорируя слухи, которые ходят о Слепых, и притворялась бы для себя, что рядом со мной совсем другой мужчина. Тот, кто заслонил от робота, кто успокаивал ночами и так особенно целовал, обтекая теплым омаа.

А приходится открывать глаза, смотреть на разгоряченного императора и убеждать нас обоих — и всех наблюдающих Стражей — будто хочу именно его. И ждать, когда же все закончится, притворяясь счастливой не только на лице, но и в эмоциях. Желать мужу спокойной ночи, размышлять, не пора ли использовать один из тестов, которых я набрала с лихвой. Бояться той отчужденности, которая поселилась между мной и Дарсалем, и тут же порываться выскочить из ванны, потому что просто безумно хочется к нему. Расспросить. Хотя бы. Уж он-то не скажет, что время или место не подходящее. Разве только... что император запретил рассказывать.

Пусть он будет у себя, пожалуйста. Мне так о многом нужно поговорить. И так невыносимо думать, что он следует пожеланию своего господина «завести женщину». Не хочу!

Домываюсь поскорее, жду, что будет как в первый раз стоять... Как же он на меня тогда смотрел... Какая же пустота, оказывается, когда его нет. Глажу Пусю, хожу по комнатам, все боюсь, не вернется ли муж, все пытаюсь контролировать эмоции. Не выдерживаю, захожу к Дарсалю. Тихо. Обхожу комнаты, как-то здесь... уютно, пожалуй. Словно пронизано чем-то родным. Но пусто. Решаюсь зайти в спальню, вспоминая сегодняшнее происшествие на арене. Так надеюсь, что просто устал и спит... понимая, это лишь пустые надежды. Конечно, ушел, иначе зачем бы отпрашивался.

Сажусь на кровать. В глубине души нарастают слезы, душат, клубятся, выдираются на поверхность. Не могу их сдержать, только и уповаю, что изоляция надежная. Все порываюсь мысленно позвать, ну может он снова у командира... как тогда, в той далекой прошлой жизни. И безумно боюсь узнать, что нет, застать с кем-нибудь... кто подойдет на роль, обозначенную императором. А я для него и раньше была лишь невестой повелителя, а сейчас вообще, наверное, исключительно обязанность. От которой хочется сбежать... к кому-нибудь.

Падаю на подушку, кажется, все скопившееся напряжение вырывается из глубины души. В последний раз я так рыдала еще дома, в машине. Боже, как же мне не хватает его груди и коленей!

Дарсаль

Та же девушка нашлась легко. Правда, сегодня в ее ауре преобладают серо-багряные тона. Но все равно больше синего, чем у остальных. Больше многих. Может...

Так и представляю: «Ничего другого от тебя не ожидал, Дарсаль, только шлюху и способен притащить во дворец»... Слегка встряхиваю головой, еще раз просматриваю ауру. Даже не знаю, как девчонка выглядит. Не хочу знать. Специально не смотрел.

Четкая усмешка, предвкушение оплаты. И перетерпеть-то совсем немного надо. Усмехаюсь в ответ. Пугается, отступает. Вот так лучше.

— Готова? — спрашиваю.

— Всегда, господин, — отвечает кокетливо, разворачивается к лестнице. У Бесстыжей Палми все правильно устроено, с расчетом на нас — проницаемо и удобно. Даже скудная изоляция имеется: на случай, если в соседней комнате другой Слепой окажется, мешать друг другу не будем.