Дорогами Фьелланда

— Мда, симпатичнее он от этого не стал, — пошутил Кайтон.

— Зачем ты к нему полезла! — прошипел кьяри Эринне.

— Ох, прости! Но он так похож на…

— На стража Башни. Я тоже так подумал. Однако, если маги Серентиса как-то сумели подчинить себе камнелюдов в Пустыне, то воспитанием этих тварей явно никто не занимался.

Положение было не ахти. Люди были куда проворнее каменных громил, но убежать от них по склону горы, где в произвольном порядке чередовались обрывы, завалы и трещины, нечего было и думать. Тропу на горном хребте перегораживала толпа карликов. Напуганные свершившимся святотатством, они сбились в кучу и перешептывались, показывая пальцами на Аларика. Тролль-демоноборец, метнув в кьяри еще пару валунов, разъярился пуще прежнего и теперь пытался просто схватить его каменной лапищей. Второй тролль подбирался с другой стороны. Единственным путем отступления была пещера.

— Делать нечего! — воскликнул Кайтон. — В пещеру! Дик! Скорее!

Они поспешили уйти подальше от входа, но быстро убедились, что их никто не преследовал. Стоило им пересечь порог — и все звуки, как и дневной свет, оборвались, иссякли. Они снова оказались заперты в тишине и темноте. Это живо напомнило Эринне прошлый раз, когда стаббиты затащили их в гору. Мелькнула страшная мысль — а вдруг она умерла в ту ночь на болоте, попала в ледяной сьергский ад и теперь обречена вечно скитаться из одной отвратительной пещеры в другую. Кто-то, невидимый в темноте, осторожно взял ее за руку. «Аларик!» Сердце Эринны узнало его раньше, чем успел подключиться растерянный разум. Он сжал ее пальцы — и темнота пещеры словно отступила, растеряв большую часть своей жути.

Глава 29

С появлением сьергов Старое городище ожило, как проснувшийся по весне муравейник. Уже сутки здесь не гасли костры и кипела бурная деятельность: снаряжали двух храбрецов, готовых встретиться с духами в Дивьей пещере. Сьерги были уверены, что эту пещеру облюбовал для себя Харги, устроив в ней ворота в свое ледяное подземное царство. А как известно, в землях Харги все живое оборачивается своей противоположностью: небо там как туман, а земля — как пар, и все, что здесь здорово и прочно — там становится болезнью и гнилью. Поэтому Болдра с Ларсом обрядили в ветхие рваные рубахи, которые, по понятиям сьергов, в Дивьей пещере должны были заменить самый крепкий доспех. Эти лохмотья были украшены рунами, специально предназначенными, чтобы спрятать живых людей от зоркого глаза Харги.

С раннего утра по площадке перед Пещерой металась уйма народу. Ларса с Болдром выпроваживали в мир мертвых очень обстоятельно, не торопясь. Их окурили дымом священного боярышника (Болдр при этом звучно расчихался), сотню раз напомнили, что с собой нельзя брать никакого оружия и живого огня; сунули каждому в руку по тусклой лампе из «калста» — рыхлого, пористого камня, который за огромную цену выменивали у стаббитов. Он обладал свойством светиться в темноте. Наконец, спев им напоследок несколько заунывных песен, и окурив еще разок дымом на всякий случай, шаманы подвели обоих вождей к черневшему в горе отверстию пещеры.

Болдр старался держаться независимо, хотя здешние ритуалы производили гнетущее впечатление. Темный зев пещеры вдруг показался ему дырой в горнило, в недра подземного ада, откуда изливалась холодная, чужая сила. Казалось, сделай шаг — и она захлестнет тебя, смоет, растворит в себе. Якобы оправляя рубаху, Болдр украдкой стиснул камешек, висевший на шнурке на шее, который получил от Эштона. Все суеверные страхи — к демонам. Нужно сосредоточиться. Каждый шаг в этом вонючем каменном мешке станет для него ступенью на пути к Серебряному трону.

Пещера встретила их ледяным холодом и приглушенными звуками, от которых кровь стыла в жилах. Калстовые лампы, засветившись мягким зеленоватым светом, выхватывали из темноты отдельные куски: странные рисунки, нацарапанные на стенах, кучку высохших костей у подножия каменного идола, метущиеяся тени под потолком. Болдр споткнулся, чуть не выронил лампу и решил теперь смотреть только под ноги. Пещера не могла похвастать ровностью пола.

Когда первый подземный зал остался позади, темнота еще больше сгустилась. Где-то недалеко шумела река. Болдр поднял лампу повыше: калст позволял осветить лишь маленькое пространство, не дальше длины меча. Поэтому стена, выросшая перед ними, оказалась для него неожиданностью. Присмотревшись, он понял, что в ней имеется множество проходов. Они бесстрастно смотрели черными провалами на двух пришельцев. В отличие от Болдра, Ларс не казался удивленным.

— Разделимся, — предложил он. — С духами надлежит разговаривать один на один.

Болдр с готовностью согласился. Он выбрал коридор справа, вход в который был наполовину завален огромной кучей камней. Ларс без возражений исчез в другой расселине.

Коридор, в которой он ступил, показался Болдру огромной каменной глоткой. Ледяные сосульки, свисавшие с потолка, были похожи на обломки зубов хтонического чудовища. К счастью, долго ему здесь бродить не придется. Потоптавшись немного для виду, Болдр прокрался к выходу и присмотрел себе укрытие за грудой камней, защищенное нависающим гребнем скалы. Оставил там лампу. Потом сорвал с шеи подаренный Эштоном камень и зашвырнул в коридор, а сам метнулся в безопасное место.

Раздался грохот, который сотряс стены, эхом прокатился по пещере и по Болдровым нервам. Он не ожидал от амулета такой мощи! Маги могли вызывать огонь, но обычно их сила, заключенная в волшебные предметы, значительно слабела. С потолка пещеры сорвались несколько сосулек, разбились вдребезги, хрустальные осколки разлетелись по всему полу. К счастью, крыша его убежища была достаточно надежной. Болдр позволил себе помечтать, как одна из таких сосулек вонзается в череп Ларса, но вообще-то он не слишком обольщался.

Отодвинувшись подальше в тень и замотав лампу подаренной рубахой, Болдр застыл в ожидании. Долго ждать не пришлось: прозвучало эхо осторожных шагов, заплясали по камням зеленоватые тени. Кто-то прошел совсем рядом. Остановился, хмыкнул. Пробормотал: «Пусть все будет по воле Харги».

Сидя тихо, стараясь даже не дышать, принц не мог удержаться от усмешки. Значит, по воле Харги, да? Что ж, потом они вместе с северным демоном посмеются над легковерным сьергом. Он подождал еще немного. Затем выбрался из укрытия и осторожно двинулся следом, стараясь не шуметь и не упустить из виду колеблющийся слабый огонек.

Эринна зябко повела плечами. Тяжелое, ледяное дыхание земли вымораживало душу. Они уже долго брели под землей и, казалось, чем дальше забирались вглубь горы, тем холоднее она становилась. Аларик не хотел зажигать света, чтобы не привлечь чьего-то ненужного внимания. Хищников им пока не встретилось, хотя постоянно мерещилось чье-то скользкое присутствие, и иногда из темноты доносились странные шорохи и вздохи, заставлявшие их замирать на месте. Шли ощупью, придерживаясь правой стены и осторожно пробуя дорогу, на которой в изобилии валялись колючие осколки камней, а иногда попадались трещины — к счастью, шириной не больше шага. Пахло здесь, как в погребе; стена на ощупь была ледяной и влажной.

До бугристого потолка можно было дотянуться рукой. Время от времени слышались приглушенные проклятия Большого Дика, задевавшего головой каменный свод. Спустя много-много шагов и два привала непроницаемая темнота вокруг стала более просторной, а потолок резко ушел вверх. Аларик не выдержал, зажег «светляк» — и тот, трепеща, поднялся в воздух, слабо осветив ледяные потеки на стенах, ледяные столбы, вздымавшиеся справа и слева, острые сосульки, свисавшие с потолка. И камни, и стены были покрыты игольчатой ледяной пылью. Эта изморозь заиграла, заискрилась в неверном свете магического огня, рассыпая по стенам тысячи блесток. «Светляк» поднялся еще выше и тени, отбрасываемые им на стены, причудливо задвигались, рисуя то чьи-то страшные рыла, то хищно выгнувшихся невиданных тварей. Завидев их, Бьорн шумно втянул в себя воздух.