Дорогами Фьелланда

Дверь распахнулась как от удара, и на миг глазам короля предстала часть передней комнаты, выглядевшая так, словно по ней прошелся вихрь, начиненный острыми лезвиями. Затем через порог шагнули три человека: Черный Хемминг, эрл Бьорн и… принц Болдр. Ольгерд это предвидел, но до последнего отказывался верить. А ведь Магнус его предупреждал! Холодная ярость плеснула в виски, на миг затуманив зрение. Предатель, щенок паршивый! Болдр был ребенком его любимой погибшей сестры, Ольгерд вырастил его, как собственного сына, а тот?! Чтобы сохранить хладнокровие, король пересчитал пальцами насечки на рукояти меча. Помогло слабо.

Мелькнула мысль, что раз эти трое смогли пройти сюда, значит, Аларик скорее всего мертв. Жаль. Но что поделаешь, в игре за трон всегда приходится чем-то жертвовать. Людьми, деньгами, временем… Доверием.

— Полагаю, ты знаешь, зачем мы здесь, — начал Болдр.

Ольгерд, поигрывая пером, изобразил вежливое внимание.

— Большинство именитых людей Фьелланда согласились, что ты больше не можешь быть нашим королем…

«А несогласным быстро заткнули рот самым радикальным образом», — подумал Ольгерд.

— …подпиши это, и тебе сохранят жизнь, — Болдр достал из отворота камзола свиток, протянул королю.

Проклятый свиток скручивался и скользил в пальцах, как шкура змеи. От него за лигу несло кровью и предательством. Но сам Акт отречения был составлен очень грамотно, чувствовалась рука опытного законника. Хотя законы Фьелланда не предусматривали процедуры отречения короля от престола. Как-то не было прецедентов.

Впрочем, содержание документа Ольгерда не слишком заботило. Сейчас главным было — выиграть время. Он обмакнул перо в чернильницу и вдруг замер. Чернила были черными. Как же он не проверил?!

— Нам известно, что Винсэ здесь не только живописью занимался, — осклабился Болдр, блеснув волчьими глазами. — Исчезающие чернила, надо же. Очень изобретательно. Как видишь, мы заменили их своими на всякий случай.

Принц просто-таки лучился от проявленной предусмотрительности.

— Я должен внимательно изучить документ, прежде чем подписать его, — сказал король, отложив перо в сторону. Под его взглядом оба мятежных эрла сделали маленький шажок назад.

— Хорошо, — легко согласился Болдр. — Но обдумывать его ты будешь здесь. И в следующий раз мы захватим с собой леди Олвен, вдруг она нам поможет.

«Сволочь!» — ярость плеснула Ольгерду в голову. Вместе с тем он против воли восхитился расчетливостью племянника. А как блефует, щенок! Если бы Ольгерд не был точно уверен в успешном бегстве королевы, непременно бы поверил. Отъезд Олвен сумел выследить только один паж, который часто крутился рядом с Болдром. Труп мальчишки с порванным горлом эрл Сигрейв и двое стражников потом тихо вывезли из крепости, чтобы избежать лишнего шума. Пострадавший от отравы Пушок все еще был очень зол и крайне нервно реагировал на любого, посмевшего приблизиться к его хозяйке.

— Надеюсь, вы не причините королеве никакого беспокойства, — нахмурился Ольгерд, пытаясь скрыть рвущееся изнутри бешенство и от души надеясь, что его лицо сейчас выражает достаточную степень обеспокоенности.

— Это будет зависеть от тебя, дядя, — надменно ответил Болдр, отворачиваясь к двери. Вовремя он решил закончить свой визит. Еще немного — и Ольгерд бы не сдержался.

Он терпеливо дождался, пока за дверью не стихнут шаги троих наглецов, достойных того, чтобы украсить собой самый глубокий и вонючий подвал в Лостере. О, они даже не забыли выставить караул. Ну и пусть. Король быстро рассовал по карманам нужные бумаги, как можно тише перетащил сундук, стоявший у стены, в другой угол, отодвинул гобелен и нащупал маленький рычажок.

Винсэ в Айстаде действительно не терял времени зря. В частности, он успел соорудить хитроумный замок для потайной двери, ведущей в старый подземный ход, который Ольгерд приказал заблаговременно расчистить. Ход этот выводил почти к самой крепостной стене недалеко от северных городских ворот. Плохо, что сейчас в том районе наверняка толпились десятки Болдровых рыцарей, но и на этот случай король кое-что предусмотрел.

Ивейн немало был наслышан о разгульных празднествах Майской ночи, однако действительность превзошла его самые смелые ожидания. Сначала его захватило факельное шествие и протащило за собой пару кварталов, потом закружил танец на главной площади. Выбравшись из веселой кучи-малы, Ивейн вдруг увидел, как группа вооруженных разбойников преспокойно грабит чей-то дом. «Мощно развлекаются северяне!» — изумился он и решил на всякий случай избегать больших скоплений народа. Он медленно шел в сторону крепости, размышляя о ее неприступной страже и неуловимом мастере Винсэ, которого рекомендовала Линн. Подумалось: вдруг в эту ночь стражники будут добрее к случайному гонцу и помогут ему в поисках брата?

Воспрянув духом, Ивейн направился в обход длинной крепостной стены и чуть не столкнулся со странной процессией: двое носильщиков тащили закрытый паланкин, их сопровождали четверо всадников. Вид этих молчаливых, сосредоточенных людей составлял необычный контраст с царящим вокруг безмятежным бедламом. Носильщики спешили изо всех сил, и всего два факела освещали им путь. Замыкал процессию маленький всадник на серебристо-сером коне, стройный и ладно сложенный. По его темному плащу струились длинные белые волосы. Сердце Ивейна вдруг совершило кульбит, а потом заколотилось с утроенной силой. Он мог бы поклясться, что узнал эту гордую посадку.

Впереди послышался грохот копыт по брусчатке, и навстречу кавалькаде из-за поворота вылетел еще один рыцарь:

— К северным воротам нельзя! Дорога перекрыта! Там эрл Магнус со своими головорезами!

Светловолосая красавица в темном плаще выругалась приятным голосом:

— Тролль его побери! Он нас опередил!

Ивейн понятия не имел, о чем они спорят, но понял, что его леди попала в переделку. Сзади тоже послышался шум, и на дорогу вывалились четверо воинов в серо-красных камзолах. Стража короля Ольгерда!

— Ты, дочь змеи… — выругался первый стражник, который, вероятно, был у них главным.

— Бегите! — крикнул один из спутников северянки, пришпорив коня навстречу нежданному врагу.

Паланкин, сопровождаемый девушкой и еще одним всадником, рванулся прочь, а позади них в темноте схлестнулись мечи. Драка Ивейна не интересовала, он со всех ног бросился за ускользающей красавицей. В темноте и запутанном лабиринте чужих улиц потерять их было легче легкого. Ивейну помог случай: вылетев из очередного переулка и отчаянно крутя головой, он вдруг увидел стоявший на дороге знакомый паланкин, занавеси в котором ходили ходуном, будто там ворочалось какое-то огромное существо. Рядом светловолосая северянка горячо шепталась с последним оставшимся спутником. Разговор шел на повышенных тонах:

— …Не должна была очнуться! — горячился тот.

— …род Феникса… слабо действует… — до Ивейна долетело лишь несколько слов, но в голосе красавицы ему послышались виноватые нотки.

В этот момент шепчущуюся парочку снова прервали: откуда-то из темноты возник тот самый разгневанный рыцарь в серо-красном камзоле. Он был без шлема и тяжело дышал, лицо его в свете факелов блестело от пота, мокрые волосы прилипли к щекам. Но меч в его руке выглядел достаточно убедительно, и вообще вид у него был очень грозный.

— Эрл Сигрейв! — с досадой воскликнула девушка, потом обернулась к своему спутнику и быстро проговорила:

— Вези ее в Зеленый дом! Только проверь, что там никого!

Сама она, прикусив губу, храбро вытащила кинжал и развернула коня.

«С кинжальчиком — против этого громилы?!» — ужаснулся Ивейн про себя. Тело его будто само собой очнулось и выступило на сцену, скудно освещенную ночным небом Айстада и отблесками далеких майских костров. Его появление, кажется, одинаково удивило обоих противников, однако серо-красный рыцарь не растерялся и бросился на него с мечом, целясь одновременно в ноги и в голову.