Страница 17 из 18
– Как думаешь, шар жил здесь? – присела я к Нис. Кошка потерлась ухом об ладонь. – Вот и я не знаю.
Спускаясь к Инфору, я практически пожалела об идее отметить места камней на живой карте мира.
– Долго еще?
– Могу закончить хоть сейчас. Мне это не нужно.
Я помотала головой: продолжай. Но как можно так долго заниматься чем-то одним? Как можно зависнуть над перилами и монотонно наносить обозначения, сохраняя, выбирая цвета оригинала и комментируя их голосом?
Вздохнув, я вышла на улицу. Жарившее солнышко сложно было назвать ласковым. Погревшись, я вернулась в башню и снова принялась наблюдать за магом.
– Красные – залежи твердого природного креацина.
Я удивленно вскинула брови: серьезно, что ли? Прямо вот так, на карте обозначены залежи креацина? Я пожалела, что мы не перенесли отметки раньше, когда только нашли этот «глобус». Он беднел на камни с каждым днем.
– Розовые – области… в которых воздух обогащен разреженным креацином. Все.
– Сколько цветов всего? – я потянулась к шару и зашипела. Кажется, порез на спине от такого оптимистичного движения разошелся.
– Одиннадцать.
Убрав иллюзию, маг подкинул и поймал колечко в кулак. Неужели подобное скучное занятие могло доставить хоть каплю удовольствия? Какой кошмар! Вытянув кулак, он дождался, пока я протяну ладонь. Когда карта оказалась у меня, я довольно улыбнулась:
– Я верну… потом.
Он засмеялся, качая головой.
– Спасибо, – я спрятала колечко в карман. – Достань шар, пожалуйста, сюда.
– Дайан, давай не будем ломать тут ничего. Хотя бы до тех пор, пока еще не все откопали и исследовали.
– Я не собираюсь ничего ломать. Хочу его на второй этаж перенести.
Маг недовольно тряхнул головой, но спорить не стал. Потянувшись к глобусу, он осторожно подкатил его пальцами к себе. Потом загреб подмышку и пошел наверх. Оставив шар в центре, обернулся ко мне.
– Ты когда улыбаешься – совсем другой человек.
– Я не человек. И ты не знаешь меня, чтобы судить о том, какой я настоящий и «другой». Давай не будем переходить на темы, касающиеся моей или любой другой личности, – ответил маг сухо, тут же став самим собой.
Я отвернулась к лестнице, кусая губы:
– Почему с тобой бывает так сложно?
Услышав шорох, обернулась. Инфор присел в проем окна. Отвечать на подобный вопрос он, конечно же, не собирался.
– Тебе волосы смотреть не мешают? Я маму сегодня попрошу подстричь меня. Жарко… Можно и тебя за компанию.
Он отвернул лицо, игнорируя. Не мог отец пообщительнее кого-нибудь подобрать в защитники? Эх…
– Лани освободилась. Пошли.
После горячих целительных ладоней Лани хотелось спать. Я уснула там же, на ее койке в палатке. Еще неделю она уделяла мне час своего перерыва ежедневно. Кашель прошел очень быстро. Остальное тоже не сильно беспокоило. Только порез на спине зарастал неохотно и медленно. Мама смазывала его, удивляясь какой едкой гадостью меня умудрились порезать. Мне было не интересно. Главное – все закончилось.
Хотелось увидеть отца, понять, что с ним все хорошо. О Петире я думать боялась. Да, и не имела права, наверное. Месяц в темноте иссушил какую-то часть меня, сделав плотнее. Я ходила по раскопкам, бродила по большому дворцу и башне, обычным домикам, баням, зданиям, чьего назначения понять не могла. Никому до меня не было дело, кроме родных, Инфора и Нис. Хотелось вырваться, наконец, из-под этого щита и этой пустыни. На континент! Туда, где я могла бы пригодиться. Освободить Инфора, наконец. Все больше мне казалось, что он хочет в Объединенные земли не меньше меня. Его место было там, среди воинов. Нянченье со мной его выводило из себя все больше, и скрывал он это крайне неумело. Но отмашки он ждал только от отца.
Примерно через две недели, когда я пережидала полуденную жару, подремывая на втором этаже присвоенного домика, Инфор поднялся наверх. Я обернулась, взглядом спрашивая, что случилось.
– К тебе гость.
Я поднялась, ожидая продолжения.
– Сама увидишь, – проговорил, спускаясь вниз.
Мы вышли на улицу, вдыхая дрожащий обжигающий воздух. Инфор шел к лагерю, я молча следовала за ним. Нис мельтешила рядом. Когда мы миновали центральную палатку и начали подниматься, я вскинула брови. Через несколько минут, преодолев подъем, я увидела фигуру за щитом. Сзади нее чуть правее розовела колба цинна. Когда мы остановились в нескольких метрах по нашу сторону щита, гость скинул глубокий капюшон своего выцветшего, когда-то коричневого балахона. Я отступила, напряженно разглядывая харена. Перед нами стоял псионик, обменявший мою жизнь на свою, когда я позвала Нис.
«Ты сдержала обещание, дочь босяка».
– Мне все равно, зачем ты пришел! – крикнула я ему, – но если хочешь пообщаться, говори голосом!
«Я хочу предложить тебе…» – продолжал он. Развернувшись, я пошла к лагерю. Зачем добровольно слушать человека, даже не уважающего меня? Не я же пришла к тебе что-то предлагать…
– Дайан! – крикнул он низким хриплым голосом. Я обернулась, склоняя голову. – Меня зовут Хермен Тесх. Я псионик второй ступени. Контролер, координатор и телекенетик.
Я пошла обратно к человеку за щитом.
– Я служил кону Эсор Хату тридцать лет.
Я обернулась к Инфору, задаваясь вопросом, а не полукровка ли этот меднолицый гость. Маг отрицательно качнул головой.
– Наверно, мне стоит попросить у тебя прощения за то, что я лишила тебя хозяина, – усмехнулась я.
– Все мы кому-нибудь или чему-нибудь служим. И ты, и я, и твой черный пес, не умевший даже укусить нас.
Я покосилась на Инфора. Тронула ли его последняя реплика Хермена Тесха, по выражению лица понять было невозможно.
– Что ты хочешь?
– Служить тому, кто оказался сильнее человека, которого я уважал. Ты глупая баба, но за тобой пошел киф…
– Какая неприкрытая лесть! Глупая баба! Спасибо, псионик. Если это все, зачем ты подверг свою шкуру опасности, прилетев сюда, можешь отправляться назад.
– Я не буду предлагать дважды. Он не сможет защитить тебя, если кто-то вроде меня решит убить тебя. Мне же достаточно знать, что я служу единственному в мире человеку, кого киф посчитал достойной своего внимания.
– Тесх, ты мог предупредить своего хозяина, но предпочел выкупить лишь свою жизнь. Чего стоит такая служба? Даже я – глупая баба – понимаю, что тебе нужно всего лишь пройти за щит.
– Как скажешь, – кивнул он, надевая капюшон и отворачиваясь.
Я посмотрела на Инфора. Он стоял, ожидая молча и безучастно.
– Тесх! – крикнула я в удаляющуюся спину. Псионик обернулся. – Я приму тебя, если ты подтвердишь свои слова делом.
Псионик подошел обратно.
– Найди и приведи ко мне тех, кто пытался убить моего отца и тех, кто приказал им это сделать.
– Хорошо.
Псионик пошел к цинну. Я удивленно посмотрела на Инфора.
– Что ты об этом думаешь?
– Думаю, что люди, смявшие цинн, превратив перед этим мозги находившихся внутри в состояние близкое к каше, будут очень рады новому развлечению в виде этого… излишне уверенного в себе… харена…
Я подавила улыбку, видя как тяжело ему подбирать слова. Сам псионик выразился бы менее мягко.
– Зачем он вообще пришел? Неужели думал, что мы впустим его за щит? – я пошла вниз к лагерю.
– А ему деваться некуда. Скорее всего, он единственный, кто выжил. Никто не знает, что на самом деле произошло в доме кона. Вулкан похоронил все следы. Харенхеш – это не Объединенные земли. Там правят дома. То, что он жив – доказательство его предательства или трусости, что по сути одно и то же. Ему там больше места нет. Ни один уважающий дом не пустит его на порог.
– Ну, а я при чем?
– Думаю, если бы город раскапывали харены, у них возникало бы меньше вопросов по поводу находок. Не знаю, стоит ли верить, но, похоже, для него имеет значение, что Нис к тебе прикипела.
– Я не верю ему.
– Ему никто не верит. Потому и выхода у него не было, кроме как согласится на твое предложение.