Страница 2 из 8
– Гостиницу? – снова удивленный взгляд.
– Отель! – пояснила я.
– Вы, Маргарет, будете жить рядом с офисом.
– Близко – это хорошо, – одобрила я.
– Близок локоть, да не укусишь! – с радостной улыбкой выдал датчанин.
«Ни к селу, ни к городу!» – чуть не парировала я, но вовремя остановилась. Не надо губить прекрасные порывы. Человек изучает наш язык, нашу культуру, наши поговорки. Что может быть лучше! Многие наши молодые соотечественники понятия не имеют о поговорках и пословицах. Даже цитаты из старых советских фильмов для них темный лес. А тут иностранец и русские пословицы!
Парень явно взбодрился, и смотрел на пейзаж уже не так хмуро. За окном мелькали аккуратные, словно кукольные домики, ровные ухоженные поля, на которых уже Что-то зеленело. В нашей стране только сошел грязный снег и поля были похожи на черное месиво.
А вдалеке синела полоска моря, над ним кружились огромные чайки и Где-то там сидела на своем камне несчастная Русалочка. Даже сейчас, вспомнив любимую сказку, у меня защипало в носу, а в детстве я каждый раз, словно мазохистка, заставляла взрослых снова и снова читать мне о влюбленной русалочке, которая ради своего принца пожертвовала всем и ничего не получила взамен. Я каждый раз рыдала и строила планы, как помочь бедной девушке. И однажды, мама сказала мне, что Русалочка так сильно любила своего принца, что эта любовь была как подарок. Не многим в этом мире даровано такое сильное чувство, и жалеть ее не надо. Тогда я маму не поняла, но рыдать перестала.
Вскоре дома стали больше начинался Копенгаген. Но все равно это было похоже на яркие декорации к фильму. Удивляюсь, что только один великий сказочник Андерсен родился в такой стране. А, может, во времена, когда рождались и жили сказочники на земле все было по – другому? Мир был серым и убогим, и миссия сказочников была сделать его лучше и светлее?
Автобус вскоре подкатил к последней остановке, все засуетились и стали выходить со своими чемоданами под моросящий дождик. Я завертела головой в поисках гостиницы, но мой сопровождающий не тронулся с места.
– Сейчас подойдет еще один автобус. Нам надо будет проехать еще немного. Баба с возу, а воз и ныне там! – весело закивал он головой.
«О, Господи! Такого я еще не слышала. Человек объединяет поговорки с баснями Крылова. Это что – новое направление?»
Подошедший автобус был явно других размеров и не предназначался для езды с объемным багажом. Чемодан скрипел и хрустел, каблуки подворачивались, но, ни Олав, ни другие пассажиры мужского пола не сделали попытки помочь. Только одна худенькая девушка с ребенком в сумке – кенгуру, попыталась подтолкнуть мой чемодан.
Вышли мы скоро, такое расстояние можно было с удовольствием пройти пешком, если бы не чемодан и дождик, который усиливался.
Олав свернул в переулок, где стояли одинаковые белые современные дома. От сказочной архитектуры тут не было ничего.
«Ну, ладно, – подумала я. – Сейчас осмотрюсь немного, а потом сама подберу себе гостиницу. Люблю жить в центре, где много людей, туристов, кафе и магазинов. Окраины везде одинаково скучны в любой стране».
– Незваный гость хуже горькой редьки! – радостно приветствовал меня Олав, распахивая двери квартиры.
– Это моя квартира? – пропустила я «приговорку» мимо ушей: то ли обидеть хотел, то ли издевается.
Просторная прихожая, достаточно большая кухня – столовая с угловым диваном, и еще несколько дверей, все белое, чистое, новое.
– Это наша квартира. Здесь живу я, – парень открыл одну из дверей, демонстрируя мне небольшую спальню. – Тут живет Амлет, а здесь твоя комната, Маргрет.
Мне нравилось, как Олав произносит мое имя – Маргрет, я сразу чувствовала себя причастной к королевской семье, вот только мне совсем не улыбалось жить в одной квартире с двумя молодыми горячими датскими парнями. Я уже давно забыла, как живут в коммунальных квартирах.
– За квартиру платит фирма! – показал Олав большой палец.
А я застыла в напряжении, страшась услышать очередную «приговорку». Но на этот раз обошлось без нее.
– Отлично! – выдавила я из себя. Собираясь немедленно заняться поисками приличной гостиницы. Ничего, сама за себя заплачу, не обеднею.
– Если ты готова, то пойдем! – развернулся Олав. – Нас ждут в офисе.
– Я только переоденусь с дороги, – кивнула я.
В такую же небольшую спаленку с узкой кроватью, белым шкафом – пеналом и зеркалом на стене, я вкатила свой чемодан. На широком окне не было никаких занавесок, штор или жалюзи. Все прозрачно и открыто миру.
Достав из чемодана джинсы, кроссовки и трикотажный жакет, слегка помятый, я остановилась в нерешительности: А как можно переодеваться, когда ты как на сцене перед публикой? Напротив, в паре метрах от моего окна располагалось точно такое, незашторенное окно, в котором кто – то мелькал.
Я присела на корточки и принялась стаскивать с себя платье. Трикотаж был плотный, платье сидело на моей фигуре как влитое и оказывало достойное сопротивление моим действиям: «Или ты, Маргрет, вставай, или я, платье, остаюсь, где было»!
Не в силах больше воевать в скрюченном положении, я встала и, зажмурившись, стянула с себя любимое платье, оставшись в одних трусиках. В этот момент, дверь в комнату распахнулась, и на ее пороге возник Олав. Абсолютно спокойно глядя на меня – не смутившись, не извинившись – он попросил меня немного поторопиться:
– Семеро одного не ждут!
– Да, да, я сейчас, – промямлила я, и снова натянула на себя платье.
Метнувшись к чемодану, я вытащила из него русский сувенир – две бутылки водки, потом, подумав пару секунд, засунула одну обратно.
– Я готова!
– Тише едешь – дальше будешь! – огласил Олав.
* * *
Офис действительно находился совсем рядом от моего нового жилища. Мы перешли дорогу, свернули на соседнюю улицу и зашли в белое семиэтажное здание.
Пройдя по пустому коридору, Олав ввел меня с просторную комнату, посреди которой стоял длинный стол с цветными салфетками, пластиковыми стаканами и… бутылкой водки. Семь молодых мужчин с интересом воззрились на меня, улыбаясь. Все они были в джинсах, одинаковых толстовках с надписью фирмы на груди, на ногах простенькие кеды. Только высокий седовласый мужчина, явно главный шеф, был одет в голубую рубашку с запонками и темные брюки. Я в своем черном платье и красных туфлях на одиннадцатисантиметровых каблуках была явно из другой коробки.
– Хеллоу! – растянула я свои губы в дружеской улыбке.
Меня приветствовали хором и аплодисментами, как народную актрису. Я жестом фокусника достала из дамской сумки литровый сувенир, чем вызвала радостное возбуждение.
Олав взялся представлять мне своих коллег, но я пропускала сложные имена датчан мимо ушей, лишь мило улыбаясь. Потом сяду, запишу всех в блокнот и тогда точно запомню. Такой, уж, у меня запоминательный процесс.
Мне торжественно под аплодисменты вручили пакет с точно такой же толстовкой, как на моих датских коллегах.
Седовласый высокий господин, открыл бутылку, налил по три капли в каждый пластиковый стакан и, подняв один, приветствовал меня поднятием руки. Все повторили его жест, выпили, выбросили стаканчики в урну и убрали со стола салфетки.
Складывалось ощущение, что ко мне потеряли интерес, каждый уселся на свое рабочее место и уставился в монитор компьютера. Рядом со мной остался Олав и Седой.
– Мы ждали господина Юрова, – тихим вкрадчивым голосом задал не то вопрос, не то, предъявляя претензию Седой.
– Юрий Михайлович Юров не смог приехать, к сожалению. Но он постарается посетить вас в самое ближайшее время. Он направил меня.
– В каждой бочке затычка! – изрек Олав с улыбкой, и некоторой гордостью, глядя на меня. – Йа, Маргрет?
«И что ему ответить?» – задумалась я.
– Это правильная приговорка?
– Правильная, – вздохнула я. (Но обидная).
Седой пригласил меня в свой кабинет с яркими постерами на стенах, где были изображены пальмы, склоненные над водами океана, дворец Дожей в Венеции, Эйфелева башня и другие мировые ценности человечества, изображениями которых так любят украшать кабинеты в туристических компаниях.