Страница 2 из 13
<p>
Все варианты проверяет Петр — мой водитель. Я его уважаю как сотрудника: молчаливый, пунктуальный, образованный, педантичный. Приезжает в любое время суток куда угодно.</p>
<p>
«Шесть лет работает, а я не знаю, есть ли у него семья» - пришла в голову мысль, по пути в ванну. А не всё ли равно? Это его работа. Человек достаточно взрослый, чтобы правильно расставить приоритет: работа или семья. Я достаточно долго пыталась научиться балансировать на золотой середине. И мне это удается.</p>
<p>
Пятнадцать минут на душ. Я люблю утренние сборы: это время все идет по расписанию, не будет непредвиденных обстоятельств, нет необходимости общаться с кем бы то ни было. Стоя под упругими струями, я засмотрелась на свои коленки. Коленки выдают возраст женщины, а у меня на них и выше синяки: где-то старые, где-то посвежее. Я их стала замечать недавно, еще тогда, когда впервые перестала видеть сны. Не то, чтобы раньше они были яркими, просто некое архивирование событий, пережитых за день. Сейчас же ничего не происходит. Я закрываю глаза и тут же открываю, только уже утром, порой даже более уставшей, чем засыпала. Иногда Андрей в кровати наваливается на меня во сне, а мой уставший мозг быстро не ориентируется, чтобы его с себя сбросить. Тогда я и вовсе встаю разбитой, будто всю ночь на мне отрабатывали удары каратисты-пятилетки. И гимнастика уже не спасает.</p>
<p>
Двадцать пять минут на макияж. Легкий, самый ненавязчивый. Чушь, что внешность не главное. Как раз-таки — это основополагающее любых отношений. Выглядишь презентабельно? Люди к тебе тянутся. При этом умудряешься выглядеть просто? Люди тебе начинают доверять, что очень и очень важно.</p>
<p>
Я вглядываюсь в свое отражение: сегодня синяки под глазами еще темнее, нежели обычно. С серым цветом глаз, который вызывал ассоциацию с тусклым цветом советских подъездов, с волосами цвета пшеницы и с синюшным оттенком лица— смотрится, мягко говоря, не очень. Мне надо в отпуск, может к косметологу. Не имею не единого понятия, как мне вырваться хоть куда-нибудь, но пары дней должно хватить.</p>
<p>
Почти шесть. Топая босиком по огромной кухне, я начала прислушиваться к звукам дома. А прислушаться было к чему: шуршание, топот как будто лапок маленького животного. У меня складывается впечатление, что близнецы притащили какого-то кота или пса, не смотря на строжайший запрет, а теперь прячут у себя в комнатах. У них у каждого по комнате с одним общим балконом. Муж когда-то был против покупки новой квартиры, побольше, чтобы каждому из детей дать личное пространство. До сих пор не понимаю, почему. Баловство? Не думаю, мы в принципе редко с мужем сходились во мнении, когда вопрос становился ребром о воспитании.</p>
<p>
Итак, черный кофе, овсянка, телефон на стол.</p>
<p>
− Поехали! - усмехнулась, увидев первый входящий.</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
− У нас сегодня с ним встреча назначена, что значит вы не можете с ним связаться? - прорычала я в трубку. Петр с удивлением взглянул на меня через зеркало заднего вида. Да, я редко повышаю голос, и здесь повысила скорее для проформы, чем от эмоций.</p>
<p>
Середина рабочей недели — среда — обычно, самый сложный день. Выходные были давно и не скоро еще предвидятся, так что моим подчиненным кажется, что их и вовсе не существует. С утра мой секретарь была на взводе — это по голосу чувствовалось даже через несколько километров, отделяющих нас. Да, может и не её вина, что она не может вызвать Емельянова на важную встречу. Еще целый день впереди. Ужин планировался в пять часов с нашими потенциальными партнерами, где мой топ-менеджер, он же Емельянов, должен в неформальной обстановке озвучить наши показатели за последний квартал. Динамика впечатляет, но нам нужны новые вливания. А для этого нужен Емельянов. Тем более мне лично было бы спокойнее, если бы отчет он предварительно презентовал мне.</p>
<p>
Моя секретарша продолжала что-то вещать в динамик, она, конечно, любила нагнетать обстановку, но сейчас палку перегибала, что несколько начало меня раздражать. Здесь я словила себя на мысли, что ничто не может выбить меня из колеи или испортить настроения. Даже Емельянов. У меня отличная карьера; у меня восхитительные отношения с мужем, которые несмотря ни на что не утратили былой страсти; у меня прекрасные сыновья, с которыми у меня сложились на удивление дружеские отношения. Меня сложно чем-то удивить или застать врасплох — плюсы того, что я люблю всё контролировать. Пусть Андрей над этим всегда и смеялся.</p>
<p>
− Скоро буду, - бросила я в трубку секретарше.</p>
<p>
Кажется, я погорячилась, что ничто не сможет испортить моего настроения: внезапно начала подкрадываться мигрень. Все, кто страдают от этой заразы знают, насколько она может быть не вовремя, и всегда узнают, когда она уже начала протягивать свои липкие лапы к гудящей голове.</p>
<p>
</p>
<p>
-Дамочка! - окликнул меня дед бомжеватого вида, как только я поставила ногу на тротуар напротив офисного здания.</p>
<p>
«Опять он, чёрт бы его побрал». Он начал ошиваться здесь две недели назад, что изрядно портило имидж нашей компании. Порядок он не нарушает, так что милицию вызывать бессмысленно. Пару раз его забирала «скорая» - дело рук охранника: когда дедок засыпал на лавочке, наш пост охраны вызывал «скорую» с сообщением, что мужчине плохо. Пара дней в таком случае проходили спокойно: без пения, без приставания к прохожим, и без приставания ко мне, что, естественно, важнее.</p>
<p>
− Дамочка, у меня руки заняты, на нос села бабочка, смахни ее, - весело попросил абсолютно седой дед, скосив глаза на свою гостью на носу.</p>
<p>
− Не буду я трогать Ваш нос! - Абсурдность просьбы заставила впервые с ним заговорить, чего я, кстати, не планировала.</p>
<p>
− А-а-а, деду Белуну отказывать, - горе тебе будет, - вдруг погрустнел дед, причем так, что начало казаться, что погрустнел даже фонарь, возвышающийся над ним - Всего-то нос чешется, в руках цветов много, видишь, дамочка? Сам-то не может дед!</p>