Америка, которую никто не открывал (ЛП)

Ким Хелен Грант

Америка, которую никто не открывал

Предисловие

Выражаю огромную признательность всем моим читателям с сайта www.proza.ru. Особенно хотелось бы выделить Павла Аксенова, Димиозиса и Хелену Дэй (называю вас так, как знаю с сайта).

Также огромное спасибо Мэри Кэш, которую я также знаю как Евгению (Марину) Лазареву (Кузнецову). Ты меня очень поддерживаешь и твоя критика мне очень помогла! Также благодарю Горлан Екатерину Сергеевну за то, что подсказала мне, где можно выложить свои произведения.

Ну и помимо всего этого спасибо Всеволоду Коковихину, моему лучшему другу и просто отличному человеку. Твои теплые слова о моей книге натолкнули писать дальше, а то, что ты прочитал все за одну ночь приятно удивило и тронуло.

Ваша Ким Грант, которую вы знаете как Александру Черемшанову!

Глава 1

День начался довольно убого. Я поздно встал, маман уже укатила на работу, все мои вещи были разбросаны— да и вообще, сегодня— мой первый день учебы в десятом классе.

Я потихоньку наливал кофе, за окном щебетали птички, от бросаемых мною кусочков сахара во все стороны летели брызги. Словом— все в этом мире было спокойно и умиротворенно кроме тех предметов, к которым прикасался я.

До начала официальной встречи оставалось не больше десяти минут, а я лишь завязывал шнурки на ботинках.

Думаю, излишне будет рассказывать, как я мчался по дороге, как перебегал в неположенном месте— таковым было каждое учебное утро, и у меня уже в привычку вошло опаздывать.

Пока я бежал я думал о том, ради кого, наверное, до сих пор посещал школу— Кристьян Себ. Крис, эта кишка с длинными черными волосами и заискивающей улыбочкой, давал на всех вечеринках фору даже таким донжуанам как Пит Бэггс, главный красавчик школы.

В прошлом году, одной душной майской ночью, я проснулся от того, что мой телефон уже просто исходился звонками. Я свалился с кровати, зацепил рукой стол, штук двадцать лежащих там ручек полетели на пол. Звонил Крис.

— Алллеее… — он мог не продолжать.

— Где?

— У То…ик…ни…

Тогда мне пришлось из своего кармана заплатить таксисту, чтобы тот довез Криса домой. Плюс еще пара долларов за облеванное сиденье. Плюс еще пара за одну и ту же повторяющуюся фразу:

— Ох была ночка… Семь баб за три часа! Хо, да какому парню такое снилось!..

Этот рекорд Криса так еще никто и не побил.

Я думал, что многие тоже опоздают. Как бы не так, все были на месте, и Крис тоже был на месте. Его длинное, вечно слегка заросшее лицо глядело уверенно и целеустремленно… Не не мисс Тулс, а на губы Анжелики Грет, красивой чернокожей девушки. Насколько я знаю, она входила в тот узкий круг моих одноклассниц, которые еще не связались с Крисом.

— Мисс Тулс?.. — я робко просунул голову в дверь. Эта седая горгулья сначала смерила меня презрительным взглядом, а потом пообещала:

— Директор будет уведомлен о каждом вашем опоздании, Джеймс Грэй!

Я кивнул с самым значительным и в тоже время виноватым видом и сел на свое место рядом с Крисом. Мы всегда садимся на последнюю парту у окна. На то у нас есть причины:

А) там всегда комфортная температура;

Б) удобно считать под партой на калькуляторе, играть в карты или раскидывать камень-ножницы-бумага, когда совсем скучно;

В) перед нами сидит Ники, это классная блондиночка с самым умопомрачительным задом во всей нашей школе, и когда она встает, она всегда так классно выгибает спину… Ммм…

Ну да. Я же парень, черт возьми!

— Привет, дерьмо! — вяло произнес Крис, уже оторвавшись от лицезрения губ Анжелики и который теперь просто рисовал на клочке бумаги какие-то спиральки.

— Привет, чмошник. Как лето?

— Эх, в Испании девки— что надо. Только голоса у них… Аж пробирает. Такое ощущение, что перед сорокапятилетний мужик, который курит едва ли не с рождения.

В этом всегда заключалась вся суть всех наших разговоров— пока я пытаюсь поддержать беседу Крис просто треплется о своем.

— Кстати, чувак. Как там деда с твоей занудой Линдси?..

Линдси— моя девушка. У нее красивые густые волосы, большие глаза и нулевой размер— как груди, так и задницы. И хоть лицо у Линдси очень красивое, тот факт, что она смело может носить одежду без лифчика, так как там просто нечего стесняться, каждый раз убеждает Криса, что она зануда.

Линдси учится с нами в классе. И она, конечно, не та самая для парня (раздолбая) типа меня— она готова днями и ночами рассуждать о дискриминации (эта больная тема не дает ей покоя уже где-то лет пять— с того момента, когда у всех девушек начала расти грудь, а у Линдси все так и осталось— «гладко»). Это меня просто безумно бесило. Да, и еще Линдси выросла в очень экономной семье, где все сводилось к «священным» правилам рационального аскетизма— то есть все строго по надобности, ничего лишнего. Когда я первый и последний раз сводил Линдси в кино, мне пришлось слушать первую половину фильма о том, сколько бы по-настоящему необходимого я мог бы купить на эти деньги, а вторую— о дискриминации (по фильму один мужик ушел к другой только потому, что у нее была грудь побольше).

Зато Линдси классно целуется.

— Мы расстались этим летом, — даже мой растроенный тон не мог скрасить радость Криса по этому поводу. Он никогда не встречался с девушками дольше одной ночи, и был яростным сторонником того, чтобы и я тоже стал «парнем на всех». Но пока я встречался с Линдси, я этот год ей честно не изменял. Когда же летом она предложила расстаться, так как ей, видите ли, кажется, что ботан Вилли из параллели будет слушать ее гораздо внимательнее, я был только рад— теперь я мог бы (не без стараний Криса) найти себе по-настоящему классную девушку.

Стоило мне подумать о том, что Крис за лето наверняка познакомился с кучей классных девчонок, как он озвучил мою мысль:

— Ох, Джеми, — ненавижу когда меня так называют, но у Криса даже это дерьмовое сокращение моего имени звучит сладко и томно. — Я словно предвидел возможность твоей амнистии, в ходе которой тебя отпустили из этой ужасной тюрьмы.

Глаза или сами по себе метнулись к Линдси. Она сидела на первой парте и внимательно слушала мисс Тулс.

— Я познакомился с кучей очешуенных девочек, одна другой краше. И знаешь что?

— Что же?

— Одна из них составляет самые крутые коллекции песен, которые я когда-либо слышал, — а слышал Крис не мало, он был настоящим меломаном. — И сегодня я зайду к ней и куплю парочку. Черт, эта киска просто отпад, такой прелести я еще не видел. Да, она теперь будет учить в параллельном классе, так что готовься цеплять взглядом.

Я усмехнулся. Обычно Крис всегда находил в девушках какие-то недостатки— но эта, похоже, была по-настоящему идеальной, как снаружи, так и внутри.

Уроки длились невероятно медленно. Крис успел мне рассказать все узнанные за эти месяцы сплетни (он традиционно каждое лето уезжает на все лето к тете в Испанию, и все равно ему удается узнать гораздо больше новостей, чем мне, живущему за три улицы от «эпицентра» событий). Когда мы направлялись на последний урок, Крис толкнул меня в бок и кивнул в другой конец коридора.

— Вон она.

Там стояло много девушек, но ту самую я вычислил сразу.

Она не отличалась большим ростом— так, средненькая, но зато с длинными ногами. Фигура у нее— и правда, пальчики оближешь. Все Загорелое до цвета молочного шоколада тело было пронизано мускулами— но не такими, как, скажем, у всех спортсменок, нет, они просто делали ее тело идеальным, упругим. У девушки была тонкая длинная шея, худенькие ручки и длинные густые волосы до синевы черного цвета. Она стояла спиной, но я уже чувствовал, что никого красивее в нашей школе еще не видел.

— Америка Джонс, — выдохнул Крис. — Самая офигенная девушка, которую я когда-либо видел.

Она словно услышала— повернула тонкую шею, а затем и весь корпус. Черт возьми… Она была ну просто красивейшей. Большие глаза, обрамленные густыми длинными ресницами, черные, идеально изогнутые брови, четкие скулы, образующие с подбородком равнобедренный треугольник, длинный узкий нос и пухлые темные губы— да, такого стены нашей любимой Кратсберги еще не видели.