Шнурок

Выйдя на улицу, он почапал по лужам, в соответствии с первоначальным планом, прямо к многоэтажному дому, выглядывая вокруг себя какие-нибудь изменения, произошедшие с городом после грозы. Кажется, ничего в худшую сторону не переменилось, разве что картина мокрых зданий без единого огонька в подступающих сумерках выглядела до невозможности унылой и мрачной. Несколько раз ему казалось, что он слышит звук мотора, и он останавливался, пытаясь определить направление. Но нет, видимо воображение уже начало подсовывать ему то, что так хотелось услышать. Да еще и это – то ли видение, то ли еще что-то, тогда, во время грозы…

С такими мыслями он вошел в облицованный мрамором холл высотного здания, и даже не заметив все еще сохранившуюся роскошь убранства, протопал к лестнице и начал бесконечное восхождение к верхним этажам.

Примерно к двадцатому этажу он понял, что ноги его подгибаются и не хотят нести дальше. Тем не менее, он упрямо продолжал идти, не обращая ни на что внимания, поэтому чуть не пропустил табличку «Выход на галерею». Собственно, он мог ее и не увидеть, поскольку фонарик из экономии был выключен, а света из узких окон было мало.

Толкнув дверь, он действительно оказался на круговой застекленной галерее, опоясывающей дом. Видимо, это была какая-то местная достопримечательность, поскольку квартир на этаже не оказалось, а указатели предлагали отдохнуть с чашкой кофе или чая в уютных гостиных, а может быть и искупаться в небольшом бассейне. Джузеппе даже для проформы заглянул туда, обнаружив лишь давно высохшую кафельную чашу.

«Жаль, можно было бы вымыться!» – мимоходом подумал он.

Ну, а что же видно с галереи? Немига с арочными мостами через широко разливающуюся спокойную Свислочь, уходящие вдаль проспекты, застывшие скоростные трамваи на Первом кольце. И по-прежнему отсутствующее на привычном месте Министерство Обороны. Сейчас, когда в его нормальном мире было бы любимое фотографами «режимное время» сразу после захода солнца, город уже засиял бы разноцветными переливающимися огнями развлекательных центров, рядами лампочек вдоль аллей многочисленных парков или просто теплым светом фонарей жилых районов. Теперь ничего этого не было, и на город надвигалась мрачная сырая ночь с уже угадывающейся непроглядной тьмой.

С мрачным выражением на лице, Джузеппе медленно шел по галерее, вглядываясь в пустые улицы города. Он уже почти совершил полный оборот, когда замер, судорожно нащупывая бинокль. Там, в стороне Тракторного завода, неужели там какое-то движение? Он впился в окуляры, боясь обнаружить всего лишь развевающийся на ветру полуоторванный рекламный баннер. Бинокль коротко прожужжал, фокусируясь на выбранной точке. Точно, это в Слепянке, возле Ботанического сада! Гномы, их целая группа, стоят с какими-то приборами и осматривают дома! Наверное, ищут выживших людей! Он так и знал!

– Эге-гей, я здесь! – Джузеппе запрыгал и замахал руками, но быстро опомнился.

Они же не видят и не слышат его здесь! Но, если поторопиться, он успеет к ним добежать! Подхватив рюкзак, Джузеппе кинулся вниз по лестнице, рискуя споткнуться и переломать себе все, что можно. На поворотах он хватался за перила и буквально не касаясь пола огибал углы, устремляясь в следующий лестничный пролет. Выбежав на улицу, он заполошно оглянулся, определяя нужное направление, и помчался, что есть сил.

«Только бы успеть, только бы успеть…»

Когда он добежал до моста через Слепянский канал, легкие его горели. Чувствуя, что не успеет, он свернул напрямую через дворы, даже не подумав, что легко запутается среди тупиков и заборов. Там не менее, к нужному месту он вышел безошибочно. Вернее – выполз, потому что ноги перестали держать его вообще. Но это уже не страшно, сейчас он переведет дыхание и крикнет, его услышат и спасут!

Он опустился на колени, склонив голову к самой земле. Сделал несколько вдохов и выдохов, чувствуя, как исчезают из поля зрения красные пятна и суетящиеся возле одного из подъездов дома на другой стороне улицы гномы перестают плясать перед глазами. А, вот и спасли кого-то! Вытаскивают из подъезда шатающегося мужчину… Э… Что???

Идущий впереди гном неожиданно дернул человека за голову вниз и тут же ловко перехватил шею ножом, подтолкнув оседающее тело к своим товарищам. Кто-то ловко подставил емкость, собирая хлынувшую кровь, а остальные уже сдирали одежду, размахивая ножами. Вот, один выпрямился с кровоточащим куском мяса в руке и уже собрался сунуть в рот, но первый прикрикнул на него, и тот, словно мясник тушу, стал разделывать человеческое тело на куски.

Ошеломленный Джузеппе замер, забыв даже о том, что нужно дышать. Этого не может быть! Он сошел с ума, он лежит, привязанный к койке, добрый доктор сейчас сделает ему укол и избавит от этого кошмара. Это легко проверить, сейчас он укусит себя за руку и ничего… Черт, больно-то как! И главное, ничего не изменилось! Проклятый гном, как обгладывал череп, так и продолжает! Боже мой! Как же это?

Один из гномов мельком посмотрел в его сторону, затем откусил от доставшегося ему куска и словно невзначай потянулся к лежащему рядом с ним устройству. Джузеппе, не вставая с четверенек, тихо попятился назад, за угол, затем вскочил и, что есть сил, побежал прочь от страшного места. Стараясь не выскакивать на улицы, держась дворов, он пробежал два квартала в сторону, слыша временами шум автомобильного мотора. Только ближе к железнодорожному вокзалу он понял, что погоня потеряла его окончательно и смог немного передохнуть.

Ночь он провел в одной из квартир, куда смог попасть, взломав дверь. Нормально выспаться, конечно же, не удалось, поскольку он подскакивал от каждого шороха, а стоило заснуть, как перед глазами снова появлялся гном с окровавленным черепом в руках.

Потом он все утро лежал, не вставая, и думал, поглядывая в окно на тяжелые серые тучи. Что произошло? Инопланетяне сошли с ума? Или он что-то не понимает? Да что там, он вообще ничего не понимает! Выходит, что даже при наличии воды и пищи, он не проживет хоть сколько-то долго, если не разберется в происходящем. И как это сделать? А что если вернуться в институт и попробовать запустить заново базу данных? Наверно там найдется много того, что не полагалось знать рядовым сотрудникам вроде него, а? Вот именно.

В полдень он свернул свой спальный мешок, собрал рюкзак и отправился в обратный путь.

Через пару месяцев, если можно было измерять ими одинаковые неизменно пасмурные дни, Джузеппе признался себе сам, что вполне уже освоился в новом мире. Он устроил довольно уютное логово на первом этаже института, заранее просчитав все возможные пути отхода. Ага, безопасность – прежде всего, поэтому в числе первостатейных дел он оживил систему видеонаблюдения и теперь мог наблюдать за темными коридорами, в которых, к счастью, ничего не происходило. Он ничуть не удивился бы, обнаружив в них бродящими каких-нибудь призраков, вызванных черными грозами, но крепкие хорошо экранированные стены института видимо служили защитой от взбесившегося клубка излучений. В том, что в мире творится нечто крайне неладное, он понял сразу, когда заработала система мониторинга, и он увидел совершенно невообразимые цифры на ее экранах. Мир сошел с ума, только так можно было назвать происходящее. Черные грозы начинались словно по часам, и часы эти понемногу, но с холодной правильностью ускоряли ход.

Пока что он составил себе расписание наблюдений, пытаясь вылепить из скудных данных какую-нибудь теорию и натыкаясь неизменно на нехватку чего-то очень важного в имеющихся знаниях. В промежутках между обдумыванием странностей родного мира, он обшаривал соседние торговые центры, понемногу создавая запас жизненно необходимых вещей. Передвигаться от стены к стене, постоянно оглядывая обманчиво пустые улицы и небо, где мог появиться конвертоплан, стало его постоянной привычкой. «Жизнь в стиле таракана» – так называл это Джузеппе.

Безопасным, по крайней мере – пока, было лишь Логово, которое он так и называл про себя, именно с большой буквы. Там привычно гудели охлаждением сервера, мигали цифрами экраны, там можно было развалиться с чашечкой кофе в кресле и хотя бы ненадолго забыть о сером небе за толстыми стенами.