Матерь Бездна

Мимо Андрея пробежала девушка на высоких каблуках. Она споткнулась и приземлилась на мостовую коленом. Падение явно было болезненным, но девушка тут же поднялась, ловко скинула туфли и босиком пошлепала по лужам. Когда она развернулась, сложив руки по швам, и подобно остальным уставилась перед собой, Андрей увидел ее разбитое колено. Дождь размывал рану, и тонкие струйки крови сбегали по ноге, но девушку это совсем не волновало.

Взгляд Андрея буквально приклеился к ране: он не мог отвести от нее взгляда, наблюдая за замысловатым узором, который выписывали потеки крови на ее бледных ногах. Пока наконец не опомнился и, подняв глаза, не увидел, что толпа стала еще больше, а не присоединившихся к ней людей попросту не осталось. Он же не испытывал никакого желания встать с другими плечом к плечу.

Они напоминали зомби. Не тех мерзких, разлагающихся мертвецов, которых показывают в кино. Этими людьми управляло нечто.

Потом вдруг вся толпа, синхронно, как единый организм, повернулась к Андрею. Сотни глаз впились в него, и он чуть не вскрикнул. Колени затряслись, и в один миг ему стало невыносимо холодно. Он выдохнул облако пара и посмотрел в глаза девушки с разбитым коленом. Ее лицо показалось ему знакомым, но он никак не мог понять, где видел его раньше. След давно забытого сна, призрак далекого прошлого. В этих одновременно добрых, растерянных, грустных, злых и заботливых глазах он, как в отражении, видел себя. Бесконечные копии себя в каждом блике.

Сотни ртов раскрылись одновременно и выкрикнули единым голосом:

– ПАДАЙ!

– Софья Григорьевна, расскажите про тот случай в лесу. Постарайтесь вспомнить все подробности.

– Андрею тогда пять лет было. Мы пошли с друзьями на шашлыки. Есть у нас небольшой лес, недалеко от дома, он начинается за железнодорожными путями. Точнее, путей там уже нет, рельсы давно убрали, остались только гниющие шпалы.

У наших друзей дочка, Владой зовут. Ей тогда девять было. Хорошая девчушка. В общем, присматривала она за Андреем, пока мы костер разводили да продукты раскладывали. Конечно, я тоже приглядывала, чтобы далеко не уходили. Так вот играли они рядышком, собирали какие-то шишки, хохотали без конца. Когда шашлыки пожарили, прибежали поесть. В общем, расслабилась я, немного выпили, чего уж таить? Следить как-то перестала, а потом вдруг поняла, что не слышу смеха. Тут же давай по сторонам смотреть – и не вижу ни Андрея, ни Влады. Подскочила, а у самой сердце прям из груди выпрыгивает. Семеновы – друзья наши, Влады родители – на меня глядят и понять не могут, потом сообразили и тоже по сторонам смотрят. Кругом лес, а детей не видать! Принялись мы звать их, Максим на меня кричит, что за сыном не уследила. В общем, началась суматоха. Знали бы вы, сколько я тогда страху натерпелась… Семеновы в лес кинулись, а мы с Максимом по тропинке побежали.

Есть там у нас склон такой, мы его обходили, когда туда шли. Склон-то небольшой, убиться, может, и не убьешься, но руки и ноги переломать – раз плюнуть. Ну и сами понимаете, Андрей маленький совсем был.

И вот мы к этому склону выбежали – вижу, Влада вцепилась в рубашку Андрею, а тот уже на краю склона стоит, нога сползает по рыхлой земле, шаг еще – и полетел бы вниз. Влада изо всех сил его держит, да слышу – ткань-то рубашки трещит, а сам Андрюшка будто ничего не соображает и тянется вперед. Максим тут же бросился к ним, схватил Андрея, Владу оттолкнул. Тут уж мне совсем плохо стало, голова кругом пошла, еле на ногах устояла. Вижу, Максим уже тащит Андрея на руках, тот ревет на всю округу. Влада позади плетется, тоже плачет. Семеновы подоспели как раз.

В общем, когда успокоились все, Влада рассказала, что собирали они шишки… Поспорили, кто больше найдет. Она отвлеклась на секунду, а когда обернулась – видит, что Андрей бежит прочь по тропинке. Растерялась она, нас не окликнула, сама за ним кинулась. Догнала-то легко, хотела поймать, а он вырывается и бежит дальше. Говорит, звала его, кричала, а он не отзывался. А мы ничего и не слышали. Так вот до самого склона они и добежали, она его на краю схватила, а он вырываться стал. Влада хоть и старше, да девочка хрупкая, а Андрей мальчиком крепким был всегда, силы у него хватало.

– Что сказал Андрей?

– Он плакал долго, все успокоиться не мог. Раскраснелся весь, жаром исходил, будто в бреду или болен… А потом как-то вмиг успокоился. Когда спросили, чего он убегал, он сказал…

(долгая пауза)

(тихий кашель)

– Софья Григорьевна?

– Сказал, что она звала его…

– Кто звал? Влада?

– Нет… он сказал, что его позвала мама… Сказал, что пошел туда, потому что мама ему так сказала…

– Потом это повторялось?

– Нет, больше ни разу. Он в тот день больше ничего не говорил… Не хотел говорить, только домой просился и жаловался, что голова болит. Я пыталась с ним поговорить на следующий день, и попозже, и когда он уже постарше стал, расспрашивала, а он – ничего… Забыл. Напрочь.

Глава 3

Теплый день – Офис – Девушка

Послеобеденный перекур на крыльце бизнес-центра закончился. Андрей с Ромой вошли в просторный, но чересчур душный холл бизнес-центра. Подойдя к лифту и пропустив работников, всех как один облаченных в строгие костюмы, парни зашли в кабину. Там странно пахло, чем-то гнилым. Рома тоже почувствовал запах и картинно сморщился. Он нажал кнопку пятого этажа, двери медленно поползли друг к другу.

И тут, откуда ни возьмись, появилась она. Боком проскользнув между закрывающихся дверей, влетела в кабину, успев в последний момент. Лифт слегка вздрогнул и бесшумно пополз вверх.

Запыхавшаяся девушка часто дышала, сжимая в руке гостевой пропуск.

– Вам какой этаж? – спросил Рома.

Девушка, задыхаясь, ответила, что пятый. Роман кивнул, а Андрей довольно нескромно принялся разглядывать случайную соседку. Слишком черные волосы контрастировали с бледным, словно болезненным лицом. Аккуратные черты лица, чистая кожа, слегка вздернутый нос и тонкие губы. Одета в белую блузку, сверху накинут темно-зеленый пиджак, длинная юбка того же цвета, на ногах – легкие туфли-лодочки. Довольно строгий наряд делал ее старше своих лет. В руке она сжимала большую черную папку и без конца поправляла воротник пиджака, рассматривала туфли и делала едва заметные движения руками, которые выдавали непривычность и неудобность ее наряда. Андрей чувствовал, что девушка вся пышет жаром, оно и неудивительно – на улице пекло, но что-то ненормальное было в этом жаре, неуловимо знакомое, вызывающее почти утерянные воспоминания, как в том сне, где он глазел на толпу зомби, толпящихся у дверей «Макдоналдса».

Рома поймал взгляд Андрея и улыбнулся, незаметно кивнув в сторону девушки. На фоне этой строго одетой молодой дамы парни выглядели полными раздолбаями. На Андрее были вылинявшие джинсы, простая белая футболка и стоптанные кроссовки; Рома был одет почти так же, только футболка была горчичного цвета, а на ногах у него красовались плюшевые тапки в виде зайцев, чьи длинные уши волочились по полу, когда Роман бродил по офису своей специфической неторопливой походкой. Эти тапки хранились под его рабочим столом. Каждый раз, приходя на работу, он скидывал кроссовки и облачался в свои плюшевые недоразумения, что, впрочем, выглядело забавно.

Лифт остановился. Симпатичная соседка дернула плечами и откашлялась, готовясь выйти. Андрей заметил, как дрожат ее тонкие руки. Двери разъехались. Она вышла первой и быстро зашагала к офису студии. Андрей с Романом переглянулись, почти одновременно улыбнувшись.

– Похоже, у нас будет новая коллега, – сказал Рома. – По-любому на должность менеджера пришла.

– А я думаю – копирайтером, – ответил Андрей.

– Если я прав, с тебя кофе, – Рома хитро улыбнулся и вышел из лифта.

– А если прав я, то с тебя пинта стаута сегодня вечером.