Соль для вкуса

Я смущённо улыбнулась и отняла свои руки обратно. Фролов громко сглотнул и на короткий миг закрыл глаза. Открыв их, он изменился в лице и уже более уверенно спросил:

— Поехали?

— Да. — согласилась я и потом тихо добавила. — Гони, а то описаюсь.

Чернявый расплылся в своей подбитой улыбке и завёл машину. Пока ехали, не проронили больше ни слова. Петюня что-то хотел спросить, но не решался. Я видела его колебания и старалась дать ему возможность самому пойти на контакт, а не тянуть из него информацию клещами. Изредка он кидал на меня заинтересованные, но при этом задумчивые взгляды. Возможно, что он нервничал перед приёмом у врача. Вспомнив его «трясучку» в прошлый раз, беззвучно рассмеялась.

Взглянула на профиль брюнета и стала незаметно всматриваться в напряжённые черты лица.

Красивый падла…

У него что-то есть от Димы… мужское.

И дело даже не во внешности. Это энергетика. Со стороны кажется, что это суровость и непоколебимость. Но только самый близкий круг людей, у кого есть доступ к непосредственной глубокой и скрытой части их сущности, знают, что они оба ранимы и совершенно непоседливы как малые дети.

Для внешнего мира Дима жёсткий, властный и закрытый человек. И я безумно рада, что мне позволено видеть не его оболочку, а саму суть. Отчим никогда не скрывал, что всегда мечтал о дочке, о любимой девочке, которую бы баловал и тискал в объятиях. Эта почётная роль досталась мне. Именно мне последние годы Дима дарил всю заботу и нерастраченные чувства. Этот известный в определённых кругах, характерный и авторитарный мужчина, позволял себе быть добрым и ласковым не только с моей мамой, но и со мной. Со своей «малявкой».

Так получилось, что именно с ним, а не с родным отцом я выбирала платье на выпускной в школе. Что с ним играла в карты на щелбан. Что с ним втихаря от мамы обжиралась вредными бургерами в Макдональдсе. Что с ним ходила в зоопарк и у клетки с обезьянами корчила рожицы, делая «селфи» на телефон и выставляя фото в Инстаграм с подписью «Встретили родственников». Что именно ему после расставания с очередным мальчиком плакалась и задавала вопрос: «Почему все уроды достаются МНЕ?».

С Петром у них иные отношения. Дима никогда не прятал от нас свои переживания, что жалеет, что в своё время уделял всё внимание работе, а не родному сыну. Когда-то произошёл переломный момент, и Петя отдалился от отца настолько, что, если Диме задать вопрос: «Что представляет из себя его сын?», он не сможет ответить.

Возможно, Петюня терпеть меня не может как раз из-за этого. Ведь даже из Австралии Дима звонит чаще мне, чем ему… И меня при прощании он крепко держал в объятиях и целовал в макушку, а не сына, который пытается делать вид, что ему всё равно, но на самом деле его душа плачет и хочет настоящей, искренней и безграничной любви.

Только вот Дима сейчас далеко, а рядом с Петром только я и «дракониха». Если она ему дарит любовь как возлюбленная женщина, то я постараюсь это сделать как «сестра».

Я так сильно задумалась, не моргая смотря на Петюню, что пропустила тот момент, когда мы уже давно припарковались около клиники и чернявый молча рассматривает меня в ответ.

Придя в себя, мягко улыбнулась и негромко спросила:

— Готов?

— Нет. — честно ответил брюнет.

— Я буду рядом. — подбодрила его, беря за руку.

— Обещаешь? — понизив голос до шёпота и бережно сжимая мои пальцы спросил Петя.

— Да. — чётко произнесла я. — Поторопимся.

Чернявый поморщился и уставился на меня жалобным взглядом.

Я похлопала его по коленке в знак поддержки:

— Не волнуйся. Они только посмотрят и мазью помажут и… — но парень оборвал на последнем слове и захныкал как маленький.

— Ага. Ты это в прошлый раз тоже говорила. В итоге они вонзили мне скальпель в десну.

— И ничего. Живой же. Радуйся, что в челюсть ударила, а могла и в пах зарядить… Сидели бы сейчас в очереди к урологу…

— Откуда в такой маленькой девочке столько жестокости? — с усмешкой поинтересовался Петюня.

— Ты первый полез ко мне! — возмутилась я.

— Яяя? — округлил глаза чернявый. — Это ты ко мне голая заявилась!

— Я была пьяна! — рявкнула на весь салон, вырывая руку из его хватки. — Кстати, об этом… В пятницу у меня девичник, так что квартира в вашем полном распоряжении. Порадуй Карину.

Парень как-то неестественно дёрнулся и плотно сжал губы.

— Где будет проходить девичник?

— Тебе знать не положено. Моё дело оповестить, что ночевать буду не дома, а подробности тебя не касаются. — сложила руки на груди.

Чернявый в своём репертуаре… Только настроилась быть хорошей сестрой, так опять бесит.

Ну ничего.

Я умею прощать. Всех прощу. А потом догоню и ещё раз прощу. Ну и контрольный «простец» в голову, чтоб не мучились!

Воздух в машине начал наэлектризовываться. Сидим и сверлим друг друга убийственными взглядами.

— Какого хрена, Лиза?! — взрывается первым Петюня. — Ты его толком не знаешь!! А уже готова прыгнуть к нему в постель?!

— Ты чего несёшь, чернявый? — втянула голову в плечи от такого напора. — Моча в голову ударила?

— Я запрещаю тебе оставаться на ночь у этого парня!! — зарычал Пётр и ударил кулаком по рулю.

— Ой ёёёё… — меня осенила мысль. — Вот это тебя «бомбит» от страха перед врачом…

— Это здесь совершенно не при чём!! — яростно заорал брюнет.

— Петюняяя… — придвинулась ближе к нему и заглянула в глаза, проверяя зрачки. — Принял уже что-то, да?

Ох зря. Ничему меня жизнь не учит…

Эх, как «скособочило»-то физиономию… Глаза на выкате… А ноздри-то, ноздри!!! Вон как раздуло! И на лбу вена «червячная» вздулась… И пульсирует…

Ой.

Кажется, что сейчас моим лицом будут чистить руль…

Резко даю заднюю и вжимаюсь в спинку своего сидения. Петюня закрывает глаза и… дышит. Громко так. Протяжно…

Потом разжимает челюсть и хрипит:

— Ты просто маленькое чудовище…

Вот заткнул бы меня кто… несёт уже…

— Да не плачь ты так, принцесса… — выдаю я. — Сейчас сделаем тебе ослепительную улыбку, придёшь, поцелуешь свою «лягуху» и заживёте как короли!

Петюня медленно открывает глаза и долго смотрит на меня как на «ущербную».

Дар речи потерял.

Не выдержала его давящего выражения глаз и рассмеялась. Пока тряслась от хохота, чернявый смотрел на меня немигающим взглядом и от всей души надеялся, что это не заразно.

Живот и бока сдавило спазмом, и я сложилась пополам, продолжая громко ржать и издавать неприличные «хрюки».

Ещё и шею переклинило. До слёз.

«Раскладываю» тело обратно и наблюдаю как губы Петюни растягиваются в широкую улыбку:

— Оставайся такой всегда, Лиза…

— Какой? — выгнула бровь я.

— Единственной… — прошептал парень.

— А? — выгнула вторую бровь.

— Проехали. — мотнул головой Фролов и натянув на лицо серьёзность, добавил. — Послушай меня, малявка. Если этот парень тебя торопит, то не нужно ничего ему доказывать! Если ты ему на самом деле нравишься, то он будет ждать. До последнего…

Ох ты ж… Да он за меня волнуется…

— Петя. — в тон ему ответила я. — Когда я говорю слово «девичник», то я это и имею ввиду. Мы с Манькой и Сонькой будем на несколько этажей ниже тебя…

Пауза.

— Точно? — сканирует взглядом.

— Да.

О, чудо! Черты лица парня разгладились прямо на глазах, а улыбка стала такой счастливой и беззубой, что для полноты картины в его руках не хватает воздушного шарика.

— Туалет. Помнишь? — отстегнула ремень безопасности, давая понять, что тянуть резину больше получится.

— Забудешь тут… — пробубнил под нос Петюня, выходя из машины вслед за мной.

Зайдя в клинику, стали ждать, когда позовут.

— Малявка? — сказал парень, закидывая руку мне на плечо и прижимая к себе. Совсем как Денис.

— Ну?

— Давай сегодня не будем ругаться, а просто проведём семейный вечер? Можно фильм какой-нибудь посмотреть… или сама выберешь чем заняться…