Крысиные бега

Мы пожали друг другу руки. Пятерня у него была тёплая, крепкая, мозолистая – хорошая пятерня. Вот только улыбка, которой он сопроводил рукопожатие, показалась мне несколько странной. Какой-то кривой, похожей на нервный тик.

– Садись, Сашок, за стол, – пригласил его Олег. – А я пока лейтенанта провожу.

Мы вышли в прихожую. Я всё ещё находился во власти сомнений.

– Он… – Я кивнул в сторону комнаты. – Откуда он? Мне…

Олег прервал меня жестом руки.

– Даю слово, лейтенант, что с этой стороны тебе опасность не грозит. Этому парню можно доверять. А кто он, я тебе после расскажу.

– Ну хорошо, – сдался я. – Только папку ему не давай. Незачем ему знать её содержимое.

– За это не беспокойся, лейтенант. Когда за ней вернёшься?

– Завтра.

– Время? Сам понимаешь, я же не могу тебя весь день ждать. У меня и свои дела есть.

Я кое-что прикинул в уме.

– Примерно после четырнадцати. Устроит?

– Вполне.

Я посмотрел на него в упор.

– Я на тебя надеюсь, Олег. Не подведи меня.

– Обязательно надо какую-нибудь гадость под занавес сказать, да, лейтенант? – Он улыбнулся. – Да ладно, командир, не бери в голову. Не подведу, будь спок.

– Тогда бывай, сержант Киселёв. И спасибо тебе за поддержку.

5.

Мы сидели с Верой на кухне и молча курили.

– И что же теперь делать? – нарушила тишину жена. – Ты хоть понимаешь, в какую историю влип?

Я кивнул.

– В скверную историю, Вера. В очень скверную.

– Скверная – это ещё мягко сказано. Ты в дерьме по самые уши, уж прости меня за грубость.

– У меня был выбор?

Она помолчала, ткнула докуренный до фильтра бычок в пепельницу.

– Да нет, конечно. Это я так, риторически. Что будем делать?

Я улыбнулся. Это её «будем» вместо «будешь» характеризовало мою верную подругу лучше и точнее всяких там анкет, официальных характеристик и результатов всевозможных тестов. Выслушав мою историю, она тут же приняла часть ноши на свои хрупкие женские плечи и готова была нести её вместе со мной до конца. Причём неважно, будет ли конец счастливым или последним.

– А делать мы будем вот что. – Я забычарил окурок вслед за ней. – Я выполняю инструкции покойного чекиста и передаю папку с документами его доверенному лицу, а ты вместе с Васькой на какое-то время уезжаешь.

– Нет-нет, так не пойдёт, – запротестовала она. – Я должна остаться с тобой.

Этого я опасался больше всего. Теперь мне необходимо было использовать всё своё красноречие, чтобы убедить её не усложнять мне и без того трудную задачу.

– Послушай, Вера, я здесь справлюсь один. А ты должна позаботиться о сыне. Я должен быть уверен, что у меня крепкий тыл. А крепким он будет только тогда, когда я буду знать, что вы с Васькой в безопасности. Это та реальная помощь, которую ты мне можешь оказать. Да ты и сама всё прекрасно понимаешь.

Она недовольно засопела и сунула в рот следующую сигарету.

– И где же мы, по-твоему, будем в безопасности?

Так, рассмотрение вопроса перешло уже в другую плоскость. Это уже кое-что.

– Да у Дмитрия, в Куролесово! Там вас ни одна тварь искать не будет. А коли нужно будет, братан сумеет обеспечить вашу неприкосновенность. Вспомни, какие у него орлы в охотничьем хозяйстве работают: не то что белке – комару в глаз из своих винторезов запросто попадут. Даром что ли в Афгане снайперами работали. Уж они-то сумеют за вас постоять!

– Ну хорошо, допустим, – сдала она ещё одну позицию. – А как мне с работой быть? Что я им объясню? Что за моим непутёвым мужем какие-то бандиты охотятся и мне необходимо скрыться, чтобы заодно под раздачу не попасть?

– Больничный возьмёшь, и ничего никому объяснять не придётся.

– Кто мне его даст, этот больничный? Я здорова, как… как… Да на мне…

– …пахать можно, – улыбнулся я.

– Вот именно! А ты меня в Сибирь упрятать хочешь, да ещё зимой. Не стыдно?

– Очень стыдно! – ещё шире улыбнулся я. – Надеюсь, ты не лишишь меня возможности сполна испытать чувство стыда? Может быть, даже сгореть от него?

– Как же, сгоришь ты, – проворчала она, пустив мне в лицо струю дыма, – от тебя дождёшься.

Но не выдержала и тоже улыбнулась. Всё, сдалась!

– Больничный я тебе устрою, не волнуйся, – поторопился я закрепить успех. – У меня врачиха знакомая в поликлинике, с юных лет меня знает. Я её попрошу, она не откажет.

– Когда ехать?

– Завтра. Думаю, на ночь глядя пороть горячку не стоит. Так быстро они меня не вычислят.

Она покачала головой.

– Тревожно мне как-то, Ваня. Может быть, моим сообщим? – Она работала в архиве МВД и под «моими» подразумевала своё эмвэдэшное начальство. – Подстрахуют, а?

– Ни в коем случае, – категорически отрезал я. – Это епархия ФСБ, ваших туда не допустят. Сама знаешь, чекисты очень ревниво оберегают свою территорию. Как собаки – сначала пометят, а потом стерегут, чтобы чужие не ходили.

Мы ещё обсудили кое-какие детали наших дальнейших действий, потом Вера пошла собирать вещи на завтра. А я сел за компьютер: нужно было сделать ещё одно важное дело. Полчаса спустя я закончил работу, вынул из CD-ROMа свежезаписанную болванку, аккуратно упаковал её и сунул в карман пиджака. Пригодится.

Утром я позвонил шефу в редакцию нашей газеты, где я работал фоторепортёром, и попросил отпуск на неделю за свой счёт. Он поскрипел зубами, но в конце концов согласился: я был у него на хорошем счету. Это была небольшая, но серьёзная газета, читателями которой в основном были люди бизнеса. Попал я в неё около трёх месяцев назад, после того, как прежняя газета, в которой я работал до этого, перестала существовать. В буквальном смысле: редакция сгорела, главный редактор был убит. Но это уже совсем другая история.

Итак, добро от шефа я получил. Теперь надо было решать вопрос с Верой. Сбегал в магазин, купил шикарную коробку конфет, отнёс её той самой врачихе в поликлинику (благо, в этот день она работала в утреннюю смену) и вернулся домой с больничным для моей верной боевой подруги. А Вера тем временем сообщила на работу, что где-то умудрилась подхватить сильнейшую простуду и теперь лежмя лежит в постели с высокой температурой, облепленная полудюжиной компрессов. Там тоже поскрипели зубами, но «пилюлю» проглотили. А куда деваться?

Не теряя времени даром, я слетал на вокзал и купил два билета до Куролесово, один взрослый и один детский. Проблем с билетами, ясное дело, не возникло: в это время года желающих прокатиться в Сибирь явно не хватало.

До отхода поезда времени было более чем достаточно. Воспользовавшись моментом, я решил приступить к поручению Куценко немедленно. От Центральных железнодорожных касс до Ярославского вокзала было рукой подать. Вряд ли вчерашние архаровцы успели выйти на мой след, поэтому хвоста за собой я не опасался. Этим важным обстоятельством я и решил воспользоваться. Спустился в подвальный этаж, в камеры хранения, и долго плутал, пока не нашёл нужную ячейку. Ага, вот она!

Открыл я её не сразу. Нет, код я не забыл, просто ощутил вдруг сильный озноб, который прошил меня с головы до пят. Торжественность момента требовала почтительной паузы. Ведь открывая металлическую дверцу этой ячейки, я оказываюсь ещё более втянутым в опасную игру, правил которой мне никто не объяснил. Но отступать было уже поздно.

Я набрал нужный код и открыл ячейку. Ничего не произошло. (В глубине души я опасался, что сработает взрывное устройство). Ниша была пустой, если не считать мобильного телефона. Он сиротливо лежал в самом центре ячейки и словно призывал, как в старой доброй сказке про Алису: «Возьми меня!» Я осторожно протянул руку, всё ещё опасаясь подвоха. А потом подумал: была не была! семь бед – один ответ, всё равно ведь не узнаешь, когда тебе руку оторвёт или башку снесёт. Схватил аппарат, невольно зажмурился. Ничего, всё тихо. Ладно, значит, не сейчас.

Мобильник как мобильник. Старенький «Сименс» без новомодных наворотов (даже фотокамеры нет! древность эпохи неолита). Зачем он здесь? А затем, осенило меня, что через него они свяжутся со мной. После того, как я подам им условный сигнал: мол, папка у меня, приходите и забирайте. Сигналом же служил тот самый спичечный коробок, который оставил мне Куценко.