Страница 11 из 78
Но сегодня в умы людей систематически насаждается новое понимание терпимости. В качестве примера можно привести высказывание Томаса А. Хелмбока, исполнительного президента братства «Lambda Chi Alpha»: «Новое определение… терпимости заключается в том, что убеждения каждого отдельного человека, его образ жизни и понимание им истины равноправны… Ваши верования и мои верования равны, а любая истина относительна» (Helmbock, IT, 2).
Согласно этим ошибочным представлениям, истина всеохватна и объемлет любые, даже противоречащие друг другу утверждения. Однако дело в том, что истина, по определению, исключает всякую ложь, по крайней мере в какой-то степени, ибо она должна отвергать как ложь то, что не есть истина.
Например, верно, что Вашингтон – столица Соединенных Штатов Америки. Это значит, что никакой другой город в США не может претендовать на статус столицы. Более того: ни один другой город на всей планете или даже во всей вселенной не имеет законного права назвать себя столицей Соединенных Штатов. Один город, и только один, соответствует этому наименованию, и этот город – Вашингтон.
Но тот факт, что люди признают столицей США только этот город и никакой другой, не означает, что, твердо придерживаясь этой истины, они проявляют нетерпимость. Они могут любить и другие города и даже жить в них. Они могут жить в других странах и предпочитать Америке другие государства. Признание этой неопровержимой истины не означает, что человек проявляет нетерпимость или что он по природе своей нетерпим. Просто он говорит правду и отстаивает ее, когда говорит, что столицей Соединенных Штатов является Вашингтон.
То же верно и по отношению к христианству. Если утверждения христианства верны и многие люди считают их подлинными и истинными, эти люди отнюдь не более нетерпимы в своих убеждениях, чем те, кто утверждают, что столица США – Вашингтон, и только один этот город во всем мире. Христиане либо правы, либо ошибаются относительно того, как Бог открыл Себя миру. Если они правы, тогда действительно нет другого пути к Богу как только через Иисуса Христа. Если они не правы, тогда христианство – ложь. Дело не в терпимости или нетерпимости. Дело в том, что есть истина.
Ложный постулат нетерпимости предполагает, что человек должен всегда с готовностью признавать другие варианты «истины», даже если имеющиеся свидетельства ограничивают возможность человека в его выборе единственным вариантом. Зачем нам так поступать? Все это кажется совершенно неразумным, как говорят апологеты Норман Гейслер и Рон Брукс:
Конечно же, хорошо допускать вероятность того, что кто-то может быть не прав, но неправильно и всегда плохо придерживаться какого-то мнения вопреки опровергающим его свидетельствам. Кроме того, не следует принимать окончательного решения, не рассмотрев прежде без всякого предубеждения имеющиеся свидетельства… [Но] должны ли мы оставаться открытыми для других взглядов, если здравый смысл подсказывает, что истина заключается только в одном? Разве это не равнозначно другому заблуждению, когда наш разум закрыт для других мнений… Но что, если мировоззрение, возведенное в абсолют, и есть истина? Следует ли абсолютизировать открытость? В конце концов, открытость не может быть истиной в полном смысле слова, если человек не открыт для подлинной абсолютизации взглядов, когда опровергнуть их уже невозможно. Не следует путать открытость с легкомыслием. Нельзя оставаться открытым для второй альтернативы, если истина сокрыта в какой-то одной из них (Geisler, WSA, 259).
Нетерпимым и закрытым для истины можно назвать только такого человека, который перед лицом убедительных свидетельств в пользу христианства продолжает упорствовать и отказывается в него поверить.
6Б. Заблуждение № 6: «Мне трудно понять христианство умом»
Люди чаще всего отвергают Христа не разумом, но повинуясь решению своей воли. Это не столько «не могу», сколько «не хочу».
Я встречал многих, кто пытался оправдывать свое неверие, приводя осознанные и продуманные доводы, но мало кому (на самом деле, они наперечет) трудно воспринять Христа разумом. Можно найти бессчетное количество оправданий для себя и своих решений. Я безмерно уважаю людей, которые нашли время, чтобы исследовать утверждения Христа о Себе, после чего пришли к выводу, что не поверить в это невозможно. Мне понятен человек, знающий, почему он не верит (не верит в факты, не верит в исторические свидетельства), потому что я знаю, почему верю я (и с фактической, и с исторической точек зрения). Это позволяет нам иметь под собой твердую почву (хотя выводы у нас и разные).
У меня были причины желать, чтобы в этом мире не было смысла. Поэтому я позволил себе предположить, что в нем и нет никакого смысла, после чего без особого труда сумел найти удовлетворительные основания для такого предположения. Философ, считающий мир бессмысленным, сталкивается не только с чисто метафизической проблемой. Он попытается доказать, что никаких веских оснований, способных помешать ему поступать так, как ему хочется, просто нет. Ничто, например, не мешает его друзьям захватить политическую власть и управлять страной так, как это будет выгодно им самим… Для меня лично философия бессмысленности мира была, в основном, инструментом достижения свободы как в сексуальной, так и в политической области (Олдос Хаксли, атеист).
Я обнаружил, что люди по большей части отвергают Христа по одной или нескольким из следующих причин:
1. Неведение: Римлянам 1:18–23 (оно часто принимает вид самообмана или заблуждения); Матфея 22:29.
2. Гордость: Иоанна 5:40–44.
3. Проблемы в сфере нравственности: Иоанна 3:19–20.
Однажды ко мне на консультацию пришла женщина, которая разочаровалась в христианстве, в уверенности, что оно не подтверждается историческими фактами.
Она всех пыталась убедить, что старательно искала такие свидетельства и что в результате всех своих университетских штудий столкнулась лишь с глубокими интеллектуальными проблемами. Несколько человек один за другим пытались, но так и не смогли убедить ее в истине о Христе, потому что в ответ на все ее обвинения апеллировали исключительно к разуму, выдвигая контраргументы.
Я выслушал ее, а затем стал задавать ей вопросы. Через полчаса ей пришлось признать, что она интеллектуальные отговорки использовала для того, чтобы обмануть окружающих и найти оправдание своей безнравственной жизни.
В таких ситуациях всегда нужно искать ответ на главную проблему или самые насущные вопросы и не ограничиваться поверхностными обходными путями, которые часто выдают себя с головой.
Один студент из университета в Новой Англии сказал, что у него интеллектуальные проблемы с христианством и потому он не может признать Христа своим Спасителем. «Что вам мешает поверить?» – спросил я его. Он ответил: «Я не верю в достоверность Нового Завета». Затем я спросил его: «Если я докажу, что Новый Завет – это один из самых надежных образцов древней литературы, тогда вы поверите?» Он быстро ответил: «Нет!» «Ваша проблема не в том, чтобы воспринять Христа разумом, а в вашем нежелании верить», – сказал я ему.
Аспирант того же университета после лекции на тему «Воскресение: мистификация или история?» забросал меня вопросами вперемешку с обвинениями (потом я узнал, что то же самое он проделывал со многими христианскими лекторами). Наконец, после сорока пяти минут диалога, я спросил его: «Если я вам представлю бесспорные доказательства того, что Христос воскрес из мертвых и является Сыном Божиим, вы признаете Его Спасителем?» Не задумываясь, он твердо и решительно ответил: «Нет!»
Майкл Грин цитирует Олдоса Хаксли, атеиста, который помог многим людям утратить веру и прославился как великий интеллектуал. В своей книге «Пути и средства» (Aldous Huxley, Ends and Means, pp. 270ff.) Хаксли не скрывает своих предубеждений:
У меня были причины желать, чтобы в этом мире не было смысла. Поэтому я позволил себе предположить, что в нем и нет никакого смысла, после чего без особого труда сумел найти удовлетворительные основания для такого предположения. Философ, считающий мир бессмысленным, сталкивается не только с чисто метафизической проблемой. Он попытается доказать, что никаких веских оснований, способных помешать ему поступать так, как ему хочется, просто нет. Ничто, например, не мешает его друзьям захватить политическую власть и управлять страной так, как это будет выгодно им самим… Для меня лично философия бессмысленности мира была, в основном, инструментом достижения свободы как в сексуальной, так и в политической области (Green, RW, 36).