Точка опоры

Джим был уверен, что часть адмиралов с Рофусом не согласна, но тем не менее никто не спорил. Даже адмирал Ойген в обсуждение не вмешивался – то ли злился, что о планировании эксперимента не сообщили ему лично, то ли уже изменил свое мнение о Кхане и ЭБ-17. Джим попытался было вставить пару слов, но Рофус попросил не перебивать, пообещав дать ему время в конце обсуждения – раз уж в обсуждаемой ситуации капитан «Энтерпрайз» оказался не у дел.

О чем же говорит, когда дадут слово? Прежде всего о том, что Кхан несколько раз предельно четко описал, что именно в эксперименте может быть опасным. Потом о спешной починке неполадок с системе «Энтерпрайз». И о том, что серия опытов, к которым принудили Кхана, была заведомо обречена на провал. Да, именно так, а потом…

Продуманные аргументы оказались бессмысленными – Рофус озвучил решение Штаба, так и не дав ему слова. Просто после очередного витка обсуждений проглядел лежащие перед ним распечатки, тяжело вздохнул и сказал без долгих вступлений:

– Мистер Спок, думаю, вы и сами понимаете, что ваши аргументы звучат не убедительно. Впрочем, не сомневаюсь, что вероятность разжалования при самовольном проведении эксперимента вы вычислили верно, и прекрасно осознаете, что вероятность разжалования в сложившейся ситуации практически сто процентов. Вы верно рассчитали, что учитывая ваши родственные связи трибунала вы с большой вероятностью избежите. Тем более, вполне вероятно, что лично вы действовали не по злому умыслу, а просто надеясь спасти свою мать – на родственные и дружеские чувства Кхан давит очень грамотно и умело, и на какие-то важные детали вы сейчас намерено закрываете глаза. Предварительным решением по этому делу было, что капитан Кирк отделается очередным выговором и получит более надежного первого офицера, способного оказывать поддержку капитану корабля. Было решено исключить вас из рядов Звездного Флота с требованием не покидать Новый Вулкан в ближайшие сорок лет. Попытку диверсии и уничтожения одного из лучших флагманов флота мы будем рассматривать отдельно. Полагаю, предварительное решение можно считать окончательным и не тратить время на дальнейшее переливание из пустого в порожнее.

========== Часть 23 ==========

Рофус складывал бумаги в папку, кто-то из адмиралов переговариваться вполголоса, мерно гудел кондиционер под потолком, но Джиму на какое-то мгновение показалось, что все звуки исчезли. Тишина обожгла, как ледяная вода на Нибиру, когда они с Боунсом сиганули с обрыва. Нырнули и стало тихо. А через пару минут узнали, что Спок не только остался на вулкане, но и еще и конопатит дурацкими директивами мозги остальному экипажу. Идиот. Только Боунс тогда ошибся. В такой же ситуации Спок пошел бы против правил. Как и пошел против них сейчас, выгораживая всех остальных.

– Адмирал, вы обещали дать мне возможность выказаться.

Джим и сам удивился, насколько спокойно это прозвучало. Тишина схлынула, и ее сменила глухая злость, спокойная и тусклая.

– Капитан, вы уверены, что вам есть что добавить? И вы уверены, что это в ваших интересах?

– Более чем, адмирал.

Да, он обещал другу не вмешиваться. Но давать такие обещания было глупо. Разумно, расчетливо, но все же глупо.

Четкого плана не было, нечеткого тоже. Только уверенность, что капитан не может отсиживаться в стороне. А друг – тем более.

– Я подтверждаю слова своего первого помощника, адмирал.

Короткий взгляд на Спока, едва заметная улыбка и одобрение во взгляде вулканца. Вот и все. Теперь в ту сторону лучше не смотреть. Не стоит. Не сейчас. После.

– Командор Спок считал, что несколькими секундами можно рискнуть, и я с ним согласился. Потому что это совпадало с моими расчетами. Решение это было абсолютно верным – как верно заметил командор, на варп-прыжок и стыковку с базой энергии у корабля хватило. Я не знаю, как бы я отреагировал, если бы командор решил прекратить опыт до того, как я считал его возможным продолжать. Скорее всего, я бы напомнил ему, что полномочия капитана превышают полномочия первого офицера. Но поскольку мнения совпадали, нужды в этом не было. Насчет вероятностей… Я бы обосновал все гораздо проще: если есть возможность спасти человеческую жизнь, то этой возможностью нужно пользоваться, а не устраивать долгие дискуссии на тему. И я не согласен с теорией, что Кхан мастерски заморочил голову всему командному составу «Энтерпрайз». Его выкладки были предельно разумны и на мой взгляд содержали даже излишнее количество предупреждений, впрочем, в последнем наши мнения с командором Споком расходятся – он такое подробное описание одобряет. В любом случае, расчеты Кхана поражают своей точностью и оригинальностью подхода. Равно как и его помощь по отладке системы «Энтерпрайза» или же все исследования, что проводились под его началом на базе ЭБ17 – в отличие от тех тупиковых исследований, о бесполезности которых он заявлял с самого начала. И, возвращаясь к теме проведенного эксперимента, если бы командор Спок пытался добиться официального разрешения на уничтожение буровой установки Нерона, а не действовал по обстоятельствам, то Земля была бы уничтожена до того, как Звездный Флот дал бы хоть какой-то ответ. Без ложной скромности скажу, что у нас достаточно большой опыт принятия решений в сложных ситуациях и мы в состоянии взвешенно оценить степень риска для экипажа. И мы его оценили верно. Ни один человек в результате успешно проведенного эксперимента не пострадал. Обвинения в растрате, готов согласиться, справедливы. И я даже допускаю, что командор знает юридические тонкости на порядок лучше меня. Я искренне был уверен, что Звездный Флот до сих пор следует правилу «Человеческая жизнь превыше всего, и между спасением аппаратуры и человеческой жизнью следует выбирать последние, какова бы ни была цена оборудования». По крайней мере так нас учили в Академии. Сожалею, если упустил существенные изменения в правилах. Но даже если бы я был ознакомлен с новым их вариантом «оборудование ценнее человеческой жизни», я бы все равно следовал тому, чему нас учили в Академии. Просто потому, что считаю это больше отвечающим истинному духу Звездного Флота. Наверное, моя ошибка именно в этом, адмирал. Хотя я все еще надеюсь, что никакой ошибки не было, а озвученное сегодня решение по нашему делу – лишь результат недопонимания и излишне настороженного отношения к теориям Кхана. Поэтому я, как капитан Звездного Флота, настаиваю на пересмотре предварительного решения.

Не смотреть. На Спока не смотреть. Лучше на досадливо хмурящегося Рофуса. А еще лучше – Боунса, который задумчиво крутит в пальцах ручку и не выглядит ни удивленным, ни недовольным. Он просто думает. Спокойно думает. Потому что теперь уже не о чем нервничать – все уже сказано и назад пути нет.

Рофус не перебивал. Даже когда Джим замолчал, адмирал еще какое-то время смотрел на него то ли с сочувствием, то ли с сожалением, а потом раздосадовано вздохнул:

– Кирк, вам всегда многое прощалось – сначала в память о вашем героическом отце, потом благодаря поддержке адмирала Пайка, – произнес он мягко. – Все мы очень надеялись, что вы рано или поздно возьметесь за ум, станете сдержаннее и ответственнее, но вы раз за разом умудряетесь побить свои прежние рекорды. Я могу поверить, что Кхан вам заморочил голову настолько, что вы совершенно искренне посчитали риск жизнями своего экипажа делом благородным и соответствующим, как вы выразились, духу Звездного Флота. Я даже могу поверить, что он убедил вас, что ситуация с крайне рискованным экспериментом, способным уничтожить «Энтерпрайз» со всеми людьми на борту, в чем-то сродни военной операции, во время которой у вас нет возможности обсуждать свои действия со старшими по званию. Могу и верю. Но я очень надеюсь, что вы еще не растеряли способность думать и со временем поймете свою ошибку. «Энтерпрайз» не должен простаивать, поэтому вопрос стоит лишь о том, в каком именно составе его экипаж отправится в экспедицию на оставшееся по плану время. Если вы не в состоянии осознать свои ошибки сейчас, доверять вам корабль слишком опасно, зато работа в Академии пошла бы вам на пользу. А через три года можно будет рассмотреть вашу кандидатуру на место капитана «Энтерпрайз» повторно. Вернее, уже в третий раз. Этот вариант кажется мне наиболее разумным. Хотя, не буду лукавить, я надеялся, что вы уже и так поняли, что были неправы.