Аленький цветочек

Думаю, что Лили простила меня окончательно – там, в Хижине. Когда смотрела на меня глазами Поттера. И простилась со мною. А я с нею. Раз и навсегда. Воспоминания о Лили остались, а чувства поблекли, словно паутиной заросли. Иногда мне кажется, что все это было не со мной, настолько отстраненными стали воспоминания. Но разум твердит, что это все было. И я ему верю.

А еще разум твердит, что после выпускного все изменится. В это я верить не хочу. Но тоже верю.

========== Глава 2 ==========

Выпускной был вчера. Грейнджер забежала ко мне поздно вечером, принесла тарелку с пирожками и тыквенной запеканкой, даже два бокала шампанского левитировала – чтобы я с ней отметил. Школьный диплом с отличием, все оценки предсказуемо однообразны - „Превосходно“, кто бы сомневался. Хотя Грейнджер, кажется, сомневалась.

Поздравляю ее с успешным завершением, говорю что-то шаблонное, что она лучшая ученица за много десятилетий, а уж если брать только магглорожденных…

У меня такое ощущение, что она слушает вполуха. Наверное, хочет быстрее сбежать к сверстникам. А я ее тут задерживаю никому ненужными рассуждениями о том, что узнал о Хогвартсе, пока был его директором.

Она порывисто целует меня в щеку, благодарит за „добрые слова“ и обещает вернуться через день. И убегает.

Наверное, это и к лучшему.

Ее волосы пахли сиренью. А губы – клубникой. Задержись она чуть дольше, притворяться было бы слишком тяжело. Мне хотелось притянуть ее к себе, зарыться лицом в ее волосы, сжать в руках ее молодое гибкое тело и…

А вот этого „и“ уже не будет. Хорошо, что она ничего не заметила. Холодный душ, расслабляющая ванна и припасенный огневиски мне в помощь.

*

Грейнджер не появилась ни послезавтра, ни после-послезавтра, ни…

А потом пришел Лонгботтом. Которого я ждал меньше всего.

- Сэр, я хочу, чтобы вы поехали со мной в Мунго.

Вскидываю бровь. Минерва говорила, что вкупе с неподвижным взглядом это производит еще большее впечатление, чем прежде. Вот и хорошо.

Лонгботтом хочет упечь меня на внеочередное обследование? Обойдется. Я и так все о себе прекрасно знаю.

- Сэр, она мне не простит, но уж лучше так, чем как сейчас. А вас она выслушает. Хотя бы потому, что вы слепой.

Вот она, гриффиндорская деликатность. Во всей красе…

- Кто и что вам не простит, Лонгботтом?

- Гермиона.

Сердце пропускает пару ударов. Набираю полную грудь воздуха и медленно выдыхаю. Раз Грейнджер в Мунго – значит, жива. А это главное. Колдомедики в Мунго хорошие. И…

- Сэр, это было на следующий день после выпускного. Мы собирались отпраздновать в узком кругу, купили усладэля, огневиски и маггловского пива, пиццу на вынос и какие-то салаты, потом аппарировали в дом Гарри на площади Гримо. Места там много, соседи на шум жаловаться не будут… Когда вечеринка была в разгаре, почтовая сова принесла посылку. Гермиона ее и открыла. Мы все к этому времени не слишком трезвые были, поэтому и не сообразили проверить сверток на темную магию. Идиоты…

Лонгботтом произносит это настолько обреченно, что мне становится страшно.

- Что там было? - спрашиваю я хрипло.

- Черная роза. Она сразу же рассыпалась в пепел. Колдомедики сказали, что это – Проклятие Тролля, цветок использовали просто так, не в нем дело.

- Кто?

- Беллатрикс Лестранж. Оставила посылку, чтобы ее отправили через четырнадцать месяцев после ее смерти в дом Блэков. Четырнадцать – наверное потому, что она столько лет в Азкабане отсидела.

Действительно, идиоты. Как они могли не проверить сверток?! Как Грейнджер могла настолько расслабиться?! Хотя, я понимаю, как. Выпускные позади, впереди свобода, которая опьяняет. Вкупе с алкоголем, тем более.

- Сэр, вы же знаете, что это за проклятие? - спрашивает он настороженно.

- Знаю. Видел, как Беллакрикс применяла его на магглах. Прежде чем убить их, - отвечаю ему почти безразлично. Потому что на незаданный вопрос я ответить не могу – я не знаю, как снять это проклятье.

Он тяжело вздыхает:

- Ну, по крайней мере, вы понимаете, о чем речь. Колдомедики говорят, что это необратимо. Гермиона теперь ни с кем не разговаривает. Даже медиковедьм просит не задерживаться в ее палате. Сказала, что разошлет всем знакомым через пару дней письма, что улетела учиться в Канаду. И потребовала, чтобы мы ни о чем никому не говорили. Мы – это Гарри, Рон, Луна и я. Остальные ничего толком не поняли, мы же тут же в Мунго аппарировали… Но было уже поздно.

Да, о чем речь, я понимаю. Тело Грейнджер осталось прежним, изменилось только лицо – кожа на нем сейчас серо-зеленая и бугристая, как у серой жабы. Щеки увеличились и обвисли неприятными складками, нос распух, глаза заплыли.

Беллатрикс такие превращения очень забавляли, но самое веселое для нее было – посадить изуродованного маггла в комнату, где стены, пол и потолок из небьющегося зеркала. Пусть любуется… Ей это было забавно.

Было уже поздно… Поздно? Проклятие Тролля действует мгновенно. Пара минут ничего бы не изменили. Уже не изменили бы.

- Сэр, я тут подумал – может она хоть с вами поговорит? Раз уж вы ее не видите? Может, ей так полегче будет? Я… я просто не знаю, что еще придумать. Я просто знаю, что ей плохо и надо что-то делать.

- Хорошо. Вы правы, Лонгботтом.

Голос у меня спокойный, словно я с ним о травах рассуждаю. А в животе холодный ком.

Я не знаю, что сказать Грейнджер. Что она жива и проживет еще много лет? Вряд ли ее это сейчас утешит. Если она и с медиковедьмами не хочет говорить, то… вряд ли она теперь поступит в Лондонский Университет на Трансфигурацию, как уговаривала ее Макгонагалл. И вряд ли рискнет вообще выйти из своей палаты. Ее мир рухнул. И я не знаю, что ее сможет утешить.

Мы аппарируем ко входу в больницу, и я впервые оказываюсь вне стен Хогвартса. Впервые после того, как ослеп.

Слишком много запахов, слишком много звуков. Я не знаю, где именно нахожусь и что творится вокруг. От этого мне очень не по себе.

Лонгботтом берет меня под руку и мы идем через длинный приемный покой, а потом вверх, на пятый этаж. Лестница незнакомая, поэтому иду я очень медленно и осторожно. В полной мере чувствуя себя калекой. В Хогвартсе все проще – там все привычное. И лазарет. И мои старые комнаты, куда я перебрался прошлой осенью. И лаборатория. Там я все знаю как свои пять пальцев. А тут…

- Мы пришли, - говорит Лонгботтом почему-то шепотом.

Нервничает. И я тоже. Нервничаю. Ведь я так и не придумал, что ей скажу.

========== Глава 3 ==========

Лонгботтом стучит в дверь, ждет пару мгновений а потом распахивает ее настежь и проводит меня внутрь.

- Привет, Герми… Я это… привел к тебе мистера Снейпа. Вы же дружили и вообще…

Повисает тяжелая пауза. Грейнджер молчит, но по ее дыханию я чувствую – она разозлилась. Предельно.

- Вы сказали, что придете через день после выпускного, - говорю я вместо приветствия. - Я думал, вы просто забыли.

Она судорожно вздыхает. Дверь за мной тихо захлопывается – Лонгботтом выскользнул из комнаты. Правильно сделал. Наедине разговаривать легче. Надеюсь.

Я не знаю ни как продолжить разговор, ни что где в этой палате стоит. Полная тьма. И в ней – дыхание Грейнджер. Она метрах в двух от меня. Наверное, на кровати.

- Я – дура, правда? - произносит она очень тихо. - Там даже никакой ловушки не было. Простая проверка – и все было бы иначе. Но я сразу взяла сверток в руки и раскрыла его. Дура…

- Вы не дура. Вы просто…

- Просто ошиблась. Ну да, колдомедики предпочитают эту формулировку. Считают, что это должно утешить.

- А вас утешило бы, если бы вас назвали дурой? - говорю первое, что пришло в голову.

Она замирает.

- Мисс Грейнджер, вы лучшая ученица школы за мерлинову прорву лет. И то, что вы через год с лишним после Битвы чересчур расслабились, говорит только о том, что вы слишом устали за предыдущие годы.

- Лучшая ученица… и какой от этого сейчас прок?..