Надвинувшаяся тьма

– Ну что, купила?

– Купила, – ответила Клития, кивая на сверток у себя в руках.

Говоривший подошел ей помочь и заметил Тома. Клития, должно быть, увидела, как изменилось его лицо, и обернулась посмотреть, в чем дело.

– Клития? – сказал Том. – Это я, Том Нэтсуорти, ученик третьего ранга из Гильдии историков. Из Лондона. Я понимаю, ты меня вряд ли узнала. Сколько же времени прошло? Почти двадцать лет! Ты, наверное, думала, что я погиб…

Он был совершенно уверен, что Клития его узнала и даже обрадовалась, но тотчас же ее лицо застыло. Она отступила на шаг и оглянулась на двоих у сходней. Тот, что повыше, худой и с бритой головой, положил руку на рукоять меча.

– Мисс Морчард, этот тип к вам пристает?

– Все в порядке, Лурпак, – ответила Клития, махнув рукой, чтобы он оставался на месте.

Затем подошла ближе к Тому и сказала вежливо:

– Простите, сэр, вы меня с кем-то путаете. Я – Крюис Морчард, владелица этого дирижабля. Я никого не знаю из Лондона.

– Но как же…

Том запнулся, растерянно вглядываясь в ее лицо. Это абсолютно точно была Клития Поттс! Она чуть-чуть располнела, как и он сам, и в темных волосах мелькало серебро, словно в них запутались паутинки, но лицо осталось прежним… Только между бровей, где Клития Поттс гордо носила татуировку в виде синего глаза – знак Гильдии историков, – сейчас было пустое место.

Том уже ни в чем не был уверен. В конце концов, двадцать лет прошло… Может, он и ошибается.

Он сказал:

– Прошу прощенья. Вы так на нее похожи…

– Ничего-ничего, не извиняйтесь, – ответила она с очаровательной улыбкой. – У меня лицо такое. Меня постоянно принимают за кого-нибудь другого.

– Вы так на нее похожи, – повторил Том с надеждой.

Вдруг она неожиданно передумает и все-таки вспомнит, что она – Клития Поттс?

Она поклонилась и пошла к дирижаблю. Ее подчиненные, настороженно поглядывая на Тома, помогли ей подняться по сходням с тяжелым свертком. Больше сказать было нечего, поэтому Том еще раз повторил: «Прошу прощенья» – и отвернулся, жарко краснея. Он пошел через гавань к своему причалу. Не успел отойти шагов на двадцать, как сзади заурчали двигатели «Археоптерикса». Том обернулся. Дирижабль поднялся в вечереющее небо и, быстро набирая скорость, полетел на восток.

Любопытно… Том отчетливо помнил: на доске у причала было написано, что дирижабль еще два дня простоит в Перипатетиаполисе.

Глава 3

Загадочная мисс Морчард

Я уверен, это она! – говорил Том за ужином в таверне «Веселый дирижабль». – Конечно, повзрослела, и знака Гильдии нет на лбу, это меня сбило с толку сперва, но татуировку ведь можно свести, верно?

Рен сказала:

– Пап, ты, главное, не волнуйся…

– Я не волнуюсь, мне просто интересно! Если это Клития, как она осталась в живых? И почему не признается, кто она есть?

В ту ночь Том почти не спал. Рен тоже лежала без сна в тесной каюте внутри баллона «Дженни», слушая, как он в три часа утра пробирается от своей каюты на корме в камбуз и тихонько звякает посудой, заваривая чай.

Вначале Рен за него беспокоилась. Она не до конца поверила его пересказу разговора с врачом и была уверена, что ему вредно бодрствовать всю ночь напролет, переживая из-за таинственных воздухоплавательниц. Потом ей пришло в голову, что, быть может, неожиданная встреча ему даже на пользу. Рассказывая о ней за ужином, папа казался живым – Рен его уже много месяцев таким не видела. Апатия развеялась, он снова стал самим собой, переполненный вопросами и гипотезами. Трудно сказать, что на него так подействовало: тайна или возможная ниточка к родному городу или просто ему нравилась Клития Поттс; да и какая разница – хорошо, что ему есть о чем подумать, кроме расставания с мамой, правда же?

Наутро за завтраком Рен сказала:

– Надо разведать. Выяснить, что это за так называемая Крюис Морчард.

– Как? – спросил папа. – Сейчас «Археоптерикс» уже за сотню миль отсюда.

– Ты говорил, она что-то купила на аукционе. Вот оттуда и можно начать!

Мистер Пондишери, крупный лоснящийся мужчина, словно еще сильней залоснился и увеличился в размерах, когда, подняв глаза от своих бухгалтерских книг, увидел, как в его тесную контору входят Том Нэтсуорти с дочерью. В этом сезоне «Дженни Ганивер» продала с его аукциона несколько ценных предметов олд-тека.

– Мистер Нэтсуорти! Мисс Нэтсуорти! Как я рад вас видеть!

Он встал и поддернул вышитый серебряной нитью рукав, протягивая пухлую смуглую руку. Том ее пожал.

– Надеюсь, вы оба в добром здравии? Боги небес к вам милостивы? Что вы мне принесли сегодня?

– К сожалению, одни только вопросы, – признался Том. – Не могли бы вы мне рассказать об одной даме, занимающейся археологией? Ее зовут Крюис Морчард, она вчера что-то здесь купила…

– Дама с «Археоптерикса»? – отозвался мистер Пондишери. – Да-да, я ее прекрасно знаю, но, боюсь, я не вправе разглашать…

– Конечно, – сказал Том. – Простите, простите!

Рен, которая ожидала чего-то подобного, достала из кармана небольшой тряпичный сверток и положила на стол перед мистером Пондишери. Аукционист замурлыкал, как кот, разворачивая ткань. Внутри лежал плоский прямоугольник из серебристого металла, инкрустированный крошечными квадратиками с едва различимыми полустертыми цифрами.

– Мобильный телефон Древних, – пояснила Рен. – Мы его купили в прошлом месяце у одного кладоискателя; он даже не знал, что это за штука. Папа хотел сам его продать, но, я думаю, он будет рад сделать это через аукцион Пондишери, если…

– Рен! – воскликнул Том, пораженный коварством дочери.

Мистер Пондишери наклонился чуть ли не вплотную к реликвии, ввинчивая в глаз ювелирную лупу.

– Какая красота! – восхитился он. – Замечательная сохранность! И кстати, с тех пор как объявили мир, в торговле безделушками наступило заметное оживление. Говорят, генералу Наге больше некогда сражаться, он же нашел себе очаровательную молодую жену. Почти такую же очаровательную, как Крюис Морчард… – Он подмигнул Тому – глаз в увеличительном стекле казался огромным. – Ну хорошо! Строго между нами, мисс Морчард в самом деле заходила вчера. Приобрела набор катушек Клейста.

– Зачем они ей? – удивился Том.

– Кто знает?

Мистер Пондишери с улыбкой развел руками, как бы говоря: «Я получаю свой процент, и какое мне дело, зачем клиенты покупают разную дребедень?»

– Пользы от них никакой. Наверное, для дальнейшей торговли, это же ее профессия. Она торгует олд-теком, и неплохо торгует, насколько мне известно. Живет на птичьих дорогах с тех пор, как была еще девчонкой.

– А она не говорила, откуда она родом? – с жадным любопытством спросила Рен.

Мистер Пондишери ненадолго задумался.

Потом сказал:

– Ее корабль приписан к порту Воздушной Гавани.

– Это мы знаем! А где она выросла? Где училась? Понимаете, мы думаем, что она из Лондона.

Аукционист снисходительно усмехнулся и снова подмигнул Тому, ловко убирая старинный телефон в ящик письменного стола.

– Ах, мистер Н., какие романтические мысли бродят в голове у нынешних барышень! Нет, в самом деле, мисс Рен! Из Лондона никого в живых не осталось.

Потом они пили кофе на балконе кафе и смотрели на восток, через бескрайние равнины Великих Охотничьих Угодий. Был один из тех теплых, золотистых весенних дней. Оставленные городами колеи и рытвины заполнила зеленая дымка, а в небе неслись стремительные облака. Далеко на востоке шахтерский городок вгрызался в горную гряду, которая по недосмотру до сих пор оставалась нетронутой.

– Самое странное, – сказал Том задумчиво, – что я точно слышал это имя раньше. Жаль, не могу вспомнить где. Крюис Морчард… Наверное, в прежние времена, на птичьих дорогах…

Он подлил Рен еще кофе.

– Ты, наверное, считаешь – глупо, что я так разволновался из-за ерунды. Просто, как подумаю, что еще один историк до сих пор жив… Через столько лет…