Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 1 из 17

Любовь Черникова

ВЫБОР

Пролог

Промозглый ветер бросал в лицо горсти мелкой мороси и снежинок, задувал под овчинный полушубок. Сырость пробиралась даже под теплую стеганую поддевку, а на душе было так же мрачно и отвратно, как и в серо-черной пустоши, простиравшейся по левую руку до самого Излома. Дозорный, с изборожденным морщинами, покрасневшим лицом, нахмурив седые брови, из-под ладони глядел вдаль.

— Микола, кажись, дым!

Наморщившись что есть мочи, его напарник вглядывался в точку, куда, указывая, потянулась рука в заскорузлой перчатке.

— Поражаюсь твоим глазам, Малюта, в серой степи, при сером неба увидеть серый дым!

— Микола, ты-то помоложе будешь, и даже вроде как грамотей, а точно крот.

— Сам ты крот! Тоже мне, сокол востроглазый выискался! — беззлобно огрызнулся второй ратник, на вид зим на десять моложе, худощавый и жилистый, с короткой кудлатой бородкой.

Он подошел к краю огороженной площадки на самом верху сторожевой башни, откуда было видно на многие версты вокруг. Тоненькая струйка дыма на горизонте теперь отчетливо выделялась — ни с чем не перепутать. Поодаль вдруг возникла еще одна, а потом еще целых три.

— Сартоги, сартог их дери! — выругался Малюта и сплюнул вниз.

Напарник странно на него глянул, словно осуждая за косноязычие, но вслух ничего не сказал, только спросил:

— Трубить тревогу?

— Погоди ты! Им до нас дня два пути, а то и больше.

— Нашим, чтобы собраться да подоспеть тоже день понадобится, возразил Микола. А голубя к воеводе и сейчас не грех высылать. Пойду-ка, тогда к сотнику, пусть решает.

— Погодь! — остановил уже спустившегося на три ступени напарника Малюта. — Ты глянь-кась. Да не-ет, не туда! Левее смотри. Аккурат у корявой осины. У самых корней.

— Храни, Киалана! Неужто мертвяк! — округлил глаза дозорный помоложе, с недоверием всматриваясь в восставшую поодаль фигуру.

Серо-зеленая рожа, старый кожух болтается на высохшем костяке как на пугале, космы клоками торчат…

— Какой еще мертвяк, Микола?! Сартог, растопырь его сартог! Обычный. Живой, гад, и невредимый.

Дозорный, укоризненно покосившись на напарника, лишь покачал головой и, срывая с плеча лук, бросился к другой стороне смотровой площадки, откуда бить было сподручней. Малюта досадливо дернул культей, то ощутила в пальцах стрелу давно утраченная кисть. Микола, высунулся над ограждением, натягивая к уху тетиву. В этот момент лазутчик их заметил. Петляя, что есть мочи дал деру в сторону близкого леса. Вдогонку со свистом ушли три стрелы одна за другой. Может, и не был Микола таким зорким, как старший товарищ, да стрелял метко. Две из трех настигли сартога. Тот, хромая и зажимая на плече рану, продолжил бежать. Звук рога раздался одновременно с лаем сторожевых псов, натасканные на чужаков, они повизгивали и ярились.

— Разорвут, — опустил лук Микола.

Дальше разведчиком было кому заняться.

— Пущай рвут, — Малюта не спешил расслабляться, с тревогой вглядываясь в горизонт. — Где один сартог — там и двое, а где два сартога — там и орда, дери их сартог…

Микола покосился в сторону многочисленных дымков на горизонте.

— Типун тебе на язык! Обязательно трепаться на ночь глядя?

Отчего-то дозорному стало особенно неуютно, и взгляд против воли скользнул влево. Туда, где над Изломом словно крадучись поднимался туман.

Глава 1

Великий Князь Богомил удивленно глянул на советника, который самодовольно улыбался и совершенно не спешил пояснить сказанное. На лице самодержца мелькнуло раздражение.

— Семьдесят четыре громовика?! Затолан, мне недосуг играть в твои игры.

Затолан тин Хорвейг украдкой вздохнул, и заплывшие жирком глаза на миг превратились в щелки, когда он окинул взглядом уткнувшегося в бумаги Князя. Богомила легко можно было бы спутать с Защитником, если бы не полное отсутствие дара. Стать, разворот плеч, величественный облик, ни ростом, ни силой боги не обделили. Ни умом, что весьма осложняло советнику жизнь, изрядно мешая, как только интересы государства расходились с интересами рода тин Хорвейгов.

Надежды Затолана негласно прибрать к рукам власть не оправдались, когда молодой Князь взошел на престол. Вертеть как угодно им не получилось, поэтому приходилось действовать хитростью и быть весьма осторожным. Это продолжалось уже двадцать три зимы, и советнику стало казаться, что он топчется на месте. Возраст еще не брал свое, к счастью, век Защитника долог, особенно если не подвергать себя излишнему риску, но у Князя подрастали сыновья.

«Под стать отцу, даром что еще мальчишки», — с горечью подумал тин Хорвейг.

Одна радость, первая княгиня оказалась бесплодной, но Богомил ее слишком любил и даже не помышлял обзавестись другой женой. К несчастью, Алексия обладала слабым здоровьем и умерла, а нынешняя княгиня Любомира была молода, крепка и таскала детей точно кошка.

«Четверых родила и опять на сносях! Ничто ее не берет!» — в очередной раз внутренне возмутился советник.

Богомил поднял голову, настала пора отвечать.

— Государь, это значит, Киррана тин Даррен на орденских испытаниях, призванных проверить наших подопечных на прочность, смогла победить ровно такое количество курсантов.

— Ты хочешь сказать, будущие Защитники слабаки?

Хитринка, мелькнувшая в светло-голубых глазах Князя, опровергла утверждение. Затолан понял — Князь так не думает, но желает сначала услышать его версию.

— Дело не в этом. У внучки Махаррона небывалый потенциал, сравнимый, пожалуй, с древними Защитницами. Хотя здесь трудно что-то предполагать, сам знаешь. Кроме того, ее сила отличается от силы прочих Защитников.

— Она сможет запечатать Излом, если потребуется?

Неожиданный вопрос вогнал советника в ступор.

— Излом?

Затолан взял послание, протянутое Князем. Пробежался глазами и предложил:

— У меня есть идея получше.

Мысль пришла в голову неожиданно, но это могло сработать. Слишком много неприятностей грозит Княжеству Яррос, и пускай они еще не постучались в дверь, но уже топтались у порога. Богомил все чаще хмурился, перечитывая очередное донесение или отчет. Уже пошли по деревням рекрутеры, а молоты в кузницах с весны стучали круглые сутки не смолкая. На верфях сходили на воду боевые парусники, а что ни день прилетал новый голубь с неутешительными известиями. Достигнутые по осени договоренности с Акианским союзом в который уже раз нарушались, их корабли-разведчики нагло рыскали вблизи месторождений рения.

— Говори?

— Может, это и хорошо, если бы твари действительно вырвались на свободу. — Упреждая негодование, советник продолжил: — Орда рядом, сартоги первыми и попадут под удар. А уж после Защитники совместными усилиями с Братьями Керуна и ратниками добьют остатки кочевников и загонят отродий обратно. И уж тогда пускай Защитница латает брешь.

Богомил был ошарашен подобным предложением.

— Но как же люди? В Приграничье города, деревни? Ты об этом подумал? Пострадают не только сартоги!

— Государь, иногда чем-то надо жертвовать, — развел пухлыми руками Затолан. — Да и не спеши гневаться. Народ там крепкий, ко всему привычный. Справятся как-нибудь, особенно ежели предупредить. Им что тварь, что сартог. Стрела промеж глаз, вот и весь разговор. Соберутся кучнее, стен понастроят, рвов накопают. Выделим им по два Защитника из курсантов пятого круга, практикантов опять же — пускай тренируются. И им наука, и людям польза. Да и роптать не станут — не покинул, позаботился Князь-батюшка. За год-другой леса и повычистим, да и о сартогах думать забудем.

Князь замолчал, хмуро глядя, как над морем встает красное зимнее солнце. В этом году холода пришли рано особенно на севере, где иных врагов не было — будто и природа ополчилась против не знавшего много лет горя Великого Княжества Яррос, добавляя ко всем выпавшим испытаниям еще одно.