Тысячелетний путь литературы

Анатолий Козлов

Тысячелетний путь литературы

«Святая русская литература» – так, склонные к исповеди и к славословию, назвали мы ее в юные годы …»

Томас Манн

Над пропастью во лжи

(предисловие)

Когда археологи находят древнюю свалку отходов, они радуются и называют её «культурный слой». Отличительной особенностью христианской православной цивилизации является то, что результатом её жизнедеятельности становятся не мусор и отходы, а святыни. Это область исследования не столько археологии, сколько духовного просвещения.

Человек не может прожить без святости. И если отдельные индивидуумы приспосабливаются обходиться без этого состояния души, без прикосновения, хоть изредка к Высшей Истине, то в целом народ, лишённый святости, погибнет, для начала перестав быть народом – потеряв свою национальную, данную Богом идентичность.

В своей книге «Десять веков русской литературы», вышедшей в 2010 году, я попытался представить процесс появления тех или иных литературных течений не как следствие возникновения новых экономических, политических или общественных укладов, а, прежде всего, как отражение духовного состояния человека. Появление экономических и политических формаций, наоборот, является следствием духовного состояния общества. В основе любого экономического кризиса лежит кризис духовный.

Для того, чтобы понять эту мысль, требуется преодолеть стереотип мышления, воспитанный «традиционным» методом, основанным на теории экономического «развития». Следует отметить, что появлению этой теории способствовала материализация сознания, развившаяся на почве бездуховности и отрицания нравственности как основы. Это, более всего, характерно для западного сознания, вошедшего в эпоху постмодерна – где мораль и нравственность заменена юриспруденцией и государственной юрисдикцией, что так соблазнительно для секулярного «научного» понимания. Однако череда современных экономических кризисов показывает, что даже количественные изменения условий существования человека не могут считаться развитием общества. А «повышение» уровней комфорта и «благосостояния» – всего лишь рычаги и механизмы реабилитации пробуксовывающей экономики. Только такой комплексный подход к культуре и литературе, в частности, может дать истинную картину изменения в этой сфере.

Сама «мода» на художественные течения и методы в культуре пришла с Запада, и вовсе не в силу вековой русской «отсталости».

Большинство трудов, основанных на существующей (традиционной) «научной» основе, рассматривают литературный процесс как развитие. При таком подходе период русской литературы до XVIII-XIX веков представляется как «подготовительная» почва для создания «классики», тогда как, на самом деле он является величайшим духовным наследием, составляющим суть, ядро русской литературы, её Золотой век.

Сторонники теории «развития» используют термины «Золотой век» (начало XIX века) литературы и «Серебряный век» (конец XIX начало XX века), нисколько не смущаясь, что «Серебряный» следует после «Золотого», чего не может быть в случае развития. Нередко теории «развития» литературы и культуры привязывают к теории общественного «развития». От этого возникает всё больше сложнейших «научных» концепций и подходов, пытающихся дать объяснение происходящему литературно-культурному процессу. Происходит нагромождение терминов и понятий как в самой литературе, так и в литературоведении, что ещё больше осложняет и запутывает дело. Чтение современных произведений без «специальных» знаний современных «литературоведческих» теорий становится «невозможным».

Сегодня возникают «вдруг» «метажанры», якобы являющие собой нечто новое, какой-то необычный взгляд на художественное произведение, говорится о «ренессансе» модерна и прочая, ни на чём не основанная, кроме авторских домыслов, теоретизация литературного процесса. Это «явление» уже вошло в науку. В результате, прежде чем взяться за современную литературу, нужно изучить «методологию» её чтения! В то время как десять, пятьдесят, сто лет назад создававшаяся тогда литература, ставшая теперь классической, была доступна практически массовому сознанию. Доступна она и сейчас. Нередко искренние любители литературы, порой, не владея «старославянским» языком, читают древнюю(!) литературу без всякого перевода, не понимая тексты дословно, но улавливая суть и наслаждаясь поэтикой и образностью, звучанием языка.

На наш взгляд, будет честнее рассматривать литературный процесс не как прогресс или развитие, а как аккомодацию-то есть приспособление или адаптацию – приспособление средств выражения под современное духовное состояние человека.

Термин «развитие» надо понимать как развитие современных средств, развитие форм, обусловленное изменением духовного состояния людей, либо количественные изменения. Может показаться удивительным, но даже развитие языка как средства выражения сопровождалось его упрощением и словарным оскудением, заменой корнесловных систем искусственными словарными надстройками и искусственным словообразованием, изменяющими не только логический и ассоциативный порядок мышления, делая их всё более спонтанными и мозаичными, но и изменяющими духовный – базисный потенциал культурной составляющей сознания человека.

И если теории «развития» литературы и культуры основываются или привязываются к теории «экономических формаций», на практических примерах легко доказать, что формации эти – существуют только в умозрительном состоянии, а не в реальной жизни. Например, если в древней (рабовладельческой) Греции рабский труд составлял около 5%, то в Германии в сороковых годах он был примерно 50%. А при современных формах экономической оккупации Запада и промышленного рабства, возможно, и больше. На Востоке же и в Азии рабство и вовсе существует в традиционных формах и никогда не прекращалось. А пресловутые «демократические» процессы – не что иное, как новая рабовладельческая экспансия.

Чтобы понять это, надо, вероятно, обладать сознанием православного верующего. Уже исходя из книг Священного Писания, которые заканчиваются «Апокалипсисом», очевидно, что происходящий технический «прогресс» – не является развитием человечества, а в лучшем случае, является процессом материального приспособления человечества, сопровождающийся духовным оскудением.

Так называемое «совершенствование» жанров, стилей, течений, их многообразие, в культуре вообще и конкретно в литературе – это всё признаки приспособления форм, а не развитие. Для подтверждения можно взять факты и процессы, происходящие в западной культуре. Так, оправдываясь демократическими процессами, и «развитием» в обществе толерантности, в западных европейских странах возникают протесты против ранее принятых общенародных праздников, основанных на христианской культуре, оправдывая это тем, что их всеобщее празднование может ущемить права и религиозные чувства людей других вероисповеданий. В то же время под эгидой всеобщего «равенства» узакониваются однополые браки и усыновление детей в однополых семьях, не говоря уже о массовых праздниках секс-меньшинств и «гей-парадах». Хотя даже в самом названии этих явлений содержится слово «меньшинства». Мало того, что ни в одной традиционной религии такие отношения не считаются нормой, так и сам принцип демократии подразумевает подчинение меньшинства мнению большинства. Но в отношении христианских традиций его используют, а вот в отношении «меньшинств» он почему-то не действует.

Таким образом, из этих примеров видно, что духовная составляющая человеческого общества имеет тенденцию не к развитию, а к деградации. Человек всё более «удаляется» от Бога, сознание его всё больше секуляризируется, и подменяется так называемым «научным». Здесь, аналогично тому, как приспосабливается вирус гриппа к новым лекарствам, так же и средства общения и выражения, изменяясь, приспосабливаются, мимикрируют к его изменяющемуся пониманию. Форма приспосабливается к содержанию, заменяя его, становясь всё более замысловатой, пытаясь восполнить оскудевающий духовный потенциал.