Страница 14 из 27
Или она хочет еще раз проехаться по нашей теме?
Я больше не вынесу эту хе*ню, которую она говорит мне. Которую она чувствует ко мне. И к себе.
Сорвусь и...
Нельзя!!
Захожу. Открываю окно. Достаю сигареты. Оборачиваюсь.
Хлоя запрыгивает рядом на высокий подоконник, садится по-турецки. С ее плечика съезжает свободная маечка. Очень хочется поправить и пройтись пальцами по ее коже. Они еще помнят это ощущение. Мои глаза на уровне ее впадинки на шее. Я вижу, как быстро бьется ее пульс. Хочу успокоить его губами.
Опять начинаю сходить с ума…
Оставляя сигареты с зажигалкой на подоконнике, отворачиваюсь, чтобы мои руки не зажили собственной жизнью.
– Что будем делать с этим? – спрашивает она, несколько раз затянувшись.
– Давай подключим Валери… – предлагаю я, – пусть зарежет эту идею с нашим совместным выступлением.
– Не вариант. Я тогда лучше сразу уйду с этой работы…
– НЕТ! – вспоминаю я ее нелегкую ситуацию. – Тоже не вариант.
– Черт… – зло вздыхает она. – Не знаю… Тебе неприятно это? Ну, прикасаться ко мне? Танцевать со мной…
– ЧТО?! – разворачиваюсь я в шоке.
В горле першит от бредовости ее предположения. Но я тут же догоняю, откуда эта мысль.
– А тебе? Тебе неприятно, да? Я теперь неприятен тебе?
Она, молча, курит, а я задыхаюсь от отчаяния.
Я знал, конечно.
– Не знаю… – ее голос, как лед. – Поделись секретом. Как там ты это делаешь? Когда по*еру с кем… Может, научишь? Облегчишь мне жизнь.
В животе опять разрывается бомба, и я не выдерживаю.
Срываюсь.
– Посмотри на меня!
Отыскивает своими глазами мои.
А я сгораю перед ней. Меня колотит.
– Не презирай меня, пожалуйста, Хлоя…
Ее глаза становятся глубокими и внимательными. Она опять всматривается в мои. И я теряю связь с реальностью, не в силах даже моргнуть.
Рука взлетает, словно ласточка, зависает на уровне моих глаз, и они закрываются.
«Пожалуйста! Притронься ко мне…» – замираю я.
И ее пальцы касаются моих ресниц. На долю секунды… Но и это рай! Болезненный мазохистский рай. Мое сердце бьется от почти смертельной дозы незаслуженных эндорфинов!
– Прости… – шепчет она мягко. – Я не имею права тебя судить. Ты делал то, что был… обязан, наверное. Просто никак не могу… сложить тебя в цельную картинку. Твои глаза… Они были такие настоящие. Как сейчас. И я все никак не могу поверить, что это просто... деньги для тебя.
– Да, б**ть, не брал я эти е*учие деньги! – срывает меня. – Не выматывай ты мою душу!
Я слабак! Зачем я ей это сказал?! Чтобы она думала, что я мягкий и пушистый? Но это же не так! Я продажный циничный ублюдок!
Как будто, тот факт, что я их не взял, может оправдать все остальные мои действия.
Ее пальцы снова легким касанием пробегаются по моим волосам, и я, разворачиваясь, прижимаю ее руки к своему лицу.
Я мудак… Зачем я мучаю ее?! Зачем завязываю на себя еще сильнее?!
Но я НЕ МОГУ!!
– Прости меня, Хлоя… – шепчу я в ее ладони. – Я так сожалею, что я такой. Что я могу сделать для тебя?
Надо остановиться. И уйти. Пусть лучше презирает. Но я не могу оторваться.
– Давай просто отпустим это. Я вижу - ты хороший. Это просто моя е*учая судьба… – отнимает она руки от моего лица.
Хороший?!
Наивная, добрая девочка. Я и взгляда твоего не стою.
Ну, какая, на*уй, судьба?!
– Давай просто станцуем. Я прошу тебя. Мне так неудобно перед Шоном! Если он брякнет что-то сестре, то она опять начнет жалеть меня и... А я больше не вынесу… – отчаянно выдыхает она.
– Мы станцуем, – обещаю я уверенно, – просто доверься мне. Я знаю, что не имею права просить, но…
– Спасибо тебе.
И я б**ть, уже сдыхаю, не смея поднять глаза.
Эта благодарность так нелогична и болезненна для меня…
– Ты оставь меня тут покурить, ладно? Скажи Шону, чтобы занимался своими девчонками. Мы больше не будем репетировать с тобой сегодня. Мы все станцуем и так.
***
Музыка проникает сквозь изоляционную завесу, как будто мы в воде. Хлоя сидит у стены. Стою в метре напротив нее.
Мы молчим. Следующий выход наш.
Она закидывает голову и закрывает глаза, замирая в растяжке. Вижу как дрожит трицепс ее бедра от напряжения.
Могу, не парясь, разглядывать. И взгляд скользит вдоль ее шеи к открытой мочке. Мои губы тут же вспоминают, какая она на ощупь и на вкус. Вспоминаю, как Хлоя кончала, когда я закусывал ее, и волна возбуждения идет по моему животу. Облизываю губы. И Хлоя, не открывая глаза, облизывает свои. Сползаю по стене на пол. Ее пальчики отбивают по коленке глухо звучащий ритм, и мне хочется целовать ее ладони, совсем недавно согревавшие мое лицо.
Я пытаюсь настроиться… Хочу, чтобы у нее сегодня все было супер. Я больше не буду тормозить – она прикасалась ко мне сама, значит, ей терпимо. Мы сможем это сделать.
Сигнальная лампа мерцает красным. Значит, наш выход через минуту. Рон уже там.
– Хлоя… – зову я, поднимаясь. – Пора.
Поднимается и встает рядом.
– Готова? – спрашиваю я, заглядывая ей в глаза.
Кивает.
Мы встаем в арку, последние ноты трэка затухают, свет медленно гаснет. Хлоя начинает покачиваться под собственным ритмом и толкает меня в плечо, улыбаясь, как родному.
И я опять в раю! Но в этом раю почти нет боли.
Видео
Мы срываемся на свою стартовую позицию, и первые тяжелые ноты «номера два» начинают будоражить пространство. Прожекторы выхватывают меня и Рона, Хлоя сзади, ее не видно. И мы начинаем медленно и с большой амплитудой рубиться, уходя в нижнюю плоскость и складываясь вниз. Несколько элементов нижнего брейка. Стойка, и опять плавно вверх. А потом проигрыш в музыке – мы вибрируем в «Электро», а конферансье представляет публике- "Хлоя Соланж" - и, одновременно, прожектор вырывает ее из темноты сцены. Она двигается, раскачиваясь во всех плоскостях под каждый удар басов, рывком перекидывая копну волос и вспарывая руками пространство. Ее тело пружинит вверх-вниз, и она мечется, как пламя на ветру, размазываясь в неоновой подсветке пола, и, делая знакомый кульбит, замирает на последнем ударе басов.