Страница 9 из 17
Приговор волостного схода Муравьевской волости Ярославской губернии в I Госдуму (июнь 1906 года) гласил: «Мы признаем землю Божьей, которой должен пользоваться тот, кто ее работает; оградите переход земли в одни руки, ибо будет то же, что и теперь, – ловкие люди будут скупать для притеснения трудового крестьянства: по нашему убеждению, частной собственности на землю допустить невозможно» [37, с. 24].
Естественно, что большинство помещиков не разделяло мнение крестьян и было готово начать войну. Когда читаешь прокламацию одного из союза помещиков, то понимаешь, что помещики хотели войны. Они не пытались даже предложить какое-то новое мироустройство, а просто хотели мстить.
В заключении прокламации одного из помещичьих союзов сказано: «Народ, отменивший смертную казнь как преступное убийство и вводящий в свои законы другое преступление – грабеж и захват как основу своего ленивого благосостояния, как не имеющий государственного смысла, – не должен и не может иметь своего государства. Как социалисты не признавали самодержавия, даже когда оно пользовалось всеобщим признанием, так и мы не можем признать преступной грабительской республики. При таких условиях нам не уйти от гибели, а нашим детям – от голода, потому что мы никогда не подчинимся велениям и законам преступного государства, которое хочет узаконить грабительский захват. Мы не найдем себе места в нашем бесшабашном отечестве, как не находили его социалисты. Но социалисты прибегали к мести и террору, другого средства борьбы у них не было.
Очевидно, по этому ужасному пути придется идти также нам и нашим детям. Это так неизбежно, хотя горько и ужасно: сотни тысяч обнищавших землевладельцев непременно выделят из своей среды десятую часть, т. е. десятки тысяч самых несчастных и пылких, а эти несчастные в одну темную ночь пойдут с коробкой спичек и с пузырьком керосина к десяткам тысяч грабительских сел и деревень, в которых будут скоро заседать в трогательном единодушии советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, убежавших туда после банкротства фабрик и заводов, и произведут всероссийскую иллюминацию, не щадя ни домов, ни лесов, ни посевов. Темным грабителям легче будет делить голую землю. А мы только в этом ужасном, неизбежном мщении обретем единственное утешение свое» [37, с. 8].
Жажда мщения потерявших землю помещиков и заводы и фабрики буржуазии являлась одной из причин начала Гражданской войны. Кстати, фабриканты тоже могли остаться работать на фабриках и заводах в качестве руководителей и специалистов, но предпочли войну. Степень непонимания причин Октябрьской революции, Гражданской войны и других значительных судьбоносных исторических событий в нашем уже недостаточно просвещенном обществе достигла пределов, дальше которых нация перестает быть нацией.
Как можно Октябрьскую революцию называть иностранным переворотом, а в развязывании Гражданской войны обвинять большевиков, если к осени 1917 года крестьянскими беспорядками был охвачен 91 % уездов России?! Именно отсутствие в стране власти, которая могла решиться на национализацию земли, привело к Октябрьской революции, а не происки американцев, немцев и евреев, как считает большинство граждан нашей страны.
Из всех претендующих на власть партий только партия большевиков была готова национализировать землю и обуздать революцию, которая без них могла привести страну к полному хаосу и погибели. Политика правительства привела к тому, что помещики начали по бросовой цене распродавать землю иностранцам и закладывать в банках, вырубать леса. Крестьяне требовали запретить куплю и продажу земли, но безрезультатно. Временное правительство не смогло управлять страной, потому что не смогло решить ни одного назревшего вопроса и, главное, земельной проблемы, как не смогло его решить и царское правительство.
В феврале царя свергли именно потому, что он, в частности, не стал «равнять» землю. Либеральная буржуазия в феврале разочарование крестьян в царе использовала в своих целях. В октябре свергли Временное правительство. Недееспособность Временного правительства также являлась одной из причин начала Гражданской войны. Оно настолько обострило все противоречия, что даже большевики не смогли предотвратить войну.
Некоторые рассуждают, что союз большевиков с эсерами и меньшевиками сделал бы Гражданскую войну невозможной. Но, во-первых, не утруждают себя объяснениями, как может возникнуть союз между партиями, имеющими совершенно разные программы, цели. Во-вторых, на уровне домыслов остается и предположение, что такой союз предотвратил бы Гражданскую войну. Фактом остается только то, что меньшевики и эсеры внесли свой и немалый вклад в развязывание Гражданской войны.
Обвиняют в развязывании войны и ВЧК те социальные группы, которые в 1918 году пошли в услужение Западу и развязали эту войну. Обвиняют, потому что их предки пострадали от ВЧК. Запад поддерживает такие обвинения. Фактически 120 человек, которыми располагал ВЧК в конце 1918 года, при существовавшем в то время уровне информации и связи не мог никак повлиять на начало Гражданской войны.
Советская власть сделала то, что не смог сделать ни царь, ни Временное правительство: она разделила землю поровну среди тех, кто хотел работать на земле. Данный факт делал невозможным любые потуги врагов советской власти одолеть ее без помощи Запада, то есть без Гражданской войны.
Ложный образ благоденствующей царской России настойчиво внедряется в умы граждан нашей страны уже почти 30 лет. Все эти либералы-западники, все-таки победившие СССР в 1991 году, не могли прийти к власти ни в 1918-м, ни в последующие годы, пока было живо поколение, жившее в царской России. Пока оно помнило свою жизнь при царе и могло сравнивать ее с жизнью в Советской России, Советская власть была непобедима.
Положение крестьян, а именно они составляли основное количество населения страны, в царской России было невыносимым, отчаянным. Сначала крепостное право, то есть бесправие крестьян, а потом экономическая кабала. Наше общество ставит знак равенства между крепостными крестьянами и рабами Запада и Востока и не хочет понять, что крепостной крестьянин в своем подавляющем большинстве жил в своем доме со своей семьей, отмечал праздники, ходил в церковь, выращивал хлеб и растил детей. Раб всей указанной нормальной человеческой жизни был лишен.
В России никогда не было рабства. Вселенская русская доброта, благородство нации не допустили рабства на русской земле в течение всей ее многовековой истории. А ужасы крепостного права значительно преувеличены, не носили массового характера и не входят ни в какое сравнение с системой повсеместного издевательства над человеком при рабовладельческом строе. Крепостной крестьянин на Юрьев день имел право, рассчитавшись, уити к другому помещику, и не найден правительственный документ, который лишал бы его такого права. Но какие-то ограничения, видимо, со временем были введены, потому что родилась пословица: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день».
И прежде чем упрекать Россию в крепостном праве, надо бы Западу посмотреть на положение своих рабов. Конечно, крепостное право достойно самого строгого осуждения, но исторические события нельзя рассматривать в отрыве от времени, когда они происходили. И что сегодня кажется дикостью, в то время являлось нормой жизни общества.
На смену ужасам крепостного права пришли ужасы экономического угнетения крестьян. Реформа 1861 года освобождала крестьян, но оставляла без средств к существованию. Из кабалы крепостной крестьяне оказались в кабале экономической.
При отмене крепостного права государство выкупило землю у помещиков и предоставило ее крестьянам с выкупом в рассрочку. За эту землю крестьяне вынуждены были отдавать все заработанные деньги. Со своего дохода с сельского хозяйства крестьяне обязаны были платить в разных областях страны от 92,7 % до 98,2 %, то есть бывшие помещичьи крестьяне отдавали государству не только все доходы с сельского хозяйства, но в некоторых случаях и деньги, заработанные на других работах. Выкупные платежи крестьян за свою же общинную землю были тяжелейшей нагрузкой.