Страница 2 из 15
Внимание создаёт чувство присутствия. Сосредоточение усиливает это чувство. Чем сильнее сосредоточен ум, тем глубже спокойствие и тем более глубоким является ощущение бытия как такового. Каждое состояние, которое минует ум, сопровождается бесстрастием, но оно не может запятнать этого сияющего внимания.
Поэтому медитация на любящей доброте, как подготовка к более глубокой практике, оказывает плодотворное влияние на разные уровни ума. Она позволяет развить глубокое сосредоточение, поскольку делает объекты сосредоточения не менее конкретными, чем слова, и столь же осязаемыми, как ритм дыхания на грубом уровне, – когда оно входит в тело и покидает его. Она повторяет на поверхностном уровне ума природу глубинного сердца.
Поначалу мы стремимся раскрывать в себе любящую доброту. Затем любящая доброта раскрывает нас. Также, благодаря развитию этого качества, наш путь по мере продвижения вперёд становится всё безмятежнее. Любящая доброта позволяет проявляться в открытой сердечности сознания материалу, прежде вытесненному. По мере того как из такого сосредоточенного присутствия вырастает практика осознанности, многие прежде бессознательные явления начинают осознаваться. Тогда у нас появляется возможность направлять всю помощь, которая нам доступна, на сохранение открытости по отношению к тому, от чего мы отгораживались. Но когда пространством, в котором обнаруживаются отчуждённые аспекты, является любящая доброта, мы входим в настоящее не со страхом, но с увлечённостью и благодарностью, и даже радуясь такому, пусть порой и сложному, процессу исцеления. Любящая доброта позволяет идеально подготовиться к сражению. Позднее станет ясно, что это сражение было сражением двух сторон единой сущности, и эта «единая сущность» позволит вам обрести мир, находящийся за гранью только понимания.
С помощью сосредоточения, развиваемого благодаря словам и дыханию в медитации на любящей доброте, мы подготавливаемся к более углублённой практике. Это расширяющая практика, которая расчищает почву, на которой будут строиться все будущие практики.
Когда практикующий хорошо осваивает медитацию на любящей доброте, мы переходим к медитации на расслабление живота. Мы переносим практику любящей доброты внутрь – в тело, и вовне – в мир. Снова и снова расслабляя живот, можно почувствовать, что эта медитация зависит от осознанности дыхания в области живота. Мысли текут сквозь дыхание, как и чувства. Даже ощущение присутствия медитирующего становится лишь очередным пузырём, парящим в обширном пространстве расслабленного, милосердного и открытого живота. Тогда любящая доброта наполняет тело и ум, которые соединяются в дыхании. Они непрестанно пребывают в просторе бытия. Безграничность совсем близко.
Затем в практике осознанности за основу берутся отношения с дыханием и возникающим сосредоточением, и упор делается на ежесекундной смене ощущений, сопровождающих каждый вдох и каждый выдох. На этом бессловесном фоне ощущений мгновенно становится заметным даже малейший проблеск мысли, первое проявление звука или слова, первое мерцание образа. Всё, отличное от дыхания, становится явным в момент своего зарождения. Задолго до того, как мысли – большинство из них – будут узнаны в процессе их продумывания, осознанность с поклоном встречает их у врат ума, через которые они проходят. Она приглашает войти даже незваных гостей, освобождаясь от всякого сопротивления или попыток контроля, чтобы можно было исследовать внутреннюю природу мыслей. Чтобы увидеть их в истинном свете. Спонтанными. Непостоянными. Пустыми. Порождающими боль, если за них цепляются.
Осознанность дыхания развивается в сосредоточение на содержаниях, проходящих сквозь ум, в один миг – это мысль, в другой – страх, в третий – удивление, затем физическое неудобство, миг гордости, миг разочарования, радости. А содержимое сознания переживается совершенно по‑новому благодаря наблюдению за тем, что мысли исчезают. Что каждое мгновение в уме имеет начало, середину и конец, будучи стремительнее, чем вспышка молнии. Это молния без молнии. Непрестанное течение перемен. Ум, растворяющийся миг за мигом.
При наблюдении за потоком непостоянства на первый план достаточно явно выходит сам процесс. Проблеск чувства, растворяющийся в проблеске мысли, который растворяется в проблеске слухового ощущения, переходящего в воспоминание, а затем в следующее чувство, – это этапы процесса, который совершенно самодостаточен. Поразительно внеличностный поток непостоянства, движимый предыдущими непостоянными мгновениями.
Поэтому в первую очередь мы замечаем содержание ума, а затем процесс – это глубоко целительное и плодотворное осознание. Когда человек воспринимает свою жизнь, и жизнь вообще, как поток временных состояний ума, сердце получает возможность найти «подходящий», интуитивный момент, вместо того чтобы выбирать из давно усвоенных представлений о том, как реагировать на мир, полный заблуждений и боли.
Затем, когда в центре внимания и исследования оказывается сам процесс, мы начинаем замечать пространство, в котором он пребывает. И это пространство становится местом для более глубокого исцеления. Тогда мы видим, что любое возникающее содержимое ума, любой разворачивающийся процесс пребывает в пространстве чистого внимания, в просторе бытия, гораздо более обширном, чем проходящие сквозь него фрагментарные элементы содержимого.
По мере углубления осознанности мы можем столкнуться с «замороженными» и отрицаемыми частями своей эмоциональной жизни, проявляющимися как тревога в уме и напряжение в животе. Мы лицом к лицу встречаем свою заржавевшую броню. Хотя известно, что такие трудные материалы обладают преходящей природой, некоторые из них могут проявлять себя очень напористо. Они напоминают нам о необходимости исцеления, и тогда мы осознаём, что нужно проделать огромную работу, чтобы разобраться с этими препятствиями и освободить дорогу дальнейшему развитию.
На этом этапе полезными исцеляющими техниками, которые стоит сделать частью ежедневной практики, становятся такие медитации, как медитация на раскрытии сердца матки, медитация на прощении, медитация на проживании горя и, возможно, медитация на принятии пищи.
Хотя практиками осознанности и любящей доброты можно заниматься многие годы, в реалиях жизни некоторые качества могут требовать внимания здесь и сейчас. Для таких обстоятельств предусмотрены медитация на тяжёлых состояниях, медитация на боли, исцеляющая медитация и медитация на сопротивлении. Эти практики можно совмещать, пользуясь ими в периоды телесного или душевного дискомфорта, или когда практика продвигается плохо и ей препятствует рациональность или сомнения.
Продвижение в практике становится ясным благодаря наблюдению за тем, как меняется характер нашего повседневного горя. Поначалу мы можем называть его «своим страданием», однако по мере углубления нашей включённости в жизнь, исследуя природу ума, мы начинаем видеть, что преходящие мысли и чувства, которые мы раньше воспринимали очень субъективно, с большой пристрастностью, самопроизвольно возникают как элементы текущего процесса. Тогда мы понимаем, что нас ужасает не собственный ум, но ум вообще. Не собственное страдание, но страдание вообще. Сердце выходит из состояния разделённости, чтобы приобщиться к всеобщему. И мы понимаем, что наше страдание создаётся именно нашим сопротивлением боли вообще, к которому мы давно привыкли.
Я наблюдал подобные трансформации у людей, которые стали практиковать эти медитации, чтобы исцелиться. Поначалу они использовали эти техники для исцеления «своего тела». Первое время в качестве точки опоры для этой практики может служить момент разделённости, присутствующий в глубине индивидуальной боли и, возможно, чувства беспомощности. Тем не менее, когда ум обретает сосредоточенность, и мы глубже проникаем сердцем в качества, нуждающиеся в исцелении, переживание разделённости уходит, и мы видим, что по‑настоящему погружаемся в «тело как таковое» – что мы причастны бытию и исцелению как чему‑то всеобщему. Больше нет моего рака, но есть рак вообще, рак всего человечества. На этом пути исцеления каждая личность оказывается совсем не одинокой; с нею вместе – десятки тысяч людей, разделяющих такую же судьбу в том же теле.